Неточные совпадения
Дома у себя он натаскал глины, накупил моделей голов, рук, ног, торсов, надел фартук и начал лепить с жаром, не спал, никуда не ходил, видясь только с профессором скульптуры, с учениками, ходил с ними
в Исакиевский собор,
замирая от
удивления перед работами Витали, вглядываясь
в приемы,
в детали,
в эту новую сферу нового искусства.
Человек
в сюртуке повернулся ко мне, и мы оба
замерли от
удивления.
Князь вздрогнул; сердце его
замерло. Но он
в удивлении смотрел на Аглаю: странно ему было признать, что этот ребенок давно уже женщина.
Часа два он мне рассказывал о еретиках, и так хорошо, с таким жаром, — просто
замер я, только гляжу на него
в полном
удивлении. Ряску сбросил, остался
в стареньком подряснике, прыгает по горнице, как дрозд по клетке, и, расписывая узоры
в воздухе правою рукой, словно сражается, шпагой размахивая.
— Ты — убийца!.. — рыдая, вскричал Званцев. Но
в это время раздался звучный плеск воды, точно она ахнула от испуга или
удивления. Фома вздрогнул и
замер. Потом взмыл опьяняющий, дикий вой женщин, полные ужаса возгласы мужчин, и все фигуры на плоту
замерли, кто как стоял. Фома, глядя на воду, окаменел, — по воде к нему плыло что-то черное, окружая себя брызгами…
Семен Матвеич заставил меня сесть.
В полутьме я не могла разглядеть его лица, я же отворачивалась от него, но я слышала, что он тяжело дышал и скрипел зубами. Не страх чувствовала я и не отчаяние, а какое-то бессмысленное
удивление… Пойманная птица, должно быть, так
замирает в когтях коршуна… да и рука Семена Матвеича, который все так же крепко держал меня, стискивала меня, как лапа…
Это была третья встреча. Потом дней пять сряду решительно «никто» не встречался, а об «каналье» и слух
замер. А между тем нет-нет да и вспомнится господин с крепом на шляпе. С некоторым
удивлением ловил себя на этом Вельчанинов: «Что мне тошно по нем, что ли? Гм!.. А тоже, должно быть, у него много дела
в Петербурге, — и по ком это у него креп? Он, очевидно, узнавал меня, а я его не узнаю. И зачем эти люди надевают креп? К ним как-то нейдет… Мне кажется, если я поближе всмотрюсь
в него, я его узнаю…»
Заглянув
в одно воскресное утро
в кухню, Гриша
замер от
удивления. Кухня битком была набита народом. Тут были кухарки со всего двора, дворник, два городовых, унтер с нашивками, мальчик Филька… Этот Филька обыкновенно трется около прачешной и играет с собаками, теперь же он был причесан, умыт и держал икону
в фольговой ризе. Посреди кухни стояла Пелагея
в новом ситцевом платье и с цветком на голове. Рядом с нею стоял извозчик. Оба молодые были красны, потны и усиленно моргали глазами.
Палочка
замерла в одном положении, и когда он, желая поправить дело, махнул ею, она выпала из его рук и застучала по полу…Первая скрипка с
удивлением поглядела на него и нагнулась за палочкой. Виолончель подумала, что с дирижером дурно, замолкла и опять начала, но невпопад…Звуки завертелись, закружились
в воздухе и, ища выхода из беспорядка, затянули возмутительную резь…
„Вот царевна София Алексеевна!” — сказал воспитатель мой, дернув меня за одежду, и возглас
удивления и радости, готовый вылететь из уст моих,
замер в груди.