Неточные совпадения
Третий пример был при Беневоленском, когда был"подвергнут расспросным
речам"дворянский сын Алешка Беспятов, за то, что в укору градоначальнику, любившему заниматься законодательством, утверждал:"Худы-де те
законы, кои писать надо, а те
законы исправны, кои и без письма в естестве у каждого человека нерукотворно написаны".
Толпа раздалась, чтобы дать дорогу подходившему к столу Сергею Ивановичу. Сергей Иванович, выждав окончания
речи ядовитого дворянина, сказал, что ему кажется, что вернее всего было бы справиться со статьей
закона, и попросил секретаря найти статью. В статье было сказано, что в случае разногласия надо баллотировать.
Так я все веду
речь эту не к тому, чтобы начать войну с бусурменами: мы обещали султану мир, и нам бы великий был грех, потому что мы клялись по
закону нашему.
Речь шла только о том, имел или не имел по
закону издатель право напечатать статью фельетониста, и какое он совершил преступление, напечатав ее, — диффамацию или клевету, и как диффамация включает в себе клевету или клевета диффамацию, и еще что-то мало понятное для простых людей о разных статьях и решениях какого-то общего департамента.
Из
Закона Божия — Ветхий завет до «царей» и знание главнейших молитв; из русского языка — правильно читать и писать и элементарные понятия о частях
речи; из арифметики — первые четыре правила.
Для Ермилыча было много непонятного в этих странных
речах, хотя он и привык подчиняться авторитету суслонского писаря и верил ему просто из вежливости. Разве можно не поверить этакому-то человеку, который всякий
закон может рассудить?
— Слышал, сударь ты мой, я такие
речи, что уж ни старого, ни нового, никакого
закона не надо.
[Разумеется,
речь идет не о «
Законе Божьем» древних, а о
законе Единого Государства.]
Государь же вздохнул, пожал плечами с эполетами и сказал: «
Закон» и подставил бокал, в который камер-лакей наливал шипучий мозельвейн. Все сделали вид, что удивлены мудростью сказанного государем слова. И больше о телеграмме не было
речи. И двух мужиков — старого и молодого — повесили с помощью выписанного из Казани жестокого убийцы и скотоложника, татарина-палача.
«Штучка», о которой идет
речь, очевидно, представляет имущество движимое, но притом снабженное такими признаками, на которые в
законах прямых указаний не имеется.
Живет спокойно такой человек: вдруг к нему приходят люди и говорят ему: во-1-х, обещайся и поклянись нам, что ты будешь рабски повиноваться нам во всем том, что мы предпишем тебе, и будешь считать несомненной истиной и подчиняться всему тому, что мы придумаем, решим и назовем
законом; во-вторых, отдай часть твоих трудов в наше распоряжение; мы будем употреблять эти деньги на то, чтобы держать тебя в рабстве и помешать тебе противиться насилием нашим распоряжениям; в-3-х, избирай и сам избирайся в мнимые участники правительства, зная при этом, что управление будет происходить совершенно независимо от тех глупых
речей, которые ты будешь произносить с подобными тебе, и будет происходить по нашей воле, по воле тех, в руках кого войско; в-четвертых, в известное время являйся в суд и участвуй во всех тех бессмысленных жестокостях, которые мы совершаем над заблудшими и развращенными нами же людьми, под видом тюремных заключений, изгнаний, одиночных заключений и казней.
То же говорит Чарльс Бут в
речи своей, читанной в Лондоне в ассоциации для реформы и кодификации
закона народов 26 июля 1887 года.
Сколько рассказов начинается об этих журавлях! И какие все хорошие рассказы! век бы их слушал, если бы только опять их точно так же рассказывали.
Речь идет про порядки, какие ведут эти птицы, про путину, которую каждый год они держат, про суд, которым судят преступивших
законы журавлиного стада. Все это так живо, веселей, чем у Брема. Как памятны все впечатления первой попытки вздохнуть одним дыханием с природой.
— Это
речь врагов моих, — ответил он, наконец, благоразумно сдерживая себя, трепещущим голосом. В то же самое время герой наш с беспокойством оглянулся на дверь. Дело в том, что господин Голядкин-младший был, по-видимому, в превосходном расположении духа и в готовности пуститься на разные шуточки, не позволительные в общественном месте и, вообще говоря, не допускаемые
законами света, и преимущественно в обществе высокого тона.
Тогда в душе моей всё возвысилось и осветилось иначе, все
речи Михайловы и товарищей его приняли иной смысл. Прежде всего — если человек за веру свою готов потерять свободу и жизнь, значит — он верует искренно и подобен первомученикам за Христов
закон.
Но особенно рельефно выразился всеобщий энтузиазм того времени к великому начинанию — в
речи, которая произнесена была представителем всех депутатов, 27 сентября 1767 года, при поднесении императрице титула Премудрой, Великой, Матери отечества. Мы приведем из этой
речи, помещенной в Полном собрании
законов (№ 12978), две тирады: одна изображает мрачное положение России пред вступлением на престол Екатерины, другая — благоденствие отечества под ее правлением.
Бывая иногда, по своему положению в свете и по своей литературной славе, в кругу людей так называемого высшего общества, Загоскин не мог не грешить против его
законов и принятых форм, потому что был одинаков во всех слоях общества; его одушевленная и громкая
речь, неучтивая точность выражений, простота языка и приемов часто противоречили невозмутимому спокойствию холодного этикета.
Он был нелюбим в обществе, ненавидим своими подчиненными; да, признаться, мудрено было его и любить, но не уважать его было невозможно: будучи всегда чист в своих действиях, независим по своему бескорыстию и умеренности, он не стеснялся в своих
речах законами лицемерного приличия, не держал на привязи своего языка, и, когда считал это справедливым, не щадил никого.
Он горел и кипятился, этот безрукий калека, кидая одну за другой свои отрывистые и туманные фразы Тихону Павловичу. Тон его
речи был странен: в нём звучала и горькая обида, и безнадёжность, насмешка, и страх пред
законами и силами — словами, которые он произносил с каким-то особенным подчёркиванием и понижением голоса.
И весь день возбужденно говорили об убийстве, одни — порицая, другие — одобряя его и радуясь. Но за всеми
речами, каковы они ни были, чувствовался легкий трепет большого страха: что-то огромное и всесокрушающее, подобно циклону, пронеслось над жизнью, и за нудными мелочами ее, за самоварами, постелями и калачами, выступил в тумане грозный образ
Закона Мстителя.
Это была какая-то горячка, какое-то лихорадочное метание из клиники в клинику, с лекции на лекцию, с курса на курс; как в быстро поворачиваемом калейдоскопе, перед нами сменялись самые разнообразные вещи: резекция колена, лекция о свойствах наперстянки, безумные
речи паралитика, наложение акушерских щипцов, значение Сиденгама в медицине, зондирование слезных каналов, способы окрашивания леффлеровых бацилл, местонахождение подключичной артерии, массаж, признаки смерти от задушения, стригущий лишай, системы вентиляции, теории бледной немочи,
законы о домах терпимости и т. д., и т. д.
—
Закон запретил нам выбирать и посылать наших депутатов для заявления наших нужд и потребностей, — начал он свою
речь, — исполнимте
закон, не станем ему противиться.
— Когда бываю восторжен духом, мои
речи еще трудней понять. Сочтешь меня ума лишенным, богохульником, неверным… И все посмеются надо мной и поругаются мне, и будет мое имя проречено. Орудием яко зло нечистого сочтут меня, человеком, уготованным геенне огненной! — сказал Егор Сергеич. — Дан мне дар говорить новыми язы́ки; новые
законы даны мне. И те дары получил я прямо из уст христа и пророка Максима.
Вспомнил он присяжных заседателей, которым непременно нужно говорить «
речь», публику, усваивающую историю только по былинам и историческим романам, себя самого, почерпавшего житейский смысл не из проповедей и
законов, а из басен, романов, стихов…
Новский в небольшой, но энергичной
речи нарисовал перед присяжными заседателями картины двух совершенных обвиняемой преступлений, выразил глубокое убеждение, что они обвинят ее, так как она сама созналась в них и это сознание вполне соответствует обстоятельствам дела, но заметил при этом, что сознание подсудимой не может быть названо чистосердечным, за которое сам
закон смягчает наказание преступнику.
При Станиславе Понятовском диссиденты потребовали удовлетворения своих жалоб и были поддержаны Россией и Пруссией. В Варшаве собрался сейм. Люди благоразумные и умеренные не прочь были уступить, но фанатики не соглашались, разражались огненными
речами и тормозили ход прений. Русский посланник князь Репнин приказал ночью арестовать четырех из них, самых ярых и влиятельных, и отправил в Россию. Противники диссидентов примолкли или разбежались, и
закон, восстанавливающий прежние права некатоликов, прошел.
Последние знали, что молодой адвокат говорит хорошо и задушевно только в силу своего непоколебимого внутреннего убеждения, и это убеждение невольно сообщалось его слушателям как бы по
закону внушения мысли, так что
речи Долинского действовали не только на представителей общественной совести — присяжных, — но и на коронных судей, которые, что ни говори, в силу своих занятий, и до сих пор напоминают того поседевшего в приказах пушкинского дьяка, который...
— Просветленный пастырским словом, хочу я смыть с души моей этот тяжкий грех. Горячо, прийдя от обедни, молился я и Господь вразумил меня. Не мне, ни Алексею Парфеновичу не нужно богатство — о другом богатстве помышлять нам пора — а потому все свое состояние передаю я сыну его, Петру Алексеевичу. Вас прошу я это оформить по
закону, но, слышите, все-все! — закончил он свою
речь уже обращаясь ко мне.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и
речи нескольких десятков людей, в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и
речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот
законы его.
Теперь же, признав простой и прямой смысл учения Христа, я понял, что два
закона эти противоположны и что не может быть и
речи о соглашении их или восполнении одного другим, что необходимо принять один из двух и что толкование стихов 17—20 пятой главы Матфея, и прежде поражавших меня своей неясностью, должно быть неверно.
Да, ужасно, возмутительно мне было перечесть теперь эту напечатанную у вас мою жалкую, отвратительную защитительную
речь. Говоря о самом явном преступлении всех
законов божеских и человеческих, которое одни люди готовились совершить над своим братом, я ничего не нашел лучшего, как ссылаться на какие-то кем-то написанные глупые слова, называемые
законами.
— Неча и говорить!.. На начальство-то не похож, вот каков человек!.. Одно слово: человек-душа. И вся-ку крестьянску нужду знает, ровно родился в бане, вырос на полатях. И говорит-то по-нашему, по-русски то есть, не как иные господа, что ихней
речи и в толк не возьмешь. Всяко крестьянско дело знает, а
закон дает по правде да по любви. Такой барин, что живи за ним, что за каменной стеной, сам только будь хорош да поступай по правде да по любви.
Как в сновидении всё бывает неверно, бессмысленно и противоречиво, кроме чувства, руководящего сновидением, так и в этом общении, противном всем
законам рассудка, последовательны и ясны не
речи, а только чувство, которое руководит ими.