Неточные совпадения
Клим рассказал, что бог велел Аврааму
зарезать Исаака, а когда Авраам хотел резать, бог сказал: не надо, лучше
зарежь барана.
Отец немного посмеялся, а потом, обняв сына, разъяснил, что эту историю надобно понимать...
Он сказал, что деньги утащил сегодня у матери из шкатулки, подделав ключ, потому что деньги от
отца все его, по закону, и что она не смеет не давать, а что вчера к нему приходил аббат Риго увещевать — вошел, стал над ним и стал хныкать, изображать ужас и поднимать руки к небу, «а я вынул нож и сказал, что я его
зарежу» (он выговаривал: загхэжу).
Тут влюбится человек в какую-нибудь красоту, в тело женское, или даже только в часть одну тела женского (это сладострастник может понять), то и отдаст за нее собственных детей, продаст
отца и мать, Россию и отечество; будучи честен, пойдет и украдет; будучи кроток —
зарежет, будучи верен — изменит.
— О! зачем ты меня вызвал? — тихо простонала она. — Мне было так радостно. Я была в том самом месте, где родилась и прожила пятнадцать лет. О, как хорошо там! Как зелен и душист тот луг, где я играла в детстве: и полевые цветочки те же, и хата наша, и огород! О, как обняла меня добрая мать моя! Какая любовь у ней в очах! Она приголубливала меня, целовала в уста и щеки, расчесывала частым гребнем мою русую косу…
Отец! — тут она вперила в колдуна бледные очи, — зачем ты
зарезал мать мою?
Лебедев (вспылив). Тьфу! Все вы то сделаете, что я себя ножом пырну или человека
зарежу! Та день-деньской рёвма-ревет, зудит, пилит, копейки считает, а эта, умная, гуманная, черт подери, эмансипированная, не может понять родного
отца! Я оскорбляю слух! Да ведь прежде чем прийти сюда оскорблять твой слух, меня там (указывает на дверь) на куски резали, четвертовали. Не может она понять! Голову вскружили и с толку сбили… ну вас! (Идет к двери и останавливается.) Не нравится мне, всё мне в вас не нравится!
«Ведь безо всякой пользы для себя, Порфирий Петрович, — лепетал он, — ведь самого себя
зарезал!»
Отец остался непреклонен…
Обрызган кровью моего
отца,
Он моего еще
зарезал брата
И хвалится убийством предо мной!
И не расступится под ним земля?
И пламя не пожрет его? Гром божий,
Ударь в него! Испепели его!
О! милый! — как мне грустно! будто
Свинец в груди наместо сердца…
Как вспомню, что в последний раз тебя
Здесь вижу — слезы остановятся, дыханье
Редеет… то боюсь, чтоб не пришел
отец мой,
То — чтобы час прощанья не пришел…
Ко мне ужасные теснятся мысли;
Вчерась я видела во сне, что ты
Меня хотел
зарезать.
Инсаров был еще младенцем, когда турецкий ага похитил его мать и потом
зарезал, а
отец его был расстрелян за то, что, желая отмстить аге, поразил его кинжалом.
— Со стариком — ничего, у него молодая жена Мариула, которая от него ушла с цыганом, и эта, тоже, Земфира — ушла. Сначала все пела: «Старый муж, грозный муж! Не боюсь я тебя!» — это она про него, про
отца своего, пела, а потом ушла и села с цыганом на могилу, а Алеко спал и страшно хрипел, а потом встал и тоже пошел на могилу, и потом
зарезал цыгана ножом, а Земфира упала и тоже умерла.
Осип. Чтоб ни
отцу моему, ни матери не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет… Всё пропало! И вы несчастная теперь! (Снимает с плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (Бросает ружье на землю.)
Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через насыпь и садится на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна… не беспокойтесь… Я его
зарежу… Не сомневайтесь…
Как видно из самого же описания г-на Белякова, случай был очень тяжелый, и такого конца можно было ждать каждую минуту; но г. Беляков, ничего не понимая в деле, утверждает, что оператор просто-напросто «
зарезал» его сына [По жалобе
отца тело ребенка было вырыто из могилы и вскрыто в присутствии следователя и четырех экспертов; оказалось, что ребенок умер от задушения дифтеритными пленками, а операция была произведена безукоризненно.].
— То-то я вижу. Как не соскучиться? Уж пятый день его нет. Бывало, в мае, самое большое два дня, ну три, а теперь — шутка ли? — пятый день! Я ему не жена и то соскучилась. А вчера, как сказали мне, что барометр поднимается, я для него, для Алексея Степаныча-то, велела цыпленка
зарезать и карасей почистить. Любит он. Покойный твой
отец видеть рыбы не мог, а он любит. Всегда с аппетитом кушает.
— Что ты, варвар, старый, что слово, то обух у тебя! Батюшки-светы! Сразил, как ножом
зарезал детище свое… Разве она тебе не люба! — кричала и металась во все стороны Лукерья Савишна, как помешанная, между тем как девушки спрыскивали лицо Насти богоявленской водою, а
отец, подавляя в себе чувство жалости к дочери, смотрел на все происходящее, как истукан.
—
Зарезали, батюшки,
зарезали! — снова отдаются в ушах графа Свенторжецкого крики в доме его
отца.
— Я не дитя или женщина, чтобы мог быть обманут слухами, — сказал Волынской. — Я имею свидетельства и, если нужно, представлю их: но только самой императрице. Увидим, что она скажет, когда узнает, что
отец семейства, измученный пыткою за недоимки,
зарезал с отчаяния все свое семейство, что другой отнес трех детей своих в поле и заморозил их там…
— Что ты, варвар старый, что ни слово, то обух у тебя! Батюшки светы! Сразил, как ножом
зарезал, дитя свое… Разве она тебе не люба? — кричала и металась во все стороны Лукерья Савишна, как помешанная, между тем, как девушка вспрыскивала лицо Насти богоявленской водой, а
отец, подавляя в себе чувство жалости к дочери, смотрел на все происходившее, как истукан.