Неточные совпадения
На этажерках, правда, лежали две-три развернутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с
перьями; но страницы, на которых развернуты были книги, покрылись пылью и
пожелтели; видно, что их бросили давно; нумер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если обмакнуть в нее
перо, вырвалась бы разве только с жужжаньем испуганная муха.
Серовато-желтая окраска
перьев, грязно-желтый клюв,
желтые глаза и такие же
желтые ноги делают ее удивительно непривлекательной.
Пили чай с ромом, — он имел запах жженых луковых
перьев; пили бабушкины наливки,
желтую, как золото, темную, как деготь, и зеленую; ели ядреный варенец [Варенец — заквашенное топленое молоко.], сдобные медовые лепешки с маком, потели, отдувались и хвалили бабушку. Наевшись, красные и вспухшие, чинно рассаживались по стульям, лениво уговаривали дядю Якова поиграть.
4-я и 5-я породы — черные дрозды, величиною будут немного поменьше большого рябинника; они различаются между собою тем, что у одной породы
перья темнее, почти черные, около глаз находятся
желтые ободочки, и нос желто-розового цвета, а у другой породы
перья темно-кофейного, чистого цвета, нос беловатый к концу, и никаких ободочков около глаз нет; эта порода, кажется, несколько помельче первой [Тот же почтенный профессор, о котором я говорил на стр. 31, сделал мне следующие замечания: 1] что описанные мною черные дрозды, как две породы, есть не что иное, как самец и самка одной породы, и 2) что птица, описанная мною под именем водяного дрозда, не принадлежит к роду дроздов и называется водяная оляпка.
Курочка существенно не изменяет своего цвета: только к зиме
перья делаются жестче и крупнее, а пестрины темнее и
желтее.
Притом надобно признаться, что красивая, бесконечно разнообразная, всегда неправильная пестрота
перьев весенних петушков, с их чудными гривами, блестящими на солнце золотистым глянцем всех цветов:
желтого, красноватого, вишневого и всего чаще зеленого, также привлекали мое внимание и даже возбуждали любопытство, не попадется ли курахтан, еще не виданный мною?
Подбой или изнанка крыльев сероватая или сизовато-пепельная, под плечными суставами — очень красивые серые пятнышки; на спине у бекаса
перья коричневее и длиннее; каждое
перо с одного бока имеет светло-желтую оторочку; конец носа как будто немного расплюснут, и обе носовые половинки покрыты мелкими поперечными рубчиками, похожими на терпужок.
Как красивы ее пестрые, темные, красно-желтые, коричневые и светло-серые
перья!
Длина этой утки от носа до хвоста, или, лучше сказать до ног, ибо хвостовых
перьев у гагар нет, — одиннадцать вершков, нос длиною в вершок, темно-свинцового цвета, тонкий и к концу очень острый и крепкий; голова небольшая, продолговатая, вдоль ее, по лбу, лежит полоса темно-коричневого цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к корню
перьев темно-коричневого цвета; шея длинная, сверху темно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада ногами, темно-свинцового цвета сверху и беловато-желтого снизу, с редкими, неправильными, темными пятнами; ноги гагары от лапок до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового цвета и тоже плоские, а не круглые, как бывает у всех птиц.
Как только наступит холодное и ненастное время, у ней начнут показываться белые
перья, а серо-пестрые, летние, начнут вылезать, так что в начале ранней зимы или в конце поздней осени она имеет не скажу красивый, но очень странный вид: по белому полю кое-где рассыпаны букеты или пятна красно-желтых пестрых
перьев.
С четверга на Страстной начали красить яйца: в красном и синем сандале, в се́рпухе и луковых
перьях; яйца выходили красные, синие,
желтые и бледно-розового рыжеватого цвета.
Маленькие такие эти голубяточки, точно в шерсти, а
пера нет, и
желтые, как бывают ядрышки на траве, что зовут «кошачьи просвирки», а носы притом хуже, как у черкесских князей, здоровенные…
— Это приезжий, — сказал третий из группы, драпируясь в огненно-желтый плащ, причем рыжее
перо на его шляпе сделало хмельной жест. У него и лицо было рыжим; веснушчатое, белое, рыхлое, лицо с полупечальным выражением рыжих бровей, хотя бесцветные блестящие глаза посмеивались. — Только у нас в Гель-Гью есть такой памятник.
Окунь довольно широк станом, горбоват, покрыт чешуей зеленоватого, несколько золотистого цвета; на спине имеет гребень с острыми иглами и между им и хвостом плавательное
перо; хвост и особенно нижние
перья красные, брюшко беловатое, глаза
желтые с черными зрачками; поперек всего тела лежат пять полос, что делает его пестрым и вообще очень красивым.
Вся разница между ними состоит в том, что караси
желтые несколько круглее и
перья имеют красные, особенно нижние, у белых же они серовато-сизые.
Шутя и смеясь, они быстро накрыли стол для кофе и убежали, а на смену, гуськом, один за другим из кают медленно вылезли пассажиры: толстяк, с маленькой головой и оплывшим лицом, краснощекий, но грустный и устало распустивший пухлые малиновые губы; человек в серых бакенбардах, высокий, весь какой-то выглаженный, с незаметными глазами и маленьким носом-пуговкой на
желтом плоском лице; за ними, споткнувшись о медь порога, выпрыгнул рыжий круглый мужчина с брюшком, воинственно закрученными усами, в костюме альпиниста и в шляпе с зеленым
пером.
Обыкновенно он сидел среди комнаты за столом, положив на него руки, разбрасывал по столу свои длинные пальцы и всё время тихонько двигал ими, щупая карандаши,
перья, бумагу; на пальцах у него разноцветно сверкали какие-то камни, из-под чёрной бороды выглядывала
жёлтая большая медаль; он медленно ворочал короткой шеей, и бездонные, синие стёкла очков поочерёдно присасывались к лицам людей, смирно и молча сидевших у стен.
Он был в куртке готического покроя, с стоячим воротником, на котором блистало генеральское шитье; надетая немного набок польская шапка, украшенная пуком страусовых
перьев; пунцовые гусарские чихчиры и богатый персидский кушак;
желтые ботинки посыпанная бриллиантами турецкая сабля; французское седло и вся остальная сбруя азиатская; вместо чепрака тигровая кожа, одним словом: весь наряд его и убор лошади составляли такое странное смешение азиатского с европейским, древнего с новейшим, мужского с женским, что Зарецкой не мог удержаться от невольного восклицания и сказал вслух...
Из-под слоя
желтой приисковой пыли, рассыпанного табаку, пепла и окурков можно было рассмотреть чернильницу без чернил, несколько железных кружек с красными приисковыми печатями, пустую готовальню, сломанный ящик из-под сигар, коллекцию штуцерных пуль, дробь в мешочке, дробь в коробочке из-под пастилок Виши и дробь, просто рассыпанную по всему столу вместе с пистонами, оборванными пуговицами, обломками сургуча, заржавевшими
перьями и тому подобной дрянью, которая неизвестно для чего и как забирается на письменные столы.
Через несколько дней мы услыхали из-за ставни писк и посмотрели, что сделалось в воробьином гнезде; в нем было пять крошечных голых птичек, без крыльев и без
перьев; носики у них были
желтые и мягкие, и головы большие.
Тут далее мой приятель не слышал ничего, кроме слитного гула, потому что внимание его отвлек очень странный предмет: сначала в отпертой передней послышался легкий шорох и мягкая неровная поступь, а затем в темной двери передней заколебалась и стала фигура ясная, определенная во всех чертах; лицо веселое и доброе с оттенком легкой грусти, в плаще из бархата, забывшего свой цвет, в широких шелковых панталонах, в огромных сапогах с раструбами из полинявшей
желтой кожи и с широчайшею шляпою с
пером, которое было изломано в стебле и, шевелясь, как будто перемигивало с бедностью, глядевшей из всех прорех одежды и из самых глаз незнакомца.
Станция Лазарево. Блестящая пролетка с парой на отлете, кучер в синей рубашке и бархатной безрукавке, в круглой шапочке с павлиньими
перьями. Мягкое покачивание, блеск солнечного утра, запах конского пота и дегтя, в теплом ветре — аромат
желтой сурепицы с темных зеленей овсов. Волнение и ожидание в душе, Зала с блестящим паркетом. Накрытый чайный стол. Володя исчез. Мы с Мишей робко стояли у окна.
Впереди пятьдесят вершников, на гнедых лошадях, все в суконных кармазинных чекменях, штаны голубые гарнитуровые, пояса серебряные, штиблеты
желтые, на головах парики пудреные, шляпы круглые с зелеными
перьями.
За вершниками охота поедет, только без собак. Псари и доезжачие региментами: первый регимент на вороных конях в кармазинных чекменях, другой регимент на рыжих конях в зеленых чекменях, третий — на серых лошадях в голубых чекменях. А чекмени у всех суконные, через плечо шелковые перевязи, у одних белые, шиты золотом, у других пюсовые, шиты серебром. За ними стремянные на гнедых конях в чекменях малиновых, в
желтых шапках с красными
перьями, через плечо золотая перевязь, на ней серебряный рог.
— Самый модный теперь из птичьего
пера. Цвет, ежели желаете, модный теперь гелиотроп или цвет канак, то есть бордо с
желтым. Выбор громадный. А к чему вся эта история клонится, я решительно не понимаю. Вы вот влюбившись, а чем это кончится?
Но всего замечательнее было лицо старика: совершенно оголенный череп, украшенный бахромой рыжевато-седых волос, такие же волосы росли
перьями, образуя род усов под крючковатым носом и на приближавшемся к последнему загнутом кверху подбородке, производя впечатление выщипанной бороды. Несколько считаемых единицами
желтых зубов выглядывало из-под тонких губ при разговоре и улыбке или гримасе, которая исправляла ее должность.