Неточные совпадения
Общество было для него необходимо, где бы он ни
жил; в Москве или за границей, он всегда живал одинаково
открыто и в известные дни принимал у себя весь город.
— Один естественник, знакомый мой, очень даровитый парень, но — скотина и альфонс, —
открыто живет с богатой, старой бабой, — хорошо сказал: «Мы все
живем на содержании у прошлого». Я как-то упрекнул его, а он и — выразился. Тут, брат, есть что-то…
В скверне-то слаще: все ее ругают, а все в ней
живут, только все тайком, а я
открыто.
В этот день мы дошли до серебросвинцового рудника. Здесь была одна только фанза, в которой
жил сторож-кореец. Он тоже жаловался на кабанов и собирался перекочевать к морю. Месторождение руды
открыто 40 лет тому назад. Пробовали было тут выплавлять из нее серебро, но неудачно. Впоследствии место это застолбил Ю.И. Бринер.
Он
жил у Птицына на его содержании, с отцом и матерью, и презирал Птицына
открыто, хотя в то же время слушался его советов и был настолько благоразумен, что всегда почти спрашивал их у него.
Мне одно понятно, что все эти теории или вытягивают чувства, или обрубают разум, а я верю, что человечество не будет счастливо, пока не
открыто будет средство
жить по чистому разуму, не подавляя присущего нашей натуре чувства.
— Так вот! — сказал он, как бы продолжая прерванный разговор. — Мне с тобой надо поговорить
открыто. Я тебя долго оглядывал.
Живем мы почти рядом; вижу — народу к тебе ходит много, а пьянства и безобразия нет. Это первое. Если люди не безобразят, они сразу заметны — что такое? Вот. Я сам глаза людям намял тем, что
живу в стороне.
Знакомо ли вам это чувство: когда на аэро мчишься ввысь по синей спирали, окно
открыто, в лицо свистит вихрь — земли нет, о земле забываешь, земля так же далеко от нас, как Сатурн, Юпитер, Венера? Так я
живу теперь, в лицо — вихрь, и я забыл о земле, я забыл о милой, розовой О. Но все же земля существует, раньше или позже — надо спланировать на нее, и я только закрываю глаза перед тем днем, где на моей Сексуальной Табели стоит ее имя — имя О-90…
— Неужели же, — продолжала Настенька, — она была бы счастливее, если б свое сердце, свою нежность, свои горячие чувства, свои, наконец, мечты, все бы задушила в себе и всю бы жизнь свою принесла в жертву мужу, человеку, который никогда ее не любил, никогда не хотел и не мог ее понять? Будь она пошлая, обыкновенная женщина, ей бы еще была возможность ужиться в ее положении: здесь есть дамы, которые говорят
открыто, что они терпеть не могут своих мужей и
живут с ними потому, что у них нет состояния.
О председателе казенной палаты и говорить нечего: это лицо и подчиненный ему советник питейного отделения повсеместно
живут очень
открыто.
Жила Миропа Дмитриевна в своем маленьком домике очень
открыто: молодые офицеры учебного карабинерного полка, расположенного неподалеку в Красных казармах, были все ей знакомы, очень часто приходили к ней на целый вечер, и она их обильно угощала чаем, Жуковым табаком, ради которого Миропа Дмитриевна сохранила все трубки покойного мужа, а иногда и водочкой, сопровождаемой селедкою и сосисками под капустой.
— А откуда бы тебе знать, как они
живут? Али ты в гости часто ходишь к ним? Здесь, парень, улица, а на улице человеки не
живут, на улице они торгуют, а то — прошел по ней скоренько да и — опять домой! На улицу люди выходят одетые, а под одежей не знать, каковы они есть;
открыто человек
живет у себя дома, в своих четырех стенах, а как он там
живет — это тебе неизвестно!
— Все мамзелью была, а вот и мадамой стала. Мы с вами тезки: я — Варвара, и вы — Варвара, а не были знакомы домами. Пока мамзелью была, все больше дома сидела, — да что ж все за печкой сидеть! Теперь мы с Ардальон Борисычем будем
открыто жить. Милости просим, — мы к вами, вы к нами, мусью к мусьи, мадам к мадами.
Дом Кудрявого был как раз против окон гимназии, и во флигеле этого дома
жили ссыльные, к которым очень благоволила семья Кудрявых, а жена Кудрявого, Мария Федоровна, покровительствовала им
открыто, и на ее вечерах, среди губернской знати, обязательно присутствовали важнейшие из ссыльных.
Не представляя миру ничего нового и неведомого, не намечая новых путей в развитии всего человечества, не двигая его даже и на принятом пути, они должны ограничиваться более частным, специальным служением: они приводят в сознание масс то, что
открыто передовыми деятелями человечества, раскрывают и проясняют людям то, что в них
живет еще смутно и неопределенно.
И, наконец, Мижуев, который служит мировым судьей и ужасно страдает, потому что жена его (тетенька! представьте себе даму, которая на карточках пишет: рожденная Ноздрева!)
открыто живет с чичиковским Петрушкой, состоящим при Мижуеве в качестве письмоводителя.
— Начнем сверху: губернатор
живёт с женой управляющего казённой палатой, а управляющий — недавно отнял жену у одного из своих чиновников, снял ей квартиру в Собачьем переулке и ездит к ней два раза в неделю совсем
открыто. Я её знаю: совсем девчонка, году нет, как замуж вышла. А мужа её в уезд послали податным инспектором. Я и его знаю, — какой он инспектор? Недоучка, дурачок, лакеишка…
На первый взгляд это казалось очень льготно, и число дворян, получивших таким образом средства
жить более или менее
открыто, быстро увеличилось, но это была состоятельность самая обманчивая.
В селе
проживает поповский сын и
открыто проповедует безначалие. По правилам централизации, надлежит в сем случае поступить так: начать следствие, потом представить оное на рассмотрение, потом, буде найдены будут достаточные поводы для суждения, то нарядить суд. Затем, суд немедленно оправдывает бунтовщика, и поповский сын, как ни в чем не бывало, продолжает распространять свой яд!
В-третьих, прежде здесь
жили с чужими женами тайно, по тем же побуждениям, по каким воры воруют тайно, а не явно; прелюбодеяние считалось чем-то таким, что стыдились выставлять на общий показ; Лаевский же явился в этом отношении пионером; он
живет с чужой женой
открыто.
— Видеть и слышать, как лгут, — проговорил Иван Иваныч, поворачиваясь на другой бок, — и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь
открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, — нет, больше
жить так невозможно!
Жил он
открыто и был человек в обществе видный, резкий немного на язык, любил порезонерствовать и владел даром слова; наружность имел он очень внушительную, солидную и даже несколько строгую.
Гаврила Степаныч Акилин, у которого назначен был бал, принадлежал к числу помещиков, возбуждающих удивление соседей искусством
жить хорошо и
открыто при незначительных средствах.
Да мне бы и в голову не пришло; я
живу хоть и
открыто, но окружена все людьми более или менее порядочными.
О! да, я знаю, ты всегда умела
Открыто правду говорить,
Собою жертвовать и искренно любить.
Ты чувствовать умела одолженья,
Не замечать, не помнить зла.
Как ангел примиритель ты
жилаВ семействе нашем… Но!.. ужасные мученья
Столпились к сердцу моему.
И я теперь не верю ничему.
Клянись… но, может быть, моленье
Отвергнешь ты мое,
И что мудреного! Кому моей судьбою
Заняться!.. я суров! я холоден душою…
Один лишь раз, один пожертвуй ты собою
Не для меня — нет — для нее…
— Хорошо, говорят,
жила,
открыто? — спросил я.
Жил он
открыто, революций не пущал, с оружием в руках не выходил, бежал по своей надобности — неужто ж за это смерть?
Потому Красноглазихе в старообрядских домах и было больше доверия, чем прощелыге Ольге Панфиловне, что, ходя по раскольникам из-за подарков, прикидывалась верующею в «спасительность старенькой веры» и уверяла, что только по своему благородству не может
открыто войти в «ограду спасения» и потому и
живет «никодимски».
Через несколько дней она узнала от майора, что Гордановы (то есть Горданов и Лара)
живут прекрасно, что делали вечерок, на котором были кой-кто из служебной знати, и Лариса держалась
открыто хозяйкой.
Графиня Пиннеберг
жила роскошно и
открыто в палатах французского резидента и искала новых знакомств [В № 38 «Московских ведомостей», 1774, от 13 мая, напечатано известие из Венеции от 18 марта: «Князь Радзивил и его сестра учатся по-турецки и поедут в Рагузу, откуда, как сказывают, турецкая эскадра проводит их в Константинополь».
Для меня как начинающего писателя, который должен был совершенно заново знакомиться с литературной сферой, дом Писемских оказался немалым ресурсом. Они
жили не
открыто, но довольно гостеприимно. С А.Ф. у меня установились очень скоро простые хорошие отношения и как с редактором. Я бывал у него и не в редакционные дни и часы, а когда мне понадобится.
Жил-был в Москве Владимир Семеныч Лядовский. Он кончил курс в университете по юридическому факультету, служил в контроле какой-то железной дороги, но если бы вы спросили его, чем он занимается, то сквозь золотое pince-nez
открыто и ясно поглядели бы на вас большие блестящие глаза и тихий, бархатный, шепелявящий баритон ответил бы вам...
Теперь они были настоящие друзья и
открыто жили, как муж и жена, спали в одной комнате.
Дубянская порой переживала мучительные часы сомнения. Имеет ли она право
жить в доме, нося в уме своем чудовищное подозрение, относительно дочери сердечно относящихся к ней родителей, не имея возможности подтвердить это подозрение фактами, а следовательно, и высказать его прямо и
открыто.
— Чтó ж ты думаешь, — сердито сказал старый князь, — что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! — проговорил он сердито. — Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё
открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он
поживет. Пускай
поживет, я посмотрю. — Князь фыркнул. — Пускай выходит, мне всё равно, — закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал
жить, то не таким холодно-оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было всё равно, и всё равно от того, что что-то другое, важнейшее, было
открыто ему.
Муж как услыхал об этих изветах, так и заболел; больной он остался совершенно беспомощен при своей беспощадной тиранке. Мы
жили тогда неподалеку друг от друга у Таврического сада, где я
живу тридцать лет, и я два раза навестил больного и видел его в ужасной обстановке: раз я застал его в комнате, напитанной самым невыносимым зловонием, а в другой раз в комнате было
открыто окно, и на больного страшно дуло.
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем теле, как необъятно велико то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни
жить не для внешних целей, а для исполнения того истинного назначения твоей жизни, которое
открыто тебе и мудростью всего мира, и учением Христа, и твоим собственным сознанием, начни
жить, полагая цель и благо твоей жизни в том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в любви, что в сущности одно и то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство сознания полной свободы и блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как те самые внешние условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих желаний, — как эти условия сами собой (оставляя тебя в твоем внешнем положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими радостями твоей жизни.
Когда Андрей Николаевич после всенощной вошел в апартаменты митрополита Никанора, он застал здесь те
открыто и тайно неприязненные ему лица, о которых мы выше упомянули. Архимандрит Аввакум, который, по обыкновению, готов был всегда «будировать» против Муравьева, и теперь, при входе его, громко рассказывал кому-то, как просто
жил в этом самом помещении предместник Никанора — митрополит Серафим.