Неточные совпадения
— Соня! Дочь! Прости! — крикнул он и хотел было протянуть к ней руку, но, потеряв опору, сорвался и грохнулся с дивана, прямо лицом наземь; бросились поднимать его, положили, но он уже отходил. Соня слабо вскрикнула, подбежала, обняла его и так и
замерла в этом
объятии. Он умер у нее
в руках.
Он не договорил, а она, как безумная, бросилась к нему
в объятия и, как вакханка,
в страстном забытьи
замерла на мгновение, обвив его шею руками.
Как больно здесь, как сердцу тяжко стало!
Тяжелою обидой, словно камнем,
На сердце пал цветок, измятый Лелем
И брошенный. И я как будто тоже
Покинута и брошена, завяла
От слов его насмешливых. К другим
Бежит пастух; они ему милее;
Звучнее смех у них, теплее речи,
Податливей они на поцелуй;
Кладут ему на плечи руки, прямо
В глаза глядят и смело, при народе,
В объятиях у Леля
замирают.
Веселье там и радость.
Он схватил ее и, подняв как ребенка, отнес
в свои кресла, посадил ее, а сам упал перед ней на колена. Он целовал ее руки, ноги; он торопился целовать ее, торопился наглядеться на нее, как будто еще не веря, что она опять вместе с ним, что он опять ее видит и слышит, — ее, свою дочь, свою Наташу! Анна Андреевна, рыдая, охватила ее, прижала голову ее к своей груди и так и
замерла в этом
объятии, не
в силах произнесть слова.
Полина начала читать письмо. Грудь ее сильно волновалась, руки дрожали; но, несмотря на это, казалось, она готова была перенести с твердостию ужасное известие, которое должно было разлучить ее с женихом. Она дочитывала уже письмо, как вдруг вся помертвела; невольное восклицание
замерло на посиневших устах ее, глаза сомкнулись, и она упала без чувств
в объятия своей сестры.
— Мне не дают… Я не могу быть… добрым! — едва проговорил я, затем дошел до дивана, упал на него ничком и четверть часа рыдал
в настоящей истерике. Она припала ко мне, обняла меня и как бы
замерла в этом
объятии.
«Грозящая гибель» для Долохова — могучий враг, с которым весело схватиться, для Раскольникова — любовница-вампир;
в ее
объятия безвольно тянется человек,
замирая от ужаса.
Это послание было одно из тех, от которых неопытную девушку бросает
в одно время и
в пламя и
в дрожь, от земли на небо,
в атмосферу, напитанную амброю, розой и ядом, где сладко, будто под крылом ангела, и душно, как
в объятиях демона, где пульс бьется удвоенною жизнью и сердце
замирает восторгами, для которых нет языка.
Анна Александровна, бросившись
в объятия мужа, буквально
замерла в них от радости.
Он притянул ее к себе и они как бы
замерли в прощальных
объятиях.
Они как бы
замерли в объятиях друг друга. Их губы сливались
в страстном, крепком, долгом поцелуе.