Неточные совпадения
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а
едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не
едет,
забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».
Кто поэкономнее, тот
забирает из задних комнат мебелишку и старую, разнокалиберную посуду, увязывает на воза, садит сверху кухарку и
едет.
— Ну, послушайте, господа, — сказал Дубков, — после обеда ведь надо дипломата в руки
забрать. Не
поехать ли нам к тетке, там уж мы с ним распорядимся.
— Не знаете? Ну так я же вам скажу, что им это так не пройдет! Да-с; я вот
заберу мои кости,
поеду в Петербург да там прямо в рожи им этими костями, в рожи! И пусть меня ведут к своему мировому.
Передонов думал, что письмо украли его враги, всего скорее Володин. Теперь Володин держит письмо, а потом
заберет в свои когти и все бумаги, и назначение и
поедет в инспекторы, а Передонов останется здесь горьким босяком.
Глеб перед уходом в Сосновку велел ей передать мужу, чтобы он тотчас же после возвращения своего с лугового берега
ехал забрать верши, брошенные накануне подле омута.
Косвенное направление дождя и крепкий восточный ветер плохо способствовали удачной ловле; но Глеб
забрал в голову
ехать на промысел, и уже ничто в мире не в силах было заставить его изменить такому намерению.
— А! — обиженно воскликнула женщина, — ты это потому не хочешь
ехать, что боишься меня? Думаешь, я теперь навсегда тебя в руки
заберу, думаешь, коли я про тебя… это знаю, — пользоваться буду? Ошибся, милый, да! Насильно я тебя за собой не потащу…
Ментор и Телемак
забрали в саквояжи необходимые письменные принадлежности, сели в Петербурге в третьеклассный вагон Николаевской железной дороги и
поехали путешествовать по России и «устраивать предприятие».
В селе говорят про Аксинью, что она
забрала большую силу; и правда, когда она утром
едет к себе на завод, с наивной улыбкой, красивая, счастливая, и когда потом распоряжается на заводе, то чувствуется в ней большая сила. Ее все боятся и дома, и в селе, и на заводе. Когда она приходит на почту, то начальник почтового отделения вскакивает и говорит ей...
— Чем? я скажу чем. Сколько раз я тебе говорил: Митька, говорил я тебе, когда ты со мной куда в гости
поедешь, всегда
забирай по две штуки каждого платья, особенно… держи свечку перед грудью… особенно нижнего. А сегодня что ты со мной сделал?
— Завтра я уезжаю, — сказал он, подумав, — и вы
поедете на вокзал провожать меня… Ваш багаж я
заберу в свой чемодан и билет вам возьму; а во время третьего звонка вы войдете в вагон, — мы и
поедем. Проводите меня до Москвы, а там вы одни
поедете в Петербург. Паспорт у вас есть?
Ехал мимо посессор из Нагорной, так он
забрал меня в шарабан и привез в больницу.
Шафер. «Иван Михайлович! Я у вас
забрал вперед тридцать два рубля. Я их не могу отдать теперь. Но ежели вы не бесчестный господин, то не будете иметь подлость обвинять меня. Я вам пришлю деньги, как скоро собьюсь. У богатых людей всегда привычка презирать бедных. В вашем доме это производилось слишком нагло. Я
еду с Катериной Матвеевной. Вы об ней думайте как хотите, а я считаю ее за высокую личность. Впрочем, мое почтенье».
А нынешний норовит угнать коня у пьяного или сонного, да бога не побоится и с пьяного еще сапоги стащит, а потом жмется,
едет с той лошадью верст за двести и потом торгуется на базаре, торгуется, как жид, пока его урядник не
заберет, дурака.
Она
забрала всех с собою и
поехала в тот город, где ее муж содержался в остроге.
Причалил,
забирает охотников
ехать.
— Я и не шучу и мне даже некогда с вами шутить, потому что я сейчас уезжаю, и вот, я вижу, идут комиссионеры за моими вещами и приведен фиакр. Хотите положиться на меня и
ехать со мною назад в Россию с твердою верой, что я вас спасу, так идите,
забирайте свой багаж и
поедем, а не надеетесь на меня, так надейтесь на себя с Благочестивым Устином и оставайтесь.
— Совершенно с вами согласен, — решительно сказал Сергей. — Люди устраивают себе тухлятину. Виноваты в этом только они сами. Почему отсюда следует, что нужно давить себя, связывать, взваливать на себя какие-то аскетические ограничения? Раз это — потребность, то она свята, и бежать от нее стыдно и смешно… Эх, ночь какая будет! Господа, чуете? Давайте, выедем сегодня же. Лошади отдохнули, а ночи теперь лунные, светлые…
Заберем всю колонию с собою и
поедем.
— Погнал нас японец с позиций, бежал я, бежал… Пристал к госпиталю, пошел с ним. Стали по госпиталю шрапнелями бить, я опять побежал. Вижу, фурманка стоит с лошадью. Отрезал постромки, сел и
поехал. На дороге мешок с сухарями поднял, концертов (консервов), ячменю
забрал для лошади — и
еду вот… Расчудесно!..
«Если не примут на Образцовую, надо
забирать маленького принца и Матрешу и
ехать кочевать по провинции… Провинциальная актриса с семьей — ах, как это тяжело. Если бы еще рыцарь Трумвиль и тоненькая Брундегильда были богаты… Но, увы! Нам едва хватает на жизнь. Значит, необходимо остаться здесь, иными словами, сыграть так, чтобы вакансия на Образцовую сцену осталась за мной».
По уходе де Грене — это было утром, Савин тотчас же написал остававшемуся в Рудневе Петру, чтобы он рассчитал людей,
забрал некоторые вещи из усадьбы и
ехал в Москву, где и дожидался бы его в «Славянском Базаре», так как он, Савин, уезжает в Кишинев, куда, по его предположению, уехала Маргарита Николаевна, но оставляет номер за собою.
Для того чтобы совершенно успокоиться, по крайней мере, насколько это было возможно, ему надо было переменить место. Он отдал приказание готовиться к отъезду, который назначил на завтрашний день. На другой день князь призвал в свой кабинет Терентьича,
забрал у него все наличные деньги, отдал некоторые приказания и после завтрака покатил в Тамбов. По въезде в этот город князь приказал
ехать прямо к графу Свиридову, к дому графини Загряжской.
Через несколько саженей господский кучер стал
забирать влево, но ямщик не последовал за ним и взял крутым поворотом вправо, сказав только: «Щеголь! неладно
едет; не потонуть бы им».
— Щенят этих
забрал, потом, значит, — ходу! Дядя-то мой родной, у него я жил… Да… Во весь карьер поскакал. Глядь, она катит… Н-да!.. Катит. А он, дядя мой родной, домыслил, — мостом не
поехал, а через воду поскакал. Я только забыл, целовальник какой был… Ну, хорошо! Привез к нашему ко двору…