Неточные совпадения
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он
забрал у купца почти все вперед за последнюю треть. Купец больше не давал
денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении
денег за последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся долгов.
Денег совсем не было.
— Отпираю, а
у самого руки трясутся, уже и
денег не жаль: боюсь, вдруг пристрелят. Отпер.
Забрали тысяч десять с лишком, меня самого обыскали, часы золотые с цепочкой сняли, приказали четверть часа не выходить из конторы… А когда они ушли, уж и хохотал я, как их надул: пока они мне карманы обшаривали, я в кулаке держал десять золотых, успел со стола схватить… Не догадались кулак-то разжать! Вот как я их надул!.. Хи-хи-хи! — и раскатывался дробным смехом.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был
у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные
деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее
забирает полиция…
Простые рабочие, не владевшие даром «словесности», как Мыльников, довольствовались пока тем, что
забирали у городских охотников задатки и записывались зараз в несколько разведочных партий, а
деньги, конечно, пропивали в кабаке тут же. Никто не думал о том, чтобы завести новую одежду или сапоги. Все надежды возлагались на будущее, а в частности на Кедровскую дачу.
Забрав в охапку все подаренные ей Юлией сокровища, Катишь сейчас же побежала их примеривать на себя домой; для этого она заперлась в своей комнате и перед трюмо своим (на какие
деньги и каким образом трюмо это было куплено, сказать трудно, но только трюмо было
у нее...
Он был, кажется, очень поражен, что я сам ему предложил
денег, сам вспомнил о его затруднительном положении, тем более что в последнее время он, по его мнению, уж слишком много
у меня
забрал, так что и надеяться не смел, что я еще дам ему.
Понтирующие ставят, каждый на свою кучку,
деньги, и получает выигрыш тот,
у кого нижняя карта открывается крупнее, а если — шанс банкомета — в какой-нибудь кучке окажется карта одинаковая с банкометом, то он
забирает свою ставку.
И вот Ольга Федотовна,
забрав это в голову, слетала в казенное село к знакомому мужичку,
у которого родился ребенок; дала там
денег на крестины и назвалась в кумы, с тем чтобы кума не звали, так как она привезет своего кума.
Маша. Надоело, надоело, надоело… (Встает и говорит сидя.) И вот не выходит
у меня из головы… Просто возмутительно. Сидит гвоздем в голове, не могу молчать. Я про Андрея… Заложил он этот дом в банке, и все
деньги забрала его жена, а ведь дом принадлежит не ему одному, а нам четверым! Он должен это знать, если он порядочный человек.
Сорин. Будь
у меня
деньги, понятная вещь, я бы сам дал ему, но
у меня ничего нет, ни пятачка. (Смеется.) Всю мою пенсию
у меня
забирает управляющий и тратит на земледелие, скотоводство, пчеловодство, и
деньги мои пропадают даром. Пчелы дохнут, коровы дохнут, лошадей мне никогда не дают…
Я не имею достаточно
денег, чтобы призирать сирых и неимущих, а тем менее, чтобы веселить сердца Осьмушниковых и Колупаевых,
забирая у них на книжку водку и колониальный товар.
Молочное хозяйство пошло прекрасно: года через три
у Голована было уже две коровы и бык, потом три, четыре, и он нажил столько
денег, что выкупил мать, потом каждый год выкупал по сестре, и всех их
забирал и сводил в свою просторную, но прохладную лачугу.
— А так… Поликарп-то Тарасыч гонял-гонял меня за
деньгами:
у всех
забрали, где только могли. Ну, а ему все мало… Принесешь утром, а вечером они в кармане
у Ардальона Павлыча. Под конец того дело пришло к тому, што и занимать не
у кого стало. Толкнулся я к Мирону Никитичу…
Поручик Парфененко
забрал все
деньги, какие
у нас
у всех были в сложности, и вдруг заболел животом и убежал домой, потому что не хотел на мелок играть.
Тут только мельник в первый раз заметил, какой Гаврило стал за год оборванный и несчастный. А все оттого, что
у хозяина заработает,
у хозяина и пропьет;
денег от мельника давно уже не видал, а все
забирал водкой. Подошел подсыпка вплоть к самому чорту, уперся сразу обеими ногами в гать и сказал...
Так и теперь, за два дня до праздника Марфа приезжала к Василию Андреичу и
забрала у него белой муки, чаю, сахару и осьмуху вина, всего рубля на три, да еще взяла пять рублей
деньгами и благодарила за это, как за особую милость, тогда как по самой дешевой цене за Василием Андреичем было рублей 20.
Шафер. «Иван Михайлович! Я
у вас
забрал вперед тридцать два рубля. Я их не могу отдать теперь. Но ежели вы не бесчестный господин, то не будете иметь подлость обвинять меня. Я вам пришлю
деньги, как скоро собьюсь.
У богатых людей всегда привычка презирать бедных. В вашем доме это производилось слишком нагло. Я еду с Катериной Матвеевной. Вы об ней думайте как хотите, а я считаю ее за высокую личность. Впрочем, мое почтенье».
Ни
у него, ни
у меня
денег не было. Он уже давно
забрал у Валерьянова крупную сумму, чтобы послать ей, и теперь находился в состоянии крепостной зависимости, порвать которую ему мешала простая порядочность. Изредка он подрабатывал несколько копеек
у местного живописца вывесок. Но этот заработок был большим секретом от труппы: помилуйте, разве Лара-Ларский вытерпел бы такое надругание над искусством!
Уши развесив бабы ее слушают, набираются от закусочницы сказов и пересудов, и пошла про Герасима худая молва, да не одна: и в разбои-то он хаживал, и фальшивые-то
деньги работывал, и, живучи
у купца в приказчиках, обокрал его, и, будучи
у купчихи в любовниках, все добро
у нее
забрал…
Для того чтобы совершенно успокоиться, по крайней мере, насколько это было возможно, ему надо было переменить место. Он отдал приказание готовиться к отъезду, который назначил на завтрашний день. На другой день князь призвал в свой кабинет Терентьича,
забрал у него все наличные
деньги, отдал некоторые приказания и после завтрака покатил в Тамбов. По въезде в этот город князь приказал ехать прямо к графу Свиридову, к дому графини Загряжской.
Он уехал в действующую армию, не расплатившись, да и по приезде снова в Петербург принужден был
забирать в долг
у того же Яковкина, так как
денег у него было мало.