Неточные совпадения
Мы тронулись
в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала
в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала
в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим
жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Да будет ваш союз благословен
Обилием и счастием!
В богатстве
И радости
живите до последних
Годов своих
в семье детей и внуков!
Печально я гляжу на торжество
Народное: разгневанный Ярило
Не кажется, и лысая вершина
Горы его покрыта
облаками.
Не доброе сулит Ярилин гнев:
Холодные утра и суховеи,
Медвяных рос убыточные порчи,
Неполные наливы хлебных зерен,
Ненастную уборку — недород,
И ранние осенние морозы,
Тяжелый год и житниц оскуденье.
Мгновениями ему мечтались и горы, и именно одна знакомая точка
в горах, которую он всегда любил припоминать и куда он любил ходить, когда еще
жил там, и смотреть оттуда вниз на деревню, на чуть мелькавшую внизу белую нитку водопада, на белые
облака, на заброшенный старый замок.
Перед детским воображением вставали, оживая, образы прошедшего, и
в душу веяло величавою грустью и смутным сочувствием к тому, чем
жили некогда понурые стены, и романтические тени чужой старины пробегали
в юной душе, как пробегают
в ветреный день легкие тени
облаков по светлой зелени чистого поля.
Людмила же вся
жила в образах: еще
в детстве она, по преимуществу, любила слушать страшные сказки, сидеть по целым часам у окна и смотреть на луну, следить летним днем за
облаками, воображая
в них фигуры гор, зверей, птиц.
Лена очень обрадовалась, узнав, что теперь подошла новая реформа и ее отца зовут опять туда, где родилась, где
жила, где любила ее мать, где она лежит
в могиле… Лена думала, что она тоже будет
жить там и после долгих лет,
в которых, как
в синей мреющей дали, мелькало что-то таинственное, как
облако, яркое, как зарница, — ляжет рядом с матерью. Она дала слово умиравшей на Песках няне, что непременно привезет горсточку родной земли на ее могилу на Волковом кладбище.
К любимому солдатскому месту, к каше, собирается большая группа, и с трубочками
в зубах солдатики, поглядывая то на дым, незаметно подымающийся
в жаркое небо и сгущающийся
в вышине, как белое
облако, то на огонь костра, как расплавленное стекло дрожащий
в чистом воздухе, острят и потешаются над казаками и казачками за то, что они
живут совсем не так, как русские.
Он сидел уже часа полтора, и воображение его
в это время рисовало московскую квартиру, московских друзей, лакея Петра, письменный стол; он с недоумением посматривал на темные, неподвижные деревья, и ему казалось странным, что он
живет теперь не на даче
в Сокольниках, а
в провинциальном городе,
в доме, мимо которого каждое утро и вечер прогоняют большое стадо и при этом поднимают страшные
облака пыли и играют на рожке.
В толпе нищих был один — он не вмешивался
в разговор их и неподвижно смотрел на расписанные святые врата; он был горбат и кривоног; но члены его казались крепкими и привыкшими к трудам этого позорного состояния; лицо его было длинно, смугло; прямой нос, курчавые волосы; широкий лоб его был желт как лоб ученого, мрачен как
облако, покрывающее солнце
в день бури; синяя
жила пересекала его неправильные морщины; губы, тонкие, бледные, были растягиваемы и сжимаемы каким-то судорожным движением, и
в глазах блистала целая будущность; его товарищи не знали, кто он таков; но сила души обнаруживается везде: они боялись его голоса и взгляда; они уважали
в нем какой-то величайший порок, а не безграничное несчастие, демона — но не человека: — он был безобразен, отвратителен, но не это пугало их;
в его глазах было столько огня и ума, столько неземного, что они, не смея верить их выражению, уважали
в незнакомце чудесного обманщика.
Артамонов старший
жил в полусне, медленно погружаясь
в сон, всё более глубокий. Ночь и большую часть дня он лежал
в постели, остальное время сидел
в кресле против окна; за окном голубая пустота, иногда её замазывали
облака;
в зеркале отражался толстый старик с надутым лицом, заплывшими глазами, клочковатой, серой бородою. Артамонов смотрел на своё лицо и думал...
Между тем слышишь, как кругом тебя гремит и кружится
в жизненном вихре людская толпа, слышишь, видишь, как
живут люди —
живут наяву, видишь, что жизнь для них не заказана, что их жизнь не разлетится, как сон, как видение, что их жизнь вечно обновляющаяся, вечно юная, и ни один час ее не похож на другой, тогда как уныла и до пошлости однообразна пугливая фантазия, раба тени, идеи, раба первого
облака, которое внезапно застелет солнце и сожмет тоскою настоящее петербургское сердце, которое так дорожит своим солнцем, — а уж
в тоске какая фантазия!
Меж тем белей, чем горы снеговые,
Идут на запад
облака другие
И, проводивши день, теснятся
в ряд,
Друг через друга светлые глядят
Так весело, так пышно и беспечно,
Как будто
жить и нравиться им вечно!..
Как будто они
живут где-нибудь
в облаках, питаются воздухом, одеваются ветром, умываются росою небесною!..
О, если б мог он, как бесплотный дух,
В вечерний час сливаться с
облаками,
Склонять к волнам кипучим жадный слух
И долго упиваться их речами,
И обнимать их перси, как супруг!
В глуши степей дышать со всей природой
Одним дыханьем,
жить ее свободой!
О, если б мог он,
в молнию одет,
Одним ударом весь разрушить свет!..
(Но к счастию для вас, читатель милый,
Он не был одарен подобной силой...
Знал я и тогда, что очень легко, соблазнительно легко постараться забыть об этом
облаке, обойти его как-нибудь, — ведь неприятно же носить
в душе нечто совсем непонятное, да и пристойнее
жить в мире с важными особами…
Природу я совсем не знала, потому что представляла себе любовь к ней чем-то особенным, на что способны одни только сочинители, поэты. Теперь я вижу, что привязываться к природе вовсе не трудно. Нравится вам быть на вольном воздухе, не скучно вам
в лесу, приятно поваляться на траве, следят ваши глаза за всяким новым предметом:
облако ли то, пригорок, деревцо, отблеск солнца… вот вы и любите природу.
Поживите так несколько дней
в дружбе с нею, и вам уже она нужна каждый день…
Мать твою
в эт-твою!
Ветер, как сумасшедший мельник,
Крутит жерновами
облаковДень и ночь…
День и ночь…
А народ ваш сидит, бездельник,
И не хочет себе ж помочь.
Нет бездарней и лицемерней,
Чем ваш русский равнинный мужик!
Коль
живет он
в Рязанской губернии,
Так о Тульской не хочет тужить.
То ли дело Европа?
Там тебе не вот эти хаты,
Которым, как глупым курам,
Головы нужно давно под топор…