Неточные совпадения
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже
ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом
зала, через которую он прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
— Вот что, слышь, плетьми будут сечь… В
зале расселся,
ждет вас, а барыня с Марфой Васильевной еще не воротились из города…
Он проворно раскопал свои папки, бумаги, вынес в
залу, разложил на столе и с нетерпением
ждал, когда Вера отделается от объятий, ласк и расспросов бабушки и Марфеньки и прибежит к нему продолжать начатый разговор, которому он не хотел предвидеть конца. И сам удивлялся своей прыти, стыдился этой торопливости, как будто в самом деле «хотел заслужить внимание, доверие и дружбу…».
Я
ждал ночи с страшной тоской, помню, сидел в нашей
зале у окна и смотрел на пыльную улицу с деревянными домиками и на редких прохожих.
— Так уж я хочу-с, — отрезал Семен Сидорович и, взяв шляпу, не простившись ни с кем, пошел один из
залы. Ламберт бросил деньги слуге и торопливо выбежал вслед за ним, даже позабыв в своем смущении обо мне. Мы с Тришатовым вышли после всех. Андреев как верста стоял у подъезда и
ждал Тришатова.
Мы
подождали минут пять, употребив это время на рассматривание
залы.
— Вы одну минуту
подождите здесь, — проговорила Надежда Васильевна, оставляя гостя в
зале. — Я сейчас проведаю папу, он, кажется, не совсем здоров…
Вся
зала поднялась в суматохе, но я уже не
ждал и не слушал.
Но во второй половине речи как бы вдруг изменил и тон и даже прием свой и разом возвысился до патетического, а
зала как будто
ждала того и вся затрепетала от восторга.
Зала эта, в которой
ждал Митя, была огромная, угрюмая, убивавшая тоской душу комната, в два света, с хорами, со стенами «под мрамор» и с тремя огромными хрустальными люстрами в чехлах.
Когда мосье Одифре с сдержанной, но заметной саркастической улыбкой потребовал его участия в кадрили или лансье и мы все с интересом
ждали его выступления «соло», — угрюмый юноша вдруг ринулся, точно сорвавшись с цепи, на середину
зала, выделывая с видом героической решимости самые невозможные па, — топтал каблуками, лягался направо, налево, назад, преуморительно мотая головой и размахивая руками.
Мальчик встал, весь красный, на колени в углу и стоял очень долго. Мы догадались, чего
ждет от нас старик Рыхлинский. Посоветовавшись, мы выбрали депутацию, во главе которой стал Суханов, и пошли просить прощения наказанному. Рыхлинский принял депутацию с серьезным видом и вышел на своих костылях в
зал. Усевшись на своем обычном месте, он приказал наказанному встать и предложил обоим противникам протянуть друг другу руки.
Он
подождал и отворил дверь в
залу.
Настенька по обыкновению
ждала его в
зале у окна и по обыкновению очень ему обрадовалась, взяла его за руку и посадила около себя.
Мы пришли в нашу детскую спальню: все детские ужасы снова те же таились во мраке углов и дверей; прошли гостиную — та же тихая, нежная материнская любовь была разлита по всем предметам, стоявшим в комнате; прошли
залу — шумливое, беспечное детское веселье, казалось, остановилось в этой комнате и
ждало только того, чтобы снова оживили его.
В приемной
зале мы уселись и стали
ждать.
Замечательно, что следом за Варварой Петровной на «свою половину» вошло несколько слуг; а остальные слуги все
ждали в
зале. Никогда бы они не посмели прежде позволить себе такого нарушения этикета. Варвара Петровна видела и молчала.
— Это ничего, мы
подождем; пойдемте в
залу! — распоряжался Аггей Никитич и, проведя своего товарища в
залу, уселся там с ним.
Слова швейцара князь вас
ждет ободрили Крапчика, и он по лестнице пошел совершенно смело. Из
залы со стенами, сделанными под розовый мрамор, и с лепным потолком Петр Григорьич направо увидал еще большую комнату, вероятно, гостиную, зеленого цвета и со множеством семейных портретов, а налево — комнату серую, на которую стоявший в
зале ливрейный лакей в штиблетах и указал Крапчику, проговорив...
Музыка слаживается и
ждет только сигнала, чтобы наполнить
залу целыми потоками посредственного достоинства гарнизонной гармонии.
Баронесса опять стояла среди
залы, окруженная целой толпой, и по временам взглядывала на входную дверь, как будто
ждала кого-то.
Жду и наблюдаю из
залы, как мальчишка-лакейчонок в передней читает старому лакею газету «Весть», и оба ею очень довольны.
Зачем, дитя, ты? — мысли повторяли…
Зачем, дитя? — мне вторил соловей,
Когда в безмолвной, мрачной, темной
залеПредстала тень Офелии моей…
И, бедный Гамлет, я был очарован,
Я
ждал желанный, сладостный ответ.
Мелузов. Пойдемте посмотрим в той
зале,
подождем их у входа.
Сплавщики одернули кафтаны, пригладили ладонями волосы на голове и гуськом потянулись в
залу, где их
ждал сам Егор Фомич.
В светлой
зале за большим столом, на котором кипел самовар,
ждали пробуждения Егора Фомича еще несколько человек. Все разместились вокруг стола и с напряженным вниманием посматривали на дверь в кабинет, где слышались мягкие шаги и легкое покашливание. Через четверть часа на пороге, наконец, показался и сам Егор Фомич, красивый высокий мужчина лет сорока; его свежее умное лицо было слегка помято недавним сном.
Глафира.
Подождите меня, я сейчас. Ну! Либо пан, либо пропал! (Уходит в дверь направо. Купавина — в
залу.)
—
Подождите, — сказала она, введя нас в
залу, и сама вышла.
Пастор, Ида и все, кроме бабушки, были в этой комнате, и целой компанией все снова возвратились в
залу, где нас
ждал кофе, русский пирог с дичинным фаршем и полный завтрак со множеством всякого вина.
Сосипатра. Поди, Пьер,
подожди меня в общем
зале.
Корсаков
ждал ее решения, но господин с букетом подошел к нему, отвел на средину
залы и важно сказал: «Государь мой, ты провинился во-первых, подошед к сей молодой персоне, не отдав ей три должные реверанса; а во-вторых, взяв на себя самому ее выбрать, тогда как в менуэтах право сие подобает даме, а не кавалеру; сего ради имеешь ты быть весьма наказан, имянно должен выпить кубок большого орла».
Поджидая в отдельной комнате полового, я стал на пороге в большую общую
залу и увидал против себя за столом у окна двух посетителей.
И вот, — как это всегда бывает, если
ждешь чего-нибудь особенно страстно, — в ту самую минуту, когда Буланин уже собирается идти в спальню, чтобы снять отпускную форму, когда в его душе подымается тяжелая, удручающая злость против всего мира: против Петуха, против Грузова, против батюшки, даже против матери, — в эту самую минуту дядька, от которого Буланин нарочно отворачивается, кричит на всю
залу...
Пока хозяйка одевалась, Мишенька, в новом фраке и в лакированных ботинках, ходил по
зале и гостиной и
ждал, когда она выйдет, чтобы поздравить ее с праздником.
Прислушиваясь к разговорам взрослых, которые собрались к вечеру в большой
зале, где в это время для нас зажигали богато убранную елку, мы разделяли и общие подозрения и общий страх пред тем, что может
ждать Ферапонта.
Я только в
залу, а уж Никанор Иванович, небритый, с испорченным от спирту и гнева лицом, меня
ждет.
Мама из коры умеет делать лодочки, и даже с парусом, я же умею только есть смолу и обнимать сосну. В этих соснах никто не живет. В этих соснах, в таких же соснах, живет пушкинская няня. «Ты под окном своей светлицы» — у нее очень светлое окно, она его все время протирает (как мы в
зале, когда
ждем дедушкиного экипажа) — чтобы видеть, не едет ли Пушкин. А он все не едет. Не приедет никогда.
И представляется Александру Михайловичу
зала офицерского клуба, полная света, жары, музыки и барышень, которые сидят целыми клумбами вдоль стен и только
ждут, чтобы ловкий молодой офицер пригласил на несколько туров вальса. И Стебельков, щелкнув каблуками («жаль, черт возьми, шпор нет!»), ловко изгибается пред хорошенькою майорскою дочерью, грациозно развесив руки, говорит: «permettez» [Позвольте (фр.).] и майорская дочь кладет ему ручку около эполета, и они несутся, несутся…
А если может? Вдруг они правы, наши наивные, смешные девочки, и ровно в полночь император «оживет» и сойдет с полотна? Чего бы это мне ни стоило — я дождусь его «выхода», или я не достойна имени Нины Израэл! И я уселась
ждать — прямо на полу у деревянной балюстрады, которая отделяла основное пространство
зала от красных ступеней помоста. Невольно вспомнилось рассуждение Милы по поводу этой балюстрады.
— Пойдемте, капитан! Пойдемте, господа! — проговорил снова появившийся мистер Вейль. — Король и королева
ждут вас в тронной
зале.
Маленький, худенький, желчного вида человечек с козлиной бородкой
ждал их уже в
зале, просторной, почти пустой комнате с деревянными скамейками вдоль стен, с портретом Государя Императора на стене и с целым рядом поясных фотографий учредителей и попечителей приюта. В одном углу
залы стоит большой образ с теплющейся перед ним лампадой, изображение Христа Спасителя, благословляющего детей. В другом небольшое пианино.
Чинно, в полной тишине и молчании спустились из спальни вниз девочки и вошли в
залу. Там уже
ждали их к молитве старшеотделенки. Поближе к образу стояли стрижки.
Она искала облегчения в сообществе Синтяниной и Веры, остававшихся здесь ради похорон Ларисы, так как, по ходатайству услужливого Ропшина, самоубийцу разрешено было похоронить по христианскому обряду. Глафира не обращала внимания, что обе эти женщины не могли питать к ней ни уважения, ни дружбы: она с ними не расставалась; но в то время, когда ей надлежало сойти в
зал, где ее
ждали к панихиде, обе Синтянины занимались телом Лары, и потому Глафира Васильевна потребовала, чтоб ее проводил Ропшин.
С этим он оделся, вышел в
зал и, написав пять строк к Ларе, положил в незапечатанном конверте в карман и
ждал Глафиры.
Свеча чуть мерцала и
зал был почти темен; лакеи ушли, но у дверей показалась маленькая фигура Ермолаича. Он стал, подперся и стоял, словно чего-то
ждал, или что-то соображал.
Волосатин, за которым мы послали человека, не выходил к нам, и его невозможно было
ждать, потому что, по словам лакея, он танцевал, — невозможно было и стоять без толку и движенья в передней, тем более что какой-то пожилой господин, которого мы все приняли за хозяина, проходя через переднюю в
зал, пригласил нас войти и, взойдя сам впереди нас, поцеловал руки двух дам, сидевших ближе ко входу.
Саша Усков сидит у двери и слушает. Он не чувствует ни страха, ни стыда, ни скуки, а одну только усталость и душевную пустоту. Ему кажется, что для него решительно всё равно: простят его или не простят; пришел же он сюда
ждать приговора и объясняться только потому, что его упросил прийти добрейший Иван Маркович. Будущего он не боится. Для него всё равно, где ни быть: здесь ли в
зале, в тюрьме ли, в Сибири ли.
В памяти моей сохранился и другой факт, который я приведу здесь еще раз, не смущаясь тем, что я уже рассказывал о нем раньше. Милль обещал мне
подождать меня в Нижней палате и ввести на одно, очень ценное для меня, заседание. Я отдал при входе в
зал привратнику свою карточку и попросил передать ее Миллю. Привратник вернулся, говоря, что нигде — ни в
зале заседаний, ни в библиотеке, ни в ресторане — не нашел"мистера Милля". Я так и ушел домой, опечаленный своей неудачей.
— Хорошо-с… — соглашается акушерка. — Я сейчас оденусь, а вы потрудитесь
подождать меня в
зале.
Они перешли в последнюю
залу, перед площадкой. Здесь по стульям сидели группы дам, простывали от жары хор и большой
залы. Разъезд шел туго. Только половина публики отплыла книзу, другая половина
ждала или"делала салон". Всем хотелось говорить. Мужчины перебегали от одной группы к другой.