Неточные совпадения
— Приобретение нечестным путем, хитростью, — сказал Левин, чувствуя, что он не умеет ясно определить черту между честным и бесчестным, — так, как приобретение банкирских контор, — продолжал он. — Это зло, приобретение громадных состояний без труда, как это было при откупах, только переменило форму. Le roi est mort, vive le roi! [Король умер, да
здравствует король!] Только что успели уничтожить откупа, как явились желевные
дороги, банки: тоже нажива без труда.
— Bonjour, chère cousine, [
Здравствуйте,
дорогая кузина (фр.).] — сказал один из гостей, войдя в комнату и целуя руку бабушки.
—
Здравствуйте,
дорогой человек… и бесценный! Я всегда уважал вас… — радостно и стремительно отозвался Митя, тотчас же протянув ему через стол свою руку.
За поцелуй поешь ты песни? Разве
Так
дорог он? При встрече, при прощанье
Целуюсь я со всяким, — поцелуи
Такие же слова: «прощай и
здравствуй»!
Для девушки споешь ты песню, платит
Она тебе лишь поцелуем; как же
Не стыдно ей так дешево платить,
Обманывать пригоженького Леля!
Не пой для них, для девушек, не знают
Цены твоим веселым песням. Я
Считаю их
дороже поцелуев
И целовать тебя не стану, Лель.
— Bonjour, monsieur Herzen, votre affaire va parfaitement bien, [
Здравствуйте, господин Герцен, наше дело идет превосходно (фр.).] на хорошей
дороге…
— Ну,
здравствуй,
дорогой гостенек, — поздоровался он, наконец. — Али на богомолье куда наклался?
— Ну, теперь
здравствуй, сынок… Принимай
дорогих гостей.
—
Здравствуй, сестрица,
здравствуй,
дорогая, — здоровался с ней Груздев.
—
Здравствуйте, моя
дорогая! — сказала она немножко в нос, слабым, бледным голосом, с расстановкой, как говорят на сцене героини, умирающие от любви и от чахотки. — Присядьте здесь… Я рада вас видеть… Только не сердитесь, — я почти умираю от мигрени и от моего несчастного сердца. Извините, что говорю с трудом. Кажется, я перепела и утомила голос…
—
Здравствуйте, мой
дорогой, — сказал Назанский, крепко пожимая и встряхивая руку Ромашова и глядя ему прямо в глаза задумчивыми, прекрасными голубыми глазами. — Садитесь-ка вот здесь, на кровать. Вы слышали, что я подал рапорт о болезни?
— Танцуешь, Раечка!
Здравствуй,
дорогой Жоржик. Что вас так давно не видно! Мы так к вам привыкли, что, право, уж соскучились без вас.
Рисположенский. Как же, матушка, посолили.
Дороги нынче очень; говорят, морозом хватило. Лазарь Елизарыч, батюшка,
здравствуйте! Это водочка? Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпью.
В подорожной конец идеи… Vive la grande route, [Да
здравствует большая
дорога (фр.).] а там что бог даст.
—
Здравствуй, князь, — сказал он, обнимая Никиту Романовича, — милости просим, садись; как же ты решился вернуться в Слободу, Никита Романыч? Но дай сперва угостить тебя, ты, я чаю, с
дороги устал.
—
Здравствуй, князь,
здравствуй, гость
дорогой!
—
Здравствуй, бабуся! — сказал я громким, бодрым голосом. — Не узнаешь, должно быть, меня? Помнишь, я в прошлом месяце заходил про
дорогу спрашивать? Ты мне еще гадала?
Юлия Филипповна.
Дорогая моя,
здравствуйте!
Мерси, я на минуту.(Закройщице.)
Здравствуйте,
дорогая.
— Ну,
дорогие гости! — сказал он. — Этот кубок должен всех обойти. Кто пьет из него, — прибавил он, бросив грозный взгляд на Юрия, — тот друг наш; кто не пьет, тот враг и супостат! За здравие светлейшего, державнейшего Сигизмунда, короля польского и царя русского! Да
здравствует!
— А вот и я! — говорит он, входя к Андрею Ефимычу. —
Здравствуйте, мой
дорогой! Небось я уже надоел вам, а?
Да
здравствует великий государь!
Простите же вы, гости
дорогие;
Благодарю, что вы моей хлеб-солью
Не презрели. Простите, добрый сон.
—
Здравствуйте, бабушка, — сказала Полина, приближаясь к ней, — давно ли в
дороге?
Воротился старик ко старухе
Что же он видит? Высокий терем
На крыльце стоит его старуха
В
дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«
Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.
— Нет. Зла я на нее не питаю, но не хожу к ней. Бог с нею совсем! Раз как-то на Морской нынче по осени выхожу от одной дамы, а она на крыльцо всходит. Я таки дала ей
дорогу и говорю: «
Здравствуйте, Леканида Петровна!» — а она вдруг, зеленая вся, наклонилась ко мне, с крылечка-то, да этак к самому к моему лицу, и с ласковой такой миной отвечает: «
Здравствуй, мерзавка!»
Анна Устиновна.
Здравствуйте, матушка. (Подает чай.) Кирюша, бери чай-то. Гости
дорогие, пожалуйте.
—
Здравствуйте, гости
дорогие… нуте-ка, садитесь-ка!
Здравствуйте, мой
дорогой!
—
Здравствуйте, сударь Патап Максимыч, — ответил Сушило, снимая побуревшую от времени и запыленную в
дороге широкополую шляпу.
— Гуль-Гуль! — кричу я, —
здравствуй! Милая!
Дорогая!
—
Здравствуй, верный
дорогой, избранный воин мой… Со врагом храбрей воюй, ни о чем ты не горюй! Я тебя, сынок любезный, за твою за верну службу благодатью награжу — во царствие пределю, с ангелами поселю. Слушай от меня приказ: оставайся, Бог с тобой и покров мой над тобой.
Здравствуй, светик мой Наташа,
Здравствуй, ягодка моя!
Я принес тебе подарок,
Подарочек
дорогой.
Подарочек
дорогой:
С руки перстень золотой,
На белу́ю грудь цепочку,
На шеюшку жемчужок.
Ты гори, гори, цепочка,
Разгорайся, жемчужок!
Ты люби меня, Наташа,
Люби, миленький дружок!
— Из города Саратова, голубушка ты моя Марьюшка, Ермолай Васильевич прислал с подаянием. Ну
здравствуй, моя
дорогая. Что отворачиваешься? Поздороваемся по-прежнему, обними покрепче, поцелуй горячей, — начал было Семен Петрович, но Марьюшка руками на него замахала.
—
Здравствуй, Андронушка!
Здравствуй! — ласково отвечал старику седой господин, которого звали Юрием Денисовичем Волгиным и который был отцом двух черноглазых мальчиков — Сережи и Юрки, рыженького Бобки и белокурой Лидочки, похожей на ангела. — Ну, веди нас в дом, показывай новое хозяйство. Да прикажи, голубчик, самовар поставить: с
дороги и закусить не мешает, и чайку напиться.
— А цто они крицат? — отвечал жид. — По-немецки это знацило бы: «
Здравствуйте,
дорогие гости!»
—
Здравствуй, Гриша, голубчик!..
Здравствуй,
дорогой мой, желанный!.. — ясным голоском крикнула и, заливаясь резвым хохотом, кошечкой прыснула к подругам на всполье. И в тиши ночной раздается над речкой девичья песня...
Вот еще помню я, как тогда, на шоссе, меня удивляло все самое обыкновенное и ни в каком отношении не замечательное. Идет, например, навстречу человек, а я гляжу, как он ногами перебирает, и удивляюсь: ишь, идет! Или курица выскочила на
дорогу, или котенок под лопухом сидит — тоже удивительно: котенок. Или я говорю лавочнику «
здравствуйте!», а он мне тоже отвечает «
здравствуйте», а не какое-нибудь совсем непонятное: бала-бала.