Неточные совпадения
— Ну, заговаривай
зубы, заговаривай,
змей!
— Я убежден, — говорил Прейн, когда они возвращались из флигелька, — я убежден, что у этой бабы, как у
змеи, непременно есть где-нибудь ядовитая железка. И если бы у ней не были вставные
зубы, я голову готов прозакладывать, что она в состоянии кусаться, как
змея.
— Разное. Лечить умела, от
зубов пользовала, руду заговаривала, отчитывала, если кого бешеная собака укусит или
змея, клады указывала… да всего и не перечислишь.
Змея на глазах Рокка, раскрыв на мгновение пасть, из которой вынырнуло что-то похожее на вилку, ухватила
зубами Маню, оседающую в пыль, за плечо, так что вздернула ее на аршин над землей.
Бросился к лестнице, — густые облака дыма поднимались навстречу мне, по ступенькам вползали багровые
змеи, а внизу, в сенях, так трещало, точно чьи-то железные
зубы грызли дерево.
Гаврила рванулся раз, два, — другая рука Челкаша
змеей обвилась вокруг него… Треск разрываемой рубахи — и Гаврила лежал на песке, безумно вытаращив глаза, цапаясь пальцами рук за воздух и взмахивая ногами. Челкаш, прямой, сухой, хищный, зло оскалив
зубы, смеялся дробным, едким смехом, и его усы нервно прыгали на угловатом, остром лице. Никогда за всю жизнь его не били так больно, и никогда он не был так озлоблен.
Потемнеет весь Савёлка, только мышиные
зубы его блестят, да сухой язык шевелится, как у
змеи, и пот на лбу выступит крупными каплями.
Вообразите себе пьяную
змею, да, да, именно пьяную
змею: она сохранила свою злость; ловкость и быстрота ее еще усилились, а
зубы все так же остры и ядовиты.
— Почему он не с Иудой, а с теми, кто его не любит? Иоанн принес ему ящерицу — я принес бы ему ядовитую
змею. Петр бросал камни — я гору бы повернул для него! Но что такое ядовитая
змея? Вот вырван у нее
зуб, и ожерельем ложится она вокруг шеи. Но что такое гора, которую можно срыть руками и ногами потоптать? Я дал бы ему Иуду, смелого, прекрасного Иуду! А теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет и Иуда.
Говорил он мало и только об умном, ел в пост скоромное и на окружающую жизнь иначе не глядел, как только свысока и презрительно, что, впрочем, не мешало ему принимать от моей матушки подарки в виде костюмов и рисовать на моих
змеях глупые рожи с красными
зубами.
«Чародейная сила Псару, сына госпожи Тентнубаты, есть сила Озириса Атуму, царя богов. Сила левого виска его подобна силе левого виска бога Туму. Его верхняя губа — богиня Изида, его нижняя губа — богиня Нефтис, его
зубы — мечи, его тело — Озирис, его пальцы — синие
змеи, его живот — Ну, его бока — перья Аммона».
Он охватил колена своими белыми руками и устремил на Меня взор заклинателя
змей… ах, он не знал, что Я сам вырвал у себя ядовитые
зубы и теперь безвреден, как чучело в музее! Наконец он понял, что нет смысла так долго фиксировать простые бутылочные стекла, и перешел к слову.
Появление
змеи вызвало легкий переполох среди публики. Никто не знал, что у неё вырваны ядовитые
зубы, и что
змея не может причинить вреда.
Кружится голова. Как темно, как жарко! Гибкая
змея вьется в темноте. Яд сочится из скрытых
зубов, и смотрят в душу мерцающие, зеленые глаза. Темнота рассеивается, глубоко внизу мелькает таинственный свет. Все кругом изменяется в жутком преображении. Грозное веселье загорается в ее глазах, как в первый раз, когда она ласкала рукою сталь револьвера. И вдруг мы становимся неожиданно близкими. И идет безмолвный разговор.