Она разом решила, что все «кончено». Зашла в свою комнату, разорвала
заветное письмо на клочки и бросила в топившуюся печку; даже не взглянула, как оно запылало.
Ольга, не без смущения, выслушала аттестацию Семигорова, но когда осталась одна, то опять перечитала
заветное письмо и опять напрягла все усилия, чтобы хоть что-нибудь из него выжать. Искру чувства, надежду… что-нибудь!
Неточные совпадения
В Англии и ее колониях
письмо есть
заветный предмет, который проходит чрез тысячи рук, по железным и другим дорогам, по океанам, из полушария в полушарие, и находит неминуемо того, к кому послано, если только он жив, и так же неминуемо возвращается, откуда послано, если он умер или сам воротился туда же.
…Твое служение
заветному делу святое. Не уставай и не волнуйся. Говори с министрами и со всеми прямо и гордо, проникнутая своей правдой… [Говорить прямо и гордо — о своем желании облегчить участь крепостных перечислением их в государственные крестьяне (см. примеч. к
письму 210).]
Добрался до дому Бронникова 4-го числа в 7 часов утра. Ваня меня встретил босиком, обрадовался. Утро читал
письма, которых в мое десятидневное отсутствие собралось много. Первые были прочтены твои листки из Екатеринбурга и из Перми. Официальные вечером читали все наши, собравшиеся у меня вечером, а
заветные — мое богатство.
Но она не забыла. Каждый день по нескольку раз она открывала
заветную шкатулку, перечитывала деревянное
письмо, комментировала каждое слово, усиливаясь что-нибудь выжать. Может быть, он чем-нибудь связан? может быть, эта связь вдруг порвется, и он вернется к ней? ведь он ее любит… иначе зачем же было говорить? Словом сказать, она только этим
письмом и жила.
Бледная, исхудавшая, с заплаканными глазами, шла несчастная Любовь Александровна под руку с Круповым; она была в лихорадке, выражение ее глаз было страшно. Она знала, куда она шла, и знала зачем. Они пришли к
заветной лавочке и сели на нее; она плакала, в руках ее было
письмо; Семен Иванович, не находивший даже нравоучительных замечаний, обтирал слезу за слезою.
Только на другой день посыльный принес заболевшей от волнения Екатерине Ивановне
письмо от Сони, где девушка слезно молила «ради Христа добрую благодетельницу» не возвращать ее в приют, не отнимать у нее последней радости, не лишать давно желанной и теперь исполненной
заветной мечты.