С полчаса посидел я у огня. Беспокойство мое исчезло. Я пошел в палатку,
завернулся в одеяло, уснул, а утром проснулся лишь тогда, когда все уже собирались в дорогу. Солнце только что поднялось из-за горизонта и посылало лучи свои к вершинам гор.
— Да, — также шепотом отвечала Женни, и девушки,
завернувшись в одеяло, обнялись друг с другом.
Он молча отодвинул стол от кровати; Маша свалилась на неё, попробовала
завернуться в одеяло, но не сумела и тихонько улыбнулась, говоря...
Лицо о. дьякона было желто, как шафран; ни говорить, ни плакать он не мог, ни даже стонать. Молча и медленно он опустился на подушку и старательно, убегая от света и от слов Лаврентия Петровича,
завернулся в одеяло и притих. Но тот не мог не говорить: каждым словом, которым он поражал дьякона, он приносил себе отраду и облегчение. И с притворным добродушием он повторял...
Незаметно мы досидели с ним до полуночи. Наконец Дерсу начал дремать. Я закрыл свою тетрадь,
завернулся в одеяло, лег поближе к огню и скоро заснул. Ночью сквозь сон я слышал, как он поправлял огонь и прикрывал меня своей палаткой.
Мои спутники были все в сборе. После ужина меня стало клонить ко сну.
Завернувшись в одеяло, я лег около огня и сквозь дремоту слышал, как Чжан-Бао рассказывал казакам о Великой китайской стене, которая тянется на 7 000 ли [Ли — китайская мера длины, равна приблизительно 500 метрам.] и которой нет равной во всем мире.
Неточные совпадения
В десять часов мы легли спать; я
завернулся с головой
в одеяло и из-под подушки вытянул синенький платочек: я для чего-то опять сходил, час тому назад, за ним
в ящик и, только что постлали наши постели, сунул его под подушку.
Судя по голым, палимым зноем гребцам, из которых вон трое
завернулись, сидя на лодке,
в одно какое-то пестрое
одеяло, от солнца, нельзя думать, чтоб народ очень улыбался среди этих холмов.
Ночь выпала ветреная и холодная. За недостатком дров огня большого развести было нельзя, и потому все зябли и почти не спали. Как я ни старался
завернуться в бурку, но холодный ветер находил где-нибудь лазейку и знобил то плечо, то бок, то спину. Дрова были плохие, они трещали и бросали во все стороны искры. У Дерсу прогорело
одеяло. Сквозь дремоту я слышал, как он ругал полено, называя его по-своему — «худой люди».
В 12 часов я проснулся. У огня сидел китаец-проводник и караулил бивак. Ночь была тихая, лунная. Я посмотрел на небо, которое показалось мне каким-то странным, приплюснутым, точно оно спустилось на землю. Вокруг луны было матовое пятно и большой радужный венец.
В таких же пятнах были и звезды. «Наверно, к утру будет крепкий мороз», — подумал я, затем
завернулся в свое
одеяло, прижался к спящему рядом со мной казаку и опять погрузился
в сон.
— Не глупа, а просто дура, набитая, старая дура, — повторила еще злее Лиза и, дунув на свечку,
завернулась с головою
в одеяло.
Я
завернулся с головой
в одеяло и чувствовал, как холодный пот выступал по мне.
Мальчик
завернулся с головою
в одеяло и тихонько заплакал.
Она переходит через Кедронский мост, огибает окраину Силоамской деревни и каменистой дорогой взбирается постепенно на южный склон Ватн-эль-Хава,
в свой виноградник. Брат ее спит еще между лозами,
завернувшись в шерстяное
одеяло, все мокрое от росы. Суламифь будит его, но он не может проснуться, окованный молодым утренним сном.
И он, яростно плюнув
в сторону предполагаемого Павла Павловича, вдруг обернулся к стене,
завернулся, как сказал,
в одеяло и как бы замер
в этом положении не шевелясь. Настала мертвая тишина. Придвигалась ли тень или стояла на месте — он не мог узнать, но сердце его билось — билось — билось… Прошло по крайней мере полных минут пять; и вдруг,
в двух шагах от него, раздался слабый, совсем жалобный голос Павла Павловича...
После восторга настало размышление, потом досада, потом какая-то бессильная злость; не раздеваясь,
завернулся он
в одеяло и бросился на жесткую постель свою…
Как будто для моего удовольствия он понюхал раза два из бутылочки и
завернулся с головою
в одеяло. Я тихонько вышел. Катра задумчиво ходила по моей комнате.