Неточные совпадения
Наконец, пришло ему
в голову, что не лучше ли будет пойти куда-нибудь на Неву? Там и людей меньше, и незаметнее, и во всяком случае удобнее, а главное — от здешних
мест дальше. И удивился он вдруг: как это он целые полчаса
бродил в тоске и тревоге, и
в опасных
местах, а этого не мог раньше выдумать! И потому только целые полчаса на безрассудное дело убил, что так уже раз во сне,
в бреду решено было! Он становился чрезвычайно рассеян и забывчив и знал это. Решительно надо было спешить!
Вечером я предложил
в своей коляске
место французу, живущему
в отели, и мы отправились далеко
в поле, через С.-Мигель, оттуда заехали на Эскольту,
в наше вечернее собрание, а потом к губернаторскому дому на музыку. На площади, кругом сквера, стояли экипажи.
В них сидели гуляющие. Здесь большею частью гуляют сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел
бродить по площади.
В тех
местах, где раньше они
бродили стадами, поселились корейцы и начали уничтожать леса.
Еще накануне Дерсу говорил мне, что
в этих
местах бродит много тигров, и потому не советовал отставать от отряда.
Через 2 часа темное небо начало синеть. Можно было уже рассмотреть противоположный берег и бурелом на реке, нанесенный водою. Мы пошли на то
место, где видели зверя. На песке около воды были ясно видны отпечатки большой кошачьей лапы. Очевидно, тигр долго
бродил около бивака с намерением чем-нибудь поживиться, но собаки почуяли его и забились
в палатку.
Дальше из его слов я понял, что раньше это были люди, но они заблудились
в горах, погибли от голода, и вот теперь души их
бродят по тайге
в таких
местах, куда редко заходят живые.
Утром мне доложили, что Дерсу куда-то исчез. Вещи его и ружье остались на
месте. Это означало, что он вернется.
В ожидании его я пошел
побродить по поляне и незаметно подошел к реке. На берегу ее около большого камня я застал гольда. Он неподвижно сидел на земле и смотрел
в воду. Я окликнул его. Он повернул ко мне свое лицо. Видно было, что он провел бессонную ночь.
На рассвете раньше всех проснулся Дерсу. Затем встал я, а потом и другие. Солнце только что взошло и своими лучами едва озарило верхушки гор. Как раз против нашего бивака,
в 200 шагах,
бродил еще один медведь. Он все время топтался на одном
месте. Вероятно, он долго еще ходил бы здесь, если бы его не спугнул Мурзин. Казак взял винтовку и выстрелил.
Не будучи
в состоянии угомонить этот тайный голос, она бесцельно
бродила по опустелым комнатам, вглядывалась
в церковь, под сенью которой раскинулось сельское кладбище, и припоминала. Старик муж
в могиле, дети разбрелись во все стороны, старые слуги вымерли, к новым она примениться не может… не пора ли и ей очистить
место для других?
Дома он почти не живет; с утра
бродит по соседям;
в одном
месте пообедает,
в другом поужинает, а к ночи, ежели ноги таскают, возвращается домой.
Я долго
бродил среди памятников, как вдруг
в одном
месте, густо заросшем травой и кустарником, мне бросилось
в глаза странное синее пятно. Подойдя ближе, я увидел маленького человечка
в синем мундире с медными пуговицами. Лежа на могильном камне, он что-то тщательно скоблил на нем ножиком и был так углублен
в это занятие, что не заметил моего прихода. Однако, когда я сообразил, что мне лучше ретироваться, — он быстро поднялся, отряхнул запачканный мундир и увидел меня.
Эти партии
бродят по совершенно не исследованной местности, на которую никогда еще не ступала нога топографа;
места отыскивают, но неизвестно, как высоко лежат они над уровнем моря, какая тут почва, какая вода и проч.; о пригодности их к заселению и сельскохозяйственной культуре администрация может судить только гадательно, и потому обыкновенно ставится окончательное решение
в пользу того или другого
места прямо наудачу, на авось, и при этом не спрашивают мнения ни у врача, ни у топографа, которого на Сахалине нет, а землемер является на новое
место, когда уже земля раскорчевана и на ней живут.
Разумеется, во всех этих случаях нельзя убить гусей много, стрелять приходится почти всегда
в лет, но при удачных выстрелах из обоих стволов штуки три-четыре вышибить из стаи. также подъезжать к гусиным станицам или, смотря по местности, подкрадываться из-за чего-нибудь, когда они
бродят по сжатым полям и скошенным лугам, когда и горох и гречу уже обмолотили и гусям приходится подбирать кое-где насоренные зерна и даже пощипывать озимь и молодую отаву. также довольно удачно напасть на них
в полдень, узнав предварительно
место, где они его проводят.
Мне случалось не раз,
бродя рано по утрам, попадать нечаянно на
место тетеревиного ночлега;
в первый раз я был даже испуган: несколько десятков тетеревов вдруг, совершенно неожиданно, поднялись вверх столбом и осыпали меня снежною пылью, которую они подняли снизу и еще более стряхнули сверху, задев крыльями за ветви дерев, напудренных инеем.
Степные же
места не ковылистые
в позднюю осень имеют вид еще более однообразный, безжизненный и грустный, кроме выкошенных луговин, на которых, около круглых стогов потемневшего от дождя сена, вырастает молодая зеленая отава; станицы тудаков и стрепетов любят
бродить по ней и щипать молодую траву, даже гуси огромными вереницами, перемещаясь с одной воды на другую, опускаются на такие
места, чтобы полакомиться свежею травкою.
Если же их несколько, то они долго
бродят вместе, пока не разобьются и не полягут
в разных
местах; большая пересевшая стая никогда не ляжет.
— Ну, раньше смерти не помрешь. Только не надо оборачиваться
в таких делах… Ну, иду я, он за мной, повернул я
в штрек, и он
в штрек.
В одном
месте надо на четвереньках проползти, чтобы
в рассечку выйти, — я прополз и слушаю. И он за мной ползет… Слышно, как по хрящу шуршит и как под ним хрящ-то осыпается. Ну, тут уж, признаться, и я струхнул. Главная причина, что без покаяния кончился Степан-то Романыч, ну и
бродит теперь…
По опушке поляны
в нескольких
местах, также коченея и корчась, трясутся оставленные сигнальщики; около стога, служащего центральным
местом расположения отряда, тихо
бродят четверо часовых, уткнув подбородки
в поднятые воротники своих свит и придерживая локтями обледеневшие карабины.
— Знаем мы вашу тихую жизнь. Младенцев
в нужники выбрасывали. Лукавый-то все около ваших святых
мест бродит.
В ожидании минуты, когда настанет деятельность, она читала,
бродила по комнатам и думала. Поэтическая сторона деревенской обстановки скоро исчерпалась; гудение внезапно разыгравшейся метели уже не производило впечатление; бесконечная белая равнина, с крутящимися по
местам, словно дым, столбами снега, прискучила; тишина не успокоивала, а наполняла сердце тоской. Сердце беспокойно билось, голова наполнялась мечтаниями.
С лихорадочною страстностью переезжает он с
места на
место, всходит на горы и сходит с оных,
бродит по деревням, удивляется свежести горного воздуха и дешевизне табльдотов, не морщась пьет местное вино, вступает
в собеседования с кельнерами и хаускнехтами и наконец, с наступлением ночи, падает
в постель (снабженную, впрочем, дерюгой вместо белья и какими-то кисельными комками вместо подушек), измученный беготней и массой полученных впечатлений.
Наконец, сцена опять переменяется, и является дикое
место, а между утесами
бродит один цивилизованный молодой человек, который срывает и сосет какие-то травы, и на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? — ответствует, что он, чувствуя
в себе избыток жизни, ищет забвения и находит его
в соке этих трав; но что главное желание его — поскорее потерять ум (желание, может быть, и излишнее).
Корзина с провизией склонилась
в руках ослабевшего человека, сидевшего
в углу вагона, и груши из нее посыпались на пол. Ближайший сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и на
место билета положил туда же белую картонную марку с номером. Огромный человек крепко спал, сидя, и на лице его
бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
И, бесплодно
побродив по дому, устало садился на любимое своё
место, у окна
в сад, смотрел на шероховатую стену густой зелени,
в белёсое небо над ней, бездумно,
в ожидании чего-то особенного, что, может быть, явится и встряхнёт его, прогонит эту усталость.
В голове его
бродили мысли о том, как там
в горах живут чеченцы, как ходят молодцы на эту сторону, как не боятся они казаков и как могут переправиться
в другом
месте.
Один старик, которого сын и теперь еще жив, рассказывал, что однажды зимою, отыскивая медвежий след, он заплутался и
в самую полночь
забрел на пустынь; он божился, что своими глазами видел, как целый ряд монахов,
в черных рясах, со свечами
в руках, тянулся вдоль ограды и, обойдя кругом всей пустыни, пропал над самым тем
местом, где и до сих пор видны могилы.
Выбор
мест бывает различен не только по времени года, но и по времени дня. Весною, пока вода еще несколько мутна, рыба
бродит зря, как говорят охотники, и клюет везде на всех глубинах, ибо берега рек еще не определились, не заросли по
местам густою осокой, аиром или камышом; еще не поднялись со дна водяные травы, не всплыли лопухи; береговые деревья и кусты не оделись листьями, не покрыли прозрачные воды тенью зеленого навеса, маня рыбу пищею во всякое время и прохладою
в полдень.
Имение князя стало
местом всяческих ужасов;
в народе говорили, что все эти утопленники и удавленники встают по ночам и
бродят по княжьим палатам, стоная о своих душах, погибающих
в вечном огне, уготованном самоубийцам.
Берег
в этом
месте представлял каменистый спуск, с домами и зеленью наверху. У воды стояли опрокинутые лодки, сушились сети. Здесь же
бродило несколько человек, босиком,
в соломенных шляпах. Стоило взглянуть на их бледные заросшие лица, чтобы немедленно замкнуться
в себе. Оставив свои занятия, они стали на некотором от нас расстоянии, наблюдая, что мы такое и что делаем, и тихо говоря между собой. Их пустые, прищуренные глаза выражали явную неприязнь.
Издавна страстью моей было
бродить в неизвестных
местах, и я думаю, что судьба многих воров обязана тюремной решеткой вот этому самому чувству, которому все равно, — чердак или пустырь, дикие острова или неизвестная чужая квартира.
Уныло
бродил я по комнатам и от времени до времени посматривал
в окно, словно желая удостовериться: все ли стоит на старом
месте и не бежало ли к Разуваеву?
Знаете ли, что я люблю теперь припомнить и посетить
в известный срок те
места, где был счастлив когда-то по-своему, люблю построить свое настоящее под лад уже безвозвратно прошедшему, и часто
брожу, как тень, без нужды и без цели, уныло и грустно по петербургским закоулкам и улицам.
Пойду ли на Невский, пойду ли
в сад,
брожу ли по набережной — ни одного лица из тех, кого привык встречать
в том же
месте в известный час, целый год.
Михаил. Этот либерал — спать лег там, что ли?.. Нет, Россия нежизнеспособна, говорю я!.. Люди сбиты с толку, никто не
в состоянии точно определить свое
место, все
бродят, мечтают, говорят… Правительство — кучка каких-то обалдевших людей… злые, глупые, они ничего не понимают, ничего не умеют делать…
Может быть, никто из живущих
в Москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает
в поле, никто более моего не
бродит пешком, без плана, без цели — куда глаза глядят — по лугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные
места или
в старых новые красоты.
Мало-помалу Ордынов одичал еще более прежнего,
в чем, нужно отдать справедливость, его немцы нисколько ему не мешали. Он часто любил
бродить по улицам, долго, без цели. Он выбирал преимущественно сумеречный час, а
место прогулки —
места глухие, отдаленные, редко посещаемые народом.
В один ненастный, нездоровый, весенний вечер
в одном из таких закоулков встретил он Ярослава Ильича.
На другой день после отъезда Патапа Максимыча
в город за покупками все утро до самого обеда
бродил Микешка из
места в место.
Ее городят
в лесных
местах, чтобы пасущийся скот не
забрел на хлеб.], ни просеки, ни даже деревянного двухсаженного креста, каких много наставлено по заволжским лесам, по обычаю благочестивой старины [За Волгой, на дорогах,
в полях и лесах, особенно на перекрестках, стоят высокие, сажени
в полторы или две, осьмиконечные кресты, иногда по нескольку рядом.
Вплоть до позднего вечера продолжался широкий разгул поклонников Софонтия. Хороводов не было, зато песни не умолкали, а выстрелы из ружей и мушкетонов становились чаще и чаще… По лесу
забродили парочки… То
в одном, то
в другом
месте слышались и шелест раздвигаемых ветвей, и хруст валежника, и девичьи вскрикиванья, и звонкий веселый хохот… Так кончились Софонтьевы помины.
А наши моряки, пообедавшие раньше, вернулись
в город и продолжали
бродить по улицам. Небольшая площадь, обсаженная роскошными деревьями, под которыми были скамейки, представляла соблазнительное
место отдыха. Кстати, можно было и полакомиться фруктами, так как на этой же площади, под навесом из зеленой листвы, были горы всевозможных фруктов, и торговцы-португальцы тут же дремали у своих лавчонок, освещенных фонариками.
— Княжна, — начал он вкрадчиво, — зачем ссоришься с Абреком? Или забыла, как Абрек ухаживал за твоим Шалым? как учил тебя джигитовке?.. А теперь я узнал
в горах такие
места, такие!.. — и он даже прищелкнул языком и сверкнул своими восточными глазами. — Лань, газель не проберется, а мы проскочим! Трава — изумруд, потоки из серебра… туры
бродят… А сверху орлы… Хочешь, завтра поскачем? Хочешь? — и он заглядывал мне
в глаза и вкладывал необычайную нежность
в нотки своего грубого голоса.
Лютый мороз трещит на дворе, но не чувствует холода Татьяна Веденеевна.
Бродит она бесцельно по саду, хрустит обледенелый снег под ее ногами, а то вдруг остановится как вкопанная, простоит на одном
месте несколько минут,
в даль воздушную вглядываясь и как бы к чему-то прислушиваясь.
Становой, не быв сам на
месте действия и руководствуясь распускаемыми слухами, думал что
в стане у него
бродят две шайки, одна
в 300, а другая
в 20 человек.
Помня обещание, данное редактору одного из еженедельных изданий — написать святочный рассказ «пострашнее и поэффектнее», Павел Сергеич сел за свой письменный стол и
в раздумье поднял глаза к потолку.
В его голове
бродило несколько подходящих тем. Потерев себе лоб и подумав, он остановился на одной из них, а именно на теме об убийстве, имевшем
место лет десять тому назад
в городе, где он родился и учился. Обмокнув перо, он вздохнул и начал писать.
— Мы, наша компания, — артистки и артисты… Мы ходили,
бродили по острову
в ожидании дня… пришли на
место, где оставалось сено, и вилы, и грабли… Одна французская актриса взяла грабли и говорит: «давайте уберем за этих бедных старичков», и все стали гресть и копнить, и скопнили. Но теперь мне — как православному — это очень неприятно, и я пришел просить вас разъяснить это кому нужно и не допустить до ложных толкований.