Неточные совпадения
Они оставались там минут десять совсем не слышно и вдруг громко
заговорили.
Заговорили оба, но князь вдруг закричал, как бы в сильном раздражении, доходившем до бешенства. Он иногда бывал очень вспыльчив, так что даже я спускал ему. Но в эту самую минуту вошел лакей
с докладом; я указал ему на их комнату, и там мигом все затихло. Князь быстро вышел
с озабоченным лицом, но
с улыбкой; лакей побежал, и через полминуты вошел к князю
гость.
Она
заговорила нетерпеливо и усиленно сурово; в первый раз она
заговорила об этом «вечере». Для нее тоже мысль о
гостях была почти нестерпима; все это заметили. Может быть, ей и ужасно хотелось бы поссориться за это
с родителями, но гордость и стыдливость помешали
заговорить. Князь тотчас же понял, что и она за него боится (и не хочет признаться, что боится), и вдруг сам испугался.
— Ну, скажите пожалуйста: стану я такие глупости приказывать! — отозвался Туберозов и
заговорил о чем-то постороннем, а меж тем уплыло еще полчаса, и
гости стали собираться по домам. Варнава все не показывался, но зато, чуть только кучер Серболовой подал к крыльцу лошадь, ворота сарая, скрывавшего учителя,
с шумом распахнулись, и он торжественно предстал глазам изумленных его появлением зрителей.
Скоро вышла и Варвара,
с красным, испуганным лицом, кое-как одетая. Она сунула
гостям потную, грязноватую руку и дрожащим от волнения голосом
заговорила...
— Науками, братец, науками, вообще науками! Я вот только не могу сказать, какими именно, а только знаю, что науками. Как про железные дороги говорит! И знаешь, — прибавил дядя полушепотом, многозначительно прищуривая правый глаз, — немного эдак, вольных идей! Я заметил, особенно когда про семейное счастье
заговорил… Вот жаль, что я сам мало понял (времени не было), а то бы рассказал тебе все как по нитке. И, вдобавок, благороднейших свойств человек! Я его пригласил к себе
погостить.
С часу на час ожидаю.
Потом, помню, он вдруг
заговорил, неизвестно по какому поводу, о каком-то господине Коровкине, необыкновенном человеке, которого он встретил три дня назад где-то на большой дороге и которого ждал и теперь к себе в
гости с крайним нетерпением.
Один Кирша молчал; многим из
гостей и самому хозяину казалось весьма чудным поведение незнакомца, который, не будучи приглашен на свадьбу, занял первое место, ел за двоих и не говорил ни
с кем ни слова; но самое это равнодушие, воинственный вид, а более всего смелость, им оказанная, внушали к нему во всех присутствующих какое-то невольное уважение; все посматривали на него
с любопытством, но никто не решался
с ним
заговорить.
Во все время, как сноха и хозяйка собирали на стол, Глеб ни разу не обратился к Акиму, хотя часто бросал на него косвенные взгляды. Видно было, что он всячески старался замять речь и не дать
гостю своему повода вступить в объяснение. Со всем тем, как только хозяйка поставила на стол горячие щи со снетками, он первый
заговорил с ним.
— Ага, пришёл! — отозвался Дудка. Стоя у окна, они тихо
заговорили. Евсей понял, что говорят о нём, но не мог ничего разобрать. Сели за стол, Дудка стал наливать чай, Евсей исподволь и незаметно рассматривал
гостя — лицо у него было тоже бритое, синее,
с огромным ртом и тонкими губами. Тёмные глаза завалились в ямы под высоким гладким лбом, голова, до макушки лысая, была угловата и велика. Он всё время тихонько барабанил по столу длинными пальцами.
Он посадил
гостя на топорном стуле возле лавки, на которой лежал, и
заговорил с ним о троичности, троичности во всем, в ипостасях божества, в идеях и в видимых элементах строения общества.
— L'air est frais aujourd'hui!.. [Сегодня свежо!.. (франц.).] Пора в город переезжать, — проговорила она, кутаясь в свой бурнус и затрудняясь на первых порах, о чем бы более интересном
заговорить с своим
гостем.
Никогда не изобличая особенного знакомства
с русской историей и геральдикой, Шульц вдруг
заговорил о Строгановых, о
госте Петре Строганове и немце Даниле Эйлофе, восставших за Шуйского против царика Тушинского.
Отчего же, наконец, этот приятель, вероятно недавний знакомый, и при первом визите, — потому что второго в таком случае уже не будет, и приятель другой раз не придет, — отчего сам приятель так конфузится, так костенеет, при всем своем остроумии (если только оно есть у него), глядя на опрокинутое лицо хозяина, который, в свою очередь, уже совсем успел потеряться и сбиться
с последнего толка после исполинских, но тщетных усилий разгладить и упестрить разговор, показать, и
с своей стороны, знание светскости, тоже
заговорить о прекрасном поле и хоть такою покорностию понравиться бедному, не туда попавшему человеку, который ошибкою пришел к нему в
гости?
— Постой, однако, постой, —
заговорил г. Ратч. — Что за беда, что не в туалете… (На Сусанне было очень старенькое, почти детское платьице
с короткими рукавчиками.) Дорогой
гость не взыщет, а мне бы только позапрошлую неделю очистить… Вы позволите? — обратился он ко мне. — Мы ведь
с вами не на церемониалах!
Мановский, все это, кажется, заметивший, сейчас же подошел
с разговором к дамам, а мужчины, не осмеливаясь говорить
с графом, расселись по уголкам. Таким образом, Сапега опять
заговорил с Анной Павловной. Он рассказывал ей о Петербурге, припомнил
с нею старых знакомых, описывал успехи в свете ее сверстниц. Так время прошло до обеда. За столом граф поместился возле хозяйки. Мановский продолжал занимать прочих
гостей.
— Штой-то, Глафира Митревна, вы все по диванам валяетесь, —
с легким укором, но любовно
заговорила Фатевна. — Вот
гостя кошка давеча намывала… полно, дева, бочонки-то катать.
—
С приездом честь имею поздравить… — закрывая рот рукой,
заговорила своим тихим голосом появившаяся в дверях Галактионовна. — Вот, Фатевна, кошка-то намывала давеча
гостей?.. Здравствуйте, Глафира Митревна!.. Как вы из себя-то похорошели… как бы только не сглазить.
Юлия вечно была занята: она то капризничала и сердилась на Павла, то хлопотала о своем туалете, то принимала
гостей или собиралась на бал; и только иногда — что, может быть, случалось не более двух или трех раз — она делалась как бы внимательнее к мужу и
заговаривала с ним ласково.
Павел сел. Владимир Андреич внимательным взором осмотрел
гостя с головы до ног. Бешметеву начало становиться неловко. Он чувствовал, что ему надобно было что-нибудь
заговорить, но ни одна приличная фраза не приходила ему в голову.
Посетители рассыпались в благодарностях и пошли к буфету пить водку. Оба они считались в ресторане почетными
гостями, «дававшими хорошо торговать». Они поздоровались
с хозяином за руку и
заговорили с ним вполголоса. Славянов-Райский понял, что речь шла о нем. Притворяясь углубленным в «Новое время», он ловил привычным ухом отрывки фраз, которые шепотом говорил хозяин, наклоняясь через стойку...
Дело в том, что он только что вернулся из
гостей, где сказано было много неприятных и обидных для него вещей. Сначала
заговорили о пользе образования вообще, потом же незаметно перешли к образовательному цензу служащей братии, причем было высказано много сожалений, упреков и даже насмешек по поводу низкого уровня. И тут, как это водится во всех российских компаниях,
с общих материй перешли к личностям.
— О, это решительно все равно! Такой почтенный
гость всегда вовремя! — торопливо
заговорил Непомук
с несколько принужденною, но зато весьма изысканною любезностью. — Позвольте просить ваше преосвященство в кабинет…
Помните, как в прошлом году я под осень
гостила у вас, про нее тогда я вам сказывала, что как скоро
заговорила я
с ней, едва открывая «тайну», дух на нее накатил — вся задрожала, затрепетала, как голубь, глаза загорелись, и без чувств упала она ко мне на руки.
Сколько Пахом ни
заговаривал с ним, он не переставал распевать стихиры и не сводил глаз
с потолка. Посидел
гость и, видя, что больше ничего не добьется от распевшегося Мемнона, сказал...
— Садись же, дорогой
гость! Я давно знаю тебя и давно ожидал к себе. Выпей-ка моего составца: он
с дорожки укрепит тебя, —
заговорил старик, подавая Чурчиле какую-то влагу в человеческом черепе и вперив в него свои быстрые, насмешливые глаза.
— А тем, что ты слишком выдаешь себя, так странно глядишь на меня, когда я подойду и
заговорю с княжной. Это так легко заметить. Заметит она, заметят
гости, заметит, наконец, сам князь. Я не хочу подвергаться скандалам, бывшим
с прежними учителями. Подобная перспектива мне далеко не привлекательна.
— Повиновение нашему ордену не остается без награды не только на небе, но и на земле… — вкрадчиво
заговорил снова патер Грубер, которого начало пугать упорное молчание его
гостя, — а вам доставит случай более выгодной женитьбы на женщине
с большим состоянием, одинаковой
с вами религии и не уступающей вашей невесте красотой…
Малюта вошел вместе
с прибывшими
с ним опричниками. Все уселись на лавках в передней избе. Слуги стали обносить
гостей заморским вином в драгоценных кубках. Хитрый князь Никита, зная происшедшее в доме его брата, ни слова не спросил об участи последнего и своей племянницы. Григорий Лукьянович
заговорил об этом первый...
Нечто такое же являет собою в несчастии и живой человек, даже самообладающий, а иногда и гордый. Горе срывает
с него лак, и вдруг всем становятся видны его пожухлые тоны и давно прорвавшиеся до грунта трещины. Но наш
гость был еще сильнее многих: он владел собою — он старался оправиться и
заговорил...
Гости примолкли, когда мы вошли
с Лизаветой Петровной; но, видя, что она
заговорила со своей знакомой, опять забурлили. Один из солдат показал на меня пальцем и расхохотался. Плясавшая женщина крикнула на всю комнату...
Испытуемый «иновер» знал по достоверным слухам, что бы такое
с ним произошло, если бы он посмел сказать, что он не уважает угодника, за которого стоит фарбованский пан… Он бы сейчас узнал — крепки ли стулья, на которых Степан Иванович сажает своих
гостей, и гибки ли лозы, которые растут, купая свои веточки в водах Супоя. А потому каждый инославец, которому посчастливилось расположить к себе Вишневского до того, что он уже
заговорил о вере, — отвечал ему как раз то, что требовалось по чину «приятия».