Неточные совпадения
Вспомнив об Алексее Александровиче, она тотчас с необыкновенною живостью представила себе его как
живого пред собой, с его кроткими, безжизненными, потухшими глазами, синими жилами на белых руках, интонациями и треском пальцев и, вспомнив то чувство, которое было между ними и которое тоже называлось
любовью, вздрогнула от отвращения.
Они не знают, как он восемь лет душил мою жизнь, душил всё, что было во мне
живого, что он ни разу и не подумал о том, что я
живая женщина, которой нужна
любовь.
Иль помириться их заставить,
Дабы позавтракать втроем,
И после тайно обесславить
Веселой шуткою, враньем.
Sel alia tempora! Удалость
(Как сон
любви, другая шалость)
Проходит с юностью
живой.
Как я сказал, Зарецкий мой,
Под сень черемух и акаций
От бурь укрывшись наконец,
Живет, как истинный мудрец,
Капусту садит, как Гораций,
Разводит уток и гусей
И учит азбуке детей.
Не мадригалы Ленский пишет
В альбоме Ольги молодой;
Его перо
любовью дышит,
Не хладно блещет остротой;
Что ни заметит, ни услышит
Об Ольге, он про то и пишет:
И полны истины
живойТекут элегии рекой.
Так ты, Языков вдохновенный,
В порывах сердца своего,
Поешь бог ведает кого,
И свод элегий драгоценный
Представит некогда тебе
Всю повесть о твоей судьбе.
Он пел
любовь,
любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна
В пустынях неба безмятежных,
Богиня тайн и вздохов нежных;
Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль,
И романтические розы;
Он пел те дальные страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его
живые слезы;
Он пел поблеклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.
Славу свою он пережил, а
любовь осталась все еще
живой, хотя и огорченной тем, что читатель уже не ценил, не воспринимал ее.
— Как же это вы, заявляя столь красноречиво о своей
любви к
живому, убиваете зайцев и птиц только ради удовольствия убивать? Как это совмещается?
Гнев и печаль, вера и гордость посменно звучат в его словах, знакомых Климу с детства, а преобладает в них чувство
любви к людям; в искренности этого чувства Клим не смел, не мог сомневаться, когда видел это удивительно
живое лицо, освещаемое изнутри огнем веры.
Но отчего же так? Ведь она госпожа Обломова, помещица; она могла бы жить отдельно, независимо, ни в ком и ни в чем не нуждаясь? Что ж могло заставить ее взять на себя обузу чужого хозяйства, хлопот о чужих детях, обо всех этих мелочах, на которые женщина обрекает себя или по влечению
любви, по святому долгу семейных уз, или из-за куска насущного хлеба? Где же Захар, Анисья, ее слуги по всем правам? Где, наконец,
живой залог, оставленный ей мужем, маленький Андрюша? Где ее дети от прежнего мужа?
— В чем же счастье у вас в
любви, — спросил он, — если у вас нет тех
живых радостей, какие испытываю я?
Но ее Колумб, вместо
живых и страстных идеалов правды, добра,
любви, человеческого развития и совершенствования, показывает ей только ряд могил, готовых поглотить все, чем жило общество до сих пор.
Мысль его плодотворна, фантазия производительна, душа открыта для добра, деятельности и
любви — не к одной Вере, но общей
любви ко всякому
живому созданию. На все льются лучи его мягкости, ласки, заботы, внимания.
И вот она, эта
живая женщина, перед ним! В глазах его совершилось пробуждение Веры, его статуи, от девического сна. Лед и огонь холодили и жгли его грудь, он надрывался от мук и — все не мог оторвать глаз от этого неотступного образа красоты, сияющего гордостью, смотрящего с
любовью на весь мир и с дружеской улыбкой протягивающего руку и ему…
Я и прежде
живал в Европе, но тогда было время особенное, и никогда я не въезжал туда с такою безотрадною грустью и… с такою
любовью, как в то время.
Ибо зрит ясно и говорит себе уже сам: «Ныне уже знание имею и хоть возжаждал любить, но уже подвига не будет в
любви моей, не будет и жертвы, ибо кончена жизнь земная и не придет Авраам хоть каплею воды
живой (то есть вновь даром земной жизни, прежней и деятельной) прохладить пламень жажды
любви духовной, которою пламенею теперь, на земле ее пренебрегши; нет уже жизни, и времени более не будет!
Иван Федорович прибавил при этом в скобках, что в этом-то и состоит весь закон естественный, так что уничтожьте в человечестве веру в свое бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только
любовь, но и всякая
живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь.
Раз, только раз, дано было ему мгновение
любви деятельной,
живой, а для того дана была земная жизнь, а с нею времена и сроки, и что же: отвергло сие счастливое существо дар бесценный, не оценило его, не возлюбило, взглянуло насмешливо и осталось бесчувственным.
Лицо богини ее самой лицо, это ее
живое лицо, черты которого так далеки от совершенства, прекраснее которого видит она каждый день не одно лицо; это ее лицо, озаренное сиянием
любви, прекраснее всех идеалов, завещанных нам скульпторами древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием
любви, она, прекраснее которой есть сотни лиц в Петербурге, таком бедном красотою, она прекраснее Афродиты Луврской, прекраснее доселе известных красавиц.
Незнаемых тобой, — одно желанье,
Отрадное для молодого сердца,
А вместе все, в один венок душистый
Сплетясь пестро, сливая ароматы
В одну струю, — зажгут все чувства разом,
И вспыхнет кровь, и очи загорятся,
Окрасится лицо
живым румянцем
Играющим, — и заколышет грудь
Желанная тобой
любовь девичья.
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе
живое чувство
любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Только в том и была разница, что Natalie вносила в наш союз элемент тихий, кроткий, грациозный, элемент молодой девушки со всей поэзией любящей женщины, а я —
живую деятельность, мое semper in motu, [всегда в движении (лат.).] беспредельную
любовь да, сверх того, путаницу серьезных идей, смеха, опасных мыслей и кучу несбыточных проектов.
Живая, трепетная радуга тех чувств, которые именуются
любовью, выцветала в душе моей, всё чаще вспыхивали угарные синие огоньки злости на всё, тлело в сердце чувство тяжкого недовольства, сознание одиночества в этой серой, безжизненной чепухе.
Разве это не чувство, не жгучее чувство
любви к ее обездоленному, слепому ребенку, который убегает от нее к Иохиму и которому она не умеет доставить такого же
живого наслаждения?
Он знал, что Сонька была продана одному из скупщиков
живого товара ее же матерью, знал много унизительных, безобразных подробностей о том, как ее перепродавали из рук в руки, и его набожная, брезгливая, истинно еврейская душа корчилась и содрогалась при этих мыслях, но тем не менее
любовь была выше всего.
На днях наша дружеская полемика получила новую богатую пищу. В газетах появилась речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча, произнесенная в германском рейхстаге. Речь эта, очень мало замечательная в ораторском смысле, задела нас за
живое внезапностью своего содержания. Никто из нас не ожидал, чтобы мог выступить, в качестве спорного, такой предмет, о котором, по-видимому, не могло существовать двух различных мнений. Этот оказавшийся спорным предмет —
любовь к отечеству.
— Ральф герой? Никогда! — воскликнула Настенька. — Я не верю его
любви; он, как англичанин, чудак, занимался Индианой от нечего делать, чтоб разогнать, может быть, свой сплин. Адвокат гораздо больше его герой: тот
живой человек; он влюбляется, страдает… Индиана должна была полюбить его, потому что он лучше Ральфа.
Итак, я отправился один. Первый визит был, по местности, к Валахиной, на Сивцевом Вражке. Я года три не видал Сонечки, и
любовь моя к ней, разумеется, давным-давно прошла, но в душе оставалось еще
живое и трогательное воспоминание прошедшей детской
любви. Мне случалось в продолжение этих трех лет вспоминать об ней с такой силой и ясностью, что я проливал слезы и чувствовал себя снова влюбленным, но это продолжалось только несколько минут и возвращалось снова не скоро.
А посему божественное слово, собрав все существенные свойства тварей и совокупив их в одну умопостигаемую единицу, как настоящее зерцало всеединого бога, отразилось в сем
живом зерцале, и бог-отец, узрев в нем точный образ и подобие возлюбленного сына, излил в него дух свой, сиречь волю
любви своей, — и создался человек, и почи бог от дел своих.
— Ждать так ждать! — сказал с тем же невеселым лицом Егор Егорыч и затем почти целую неделю не спал ни одной ночи:
живая струйка родственной
любви к Валерьяну в нем далеко еще не иссякла. Сусанна все это, разумеется, подметила и постоянно обдумывала в своей хорошенькой головке, как бы и чем помочь Валерьяну и успокоить Егора Егорыча.
Шаткость людей слишком резко бросается в глаза, их фокусные прыжки из одного положения в другое — опрокидывали меня; я уже уставал удивляться этим необъяснимым прыжкам, и они потихоньку гасили мой
живой интерес к людям, смущали мою
любовь к ним.
Христианство признает
любовь и к себе, и к семье, и к народу, и к человечеству, не только к человечеству, но ко всему
живому, ко всему существующему, признает необходимость бесконечного расширения области
любви; но предмет этой
любви оно находит не вне себя, не в совокупности личностей: в семье, роде, государстве, человечестве, во всем внешнем мире, но в себе же, в своей личности, но личности божеской, сущность которой есть та самая
любовь, к потребности расширения которой приведена была личность животная, спасаясь от сознания своей погибельности.
«Возникли ныне к жизни новые работники, сердца, исполненные
любви к земле, засорённой нами; плуги
живые — вспашут они ниву божию глубоко, обнажат сердце её, и вспыхнет, расцветёт оно новым солнцем для всех, и будет благо всем и тепло, счастливо польётся жизнь, быстро».
Несмотря на простоту и ясность чистосердечного, убеждения, на безграничную
любовь, которая выражалась, в глазах, в лице и в голосе Алексея Степаныча, Софья Николавна, при всем ее уме и
живой чувствительности, не поняла своего мужа и в его словах нашла новое доказательство того же равнодушия, того же невнимания.
Если
любовь иссякнет в душе твоей, ты ничего не сделаешь, ты будешь обманывать себя; только
любовь созидает прочное и
живое, а гордость бесплодна, потому что ей ничего не нужно вне себя…»
Я только хотел сказать тебе, что из всего этого мертвого прошлого, изо всех этих — в дым и прах обратившихся — начинаний и надежд осталось одно
живое, несокрушимое: моя
любовь к тебе.
Нет, ей бы нужно было не то, чтоб ей что-нибудь уступили и облегчили, а то, чтобы свекровь, муж, зсе окружающие сделались способны удовлетворить тем
живым стремлениям, которыми она проникнута, признать законность ее природных требований, отречься от всяких принудительных прав на нее и переродиться до того, чтобы сделаться достойным ее
любви и доверия.
Все против Катерины, даже и ее собственные понятия о добре и зле; все должно заставить ее заглушить свои порывы и завянуть в холодном и мрачном формализме семейной безгласности и покорности, без всяких
живых стремлений, без воли, без
любви или же научиться обманывать людей и совесть.
Между сестрами завязалась
живая переписка: Аня заочно пристрастилась к Дорушке; та ей взаимно, из своей степной глуши, платила самой горячей
любовью. Преобладающим стремлением девочек стало страстное желание увидаться друг с другом. Княгиня и слышать не хотела о том, чтобы отпустить шестнадцатилетнюю Аню из Парижа в какую-то глухую степную деревню.
Самой
живой и сильною страстью ее в последнее время был Архангелов; он сильно пленил ее красотой своей; но на розах
любви, если только под ними не подложено обеспеченного состояния, как известно, нельзя долго почить.
Не вдруг увянет наша младость,
Не вдруг восторги бросят нас,
И неожиданную радость
Еще обнимем мы не раз;
Но вы,
живые впечатленья,
Первоначальная
любовь,
Небесный пламень упоенья,
Не прилетаете вы вновь.
Лидия. Да разве я не
живой человек, разве я не женщина! Зачем же я выходила замуж? Мне нечего стыдиться моей
любви к тебе! Я не девочка, мне двадцать четыре года… Не знаю, как для других, а для меня муж все, — понимаешь, все. Я и так долго дичилась тебя, но вижу, что это совершенно напрасно.
При первом взгляде на его вздернутый кверху нос, черные густые усы и
живые, исполненные ума и веселости глаза Рославлев узнал в нем, несмотря на странный полуказачий и полукрестьянской наряд, старинного своего знакомца, который в мирное время — певец
любви, вина и славы — обворожал друзей своей любезностию и добродушием; а в военное, как ангел-истребитель, являлся с своими крылатыми полками, как молния, губил и исчезал среди врагов, изумленных его отвагою; но и посреди беспрерывных тревог войны, подобно древнему скальду, он не оставлял своей златострунной цевницы...
— Очень!.. — отвечал граф, но потом, спохватившись, прибавил: — Натурально, что
любви к мужу у ней не было, но ее, сколько я мог заметить, больше всего возмущает позор и срам смерти: женатый человек приезжает в сквернейший трактиришко с пьяной женщиной и в заключение делает какой-то глупый salto mortale!.. [смертельный прыжок!.. (лат.).] Будь у меня половина его состояния, я бы даже совсем не умер, а разве
живой бы взят был на небо, и то против воли!
— Аделаида Ивановна некогда принимала самое
живое и искреннее участие в первой
любви брата.
Мать моя вела с ним самую
живую переписку, и он должен был оценить ее ум, необыкновенную материнскую
любовь и постоянную к нему дружбу, основанную на уважении к его строгим нравственным правилам.
Все дальше уходила жизнь, и открывался молодой душе чудесный мир
любви, божественно-чистой и прекрасной, какой не знают
живые в надеждах люди.
Жаждет
любовь утоления, ищут слезы ответных слез. И когда тоскует душа великого народа, — мятется тогда вся жизнь, трепещет всякий дух
живой, и чистые сердцем идут на заклание.
— Что я твоя
любовь!.. О нет, не нужно, чтобы это знали, пока я буду жить… Нет… тогда… я поскорей умру, и на моей могиле пускай напишут, что ты любил меня!
Живой ты мне одной, наедине… скажи одно спасибо.
Если же под прекрасным должно понимать (как нам кажется) то, в чем человек видит жизнь, — очевидно, что из стремления к нему происходит радостная
любовь ко всему
живому и что это стремление в высочайшей степени удовлетворяется
живою действительностью.
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход.
Всю жизнь обманами водимый
Теперь к сознанию придет!
Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ
живой,
Его спасет
любви сознанье,
Не кончен путь его земной!