Неточные совпадения
Император, в отличие от
царей и королей, есть император вселенский, и империя по
замыслу есть вселенская империя.
Царевич Иоанн, хотя разделял с отцом его злодейства, но почувствовал этот раз унижение государства и попросился у
царя с войском против Батория. Иоанн увидел в этом
замысел свергнуть его с престола, и царевич, спасенный когда-то Серебряным на Поганой Луже, не избежал теперь лютой смерти. В припадке бешенства отец убил его ударом острого посоха. Рассказывают, что Годунов, бросившийся между них, был жестоко изранен
царем и сохранил жизнь только благодаря врачебному искусству пермского гостя Строгонова.
«А! — подумал
царь, — так вот что значили мои ночные видения! Враг хотел помрачить разум мой, чтоб убоялся я сокрушить
замыслы брата. Но будет не так. Не пожалею и брата!»
Главою этого
замысла был Артамон Сергеевич Матвеев, из дома которого взял
царь свою супругу и который со времени женитьбы
царя постоянно находился во вражде с большею частию прочих бояр.
Состояние души Иоанна благоприятствовало
замыслам Григория Лукьяновича; он успел нагнать на
царя почти панический страх, рисуя перед ним возможность осуществления преступных
замыслов со стороны князя Владимира Андреевича, которого
царь, по мысли того же Малюты, ласковою грамотою вызвал к себе в гости.
Афанасий Вяземский угождал
царю при всяком его настроении, изучив слабые струны его души, и теперь, несмотря на то, что, отлично играя в шахматы, знал всегда все
замыслы своего противника, умышленно делал неправильные ходы и проигрывал партию за партией.
Царь пришел почти в веселое расположение духа.
Несомненно, что Антоний Поссевин думал воспользоваться благодарностью
царя и исполнить старый, но вечно новый,
замысел Рима о соединении церквей. Вот объяснение слуха, проникшего в народ и вызвавшего смятение православных сердец.
Другой голос, которому
царь внимал с большим удовольствием, нашептывал ему о собственной правоте, о кознях, о мнимых, преступных будто бы,
замыслах этого святого старца.
Царь в ответ послал Малюту с опричниками арестовать его по обвинению в
замысле на цареубийство.
Семен Иванович, конечно, ничего не ведавший о
замыслах первого советника грозного
царя, поклонился, как и говорил Аленушке, ее дяде Федосею Горбачеву.
«Казню его не за
замысел на мою жизнь, а на жизнь
царя всея Руси; за себя бы я простил ему, но не могу допустить за Россию», — сказал мне великий государь, отправляя в Слотино.
Злоба Малюты против бояр, в число которых он никак не мог попасть, выразилась в оклеветании им престарелого боярина, конюшенного Ивана Петровича Федорова, в преступном
замысле будто бы со стороны последнего — свергнуть
царя с престола и властвовать над Россиею.
Я не решусь даже стороной намекнуть на это государю, особенно после высказанного недавно мнения Малютой Скуратовым, мнения, разделенного и
царем, по поводу невинно погибшего на плахе юноши, одного из Колычевых: „Если он и не виноват был пока, то непременно был бы виноват впоследствии, так как уже с молоком своей матери он всасывал преступные
замыслы против
царя.