Тридцать лет исполнял он
завет господа: любить ближнего, как брата; тридцать лет стремился по пути к небу — и вдруг судьба схватила его с этого пути и повесила над пропастью ада; вправе ли она была сказать: «Держись, не падай!» Был один, у которого голова не вскружилась над этой бездной, но тот был не человек, тот ходил по волнам, как по суше.
Неточные совпадения
Но, кроме того, ежели верить в новоявленные фантазии, то придется веру в Святое писание оставить. А в Писании именно сказано: рабы!
господам повинуйтесь! И у Авраама, и у прочих патриархов были рабы, а они сумели же угодить Богу. Неужто, в самом деле, ради пустой похвальбы дозволительно и веру нарушить, и
заветы отцов на поруганье отдать? Для чего? для того, чтоб стремглав кинуться в зияющую пучину, в которой все темно, все неизвестно?
— Не оттого мы страждем, что
господь не внимает молитвам нашим, но оттого лишь, что мы не внимаем
заветам его и не мира с богом ищем, не подчинения воле его, а всё оспариваем законы божий и пытаемся бороться против его…
«И навел
Господь Бог на человека крепкий сон», экстаз — εκστασιν, по переводу LXX [Так называемая «Септуагинта» — перевод Ветхого
Завета на греч. язык, выполненный в Александрии во II в. до н. э. «70‑ю толковниками» (лат. septuaginta — семьдесят, LXX; отсюда название этого перевода).] (Быт. 2:21), и во время этого таинственного, самим Богом наведенного сна, помимо его ведома и сознания, органическим выделением его же женской сущности была создана Богом жена.
«Ибо
Господь, Бог твой, есть огнь поядающий, Бог ревнитель» (Втор. 4:24).], — говорит о Себе Бог в Ветхом
Завете.
В этом письме Евангел, с своим духовно-поэтическим юмором, путавшимся в тяжелых фразах семинарского построения, извещал, что «
Господу Богу, наказующу и благодеющу, угодно было, чтобы дела, запутанные человеческим бесстыдием и злобой, повершились судом, необозначенным в уложениях, в коих за безверие взыскивается, но самый
завет Божеский не соблюдается».
Вольтерьянцем этого
господина Исмайлов, конечно, называет напрасно, потому что вольтерьянцы очень хорошо знали «ветхий и новый
завет» и часто отличались умением критиковать св.
И
господь услышал этот
завет на пороге смертном, принял это условие земли с небом, уберег его сквозь все препятствия человеческие и вручил по назначению.
— Так было всегда в роду нашем. Сын мой не изменит
завету прародителей; Хабар, да все-таки Симской. Что
господь положит на суде своем, тому и быть.