Неточные совпадения
— Скоро? Нет, мой милый. Ах какие долгие стали дни!
В другое время, кажется, успел бы целый месяц пройти, пока
шли эти три дня. До свиданья, мой миленький, нам ведь не надобно долго говорить, — ведь мы хитрые, — да? — До свиданья. Ах, еще 66 дней мне осталось сидеть
в подвале!
— И Верочка
идет по городу: вот
подвал, —
в подвале заперты девушки.
Ночи он проводил
в подвалах, около денег, как «скупой рыцарь». Вставал
в десять часов утра и аккуратно
в одиннадцать часов
шел в трактир. Придет. Сядет. Подзовет полового...
В «городе» более интересных трактиров не было, кроме разве явившегося впоследствии
в подвалах Городских рядов «Мартьяныча», рекламировавшего вовсю и торговавшего на
славу, повторяя собой во всех отношениях бубновскую «дыру».
Послушав венгерский хор
в трактире «Крым» на Трубной площади, где встретил шулеров — постоянных посетителей скачек — и кой-кого из знакомых купцов, я
пошел по грачевским притонам, не официальным, с красными фонарями, а по тем, которые ютятся
в подвалах на темных, грязных дворах и
в промозглых «фатерах» «Колосовки», или «Безымянки», как ее еще иногда называли.
Светильник (род факела) он засветил,
В какой-то
подвал я вступила
И долго спускались всё ниже; потом
Пошла я глухим коридором,
Уступами
шел он; темно было
в нем
И душно; где плесень узором
Лежала; где тихо струилась вода
И лужами книзу стекала.
В самом нижнем, так сказать,
в подземном этаже дома
шли огромные
подвалы, разветвлявшиеся под всем строением и представлявшие собою огромные удобства для всяких хозяйственных сбережений и для изучения неэкономности построек минувшего периода
в архитектурном отношении.
— Чудак! — сокрушённо качая головой, проговорил Терентий. Илье сапожник тоже показался чудаком…
Идя в школу, он на минутку зашёл
в подвал посмотреть на покойницу. Там было темно и тесно. Пришли бабы сверху и, собравшись кучей
в углу, где стояла постель, вполголоса разговаривали. Матица примеривала Маше какое-то платьишко и спрашивала...
Шёпот Петрухи, вздохи умирающего, шорох нитки и жалобный звук воды, стекавшей
в яму пред окном, — все эти звуки сливались
в глухой шум, от него сознание мальчика помутилось. Он тихо откачнулся от стены и
пошёл вон из
подвала. Большое чёрное пятно вертелось колесом перед его глазами и шипело.
Идя по лестнице, он крепко цеплялся руками за перила, с трудом поднимал ноги, а дойдя до двери, встал и тихо заплакал. Пред ним вертелся Яков, что-то говорил ему. Потом его толкнули
в спину и раздался голос Перфишки...
Илья вразвалку
шёл к себе
в подвал, а ребятишки гурьбой следовали за ним, осторожно ощупывая содержимое его мешка. Только Пашка дерзко, загораживая дорогу Илье, говорил...
Увы, все вокзалы, ведущие на север и восток, были оцеплены густейшим слоем пехоты, и громадные грузовики, колыша и бренча цепями, доверху нагруженные ящиками, поверх которых сидели армейцы
в остроконечных
шлемах, ощетинившиеся во все стороны штыками, увозили запасы золотых монет из
подвалов Народного комиссариата финансов и громадные ящики с надписью: «Осторожно.
Весь город взволнован: застрелилась, приехав из-под венца, насильно выданная замуж дочь богатого торговца чаем. За гробом ее
шла толпа молодежи, несколько тысяч человек, над могилой студенты говорили речи, полиция разгоняла их.
В маленьком магазине рядом с пекарней все кричат об этой драме, комната за магазином набита студентами, к нам,
в подвал, доносятся возбужденные голоса, резкие слова.
Однажды
пошёл я
в кладовую за дрожжами — тут же
в подвале против пекарни тёмная кладовая была — вижу, дверь не заперта, и фонарь там горит. Открыл дверь, а Миха ползает на животе по полу и рычит...
— Двадцать два года ровнехонько, — подтвердил Самоквасов. — Изо дня
в день двадцать два года… И как
в большой пожар у нас дом горел, как ни пытались мы тогда из
подвала его вывести — не
пошел… «Пущай, — говорит, — за мои грехи живой сгорю, а из затвора не выйду». Ну, подвал-от со сводами, окна с железными ставнями — вживе остался, не погорел…
Господа съезжаются с разных концов города и с увлечением спорят о шансах Гладстона на избирательную победу или об исполнимости проектов Генри Джорджа; а тут же
в подвале идет не менее ожесточенный спор о том, какая божья матерь добрее — ахтырская или казанская, и на скольких китах стоит земля.
— Пройдешься мимо, — отделал себе спекулянт квартиру нашу, живет
в ней один с женой да с дочкой. Шторы, арматура блестит, пальмы у окон. И не признаешь квартирку. Вот какие права были! Богат человек, — и пожалуйте, живите трое
в пяти комнатах. Значит, — спальня там, детская, столовая, — на все своя комната. А рабочий человек и
в подвале проживет,
в одной закутке с женой да с пятью ребятишками, — ему что? Ну, а теперь власть наша, и права другие
пошли. На то не смотрят, что богатый человек.
— Вселил бы я его
в свой
подвал, поглядел бы, как бы он там жил с дочкою своею,
в кудряшках да с голенькими коленками!
Идешь с завода
в подвал свой проклятый, поглядишь на такие вот окна зеркальные. Ишь, роскошничают! «Погоди, — думаешь, — сломаем вам рога!» Вот и дождались, — сломали! А что вещи, говорите, чужие, да квартира чужая, — так мы этого не считаем.
Андрей Иванович порывисто встал, сунул босые ноги
в калоши, накинул пальто и
пошел на голос. Зина и кухаркина дочь Полька сидели
в сенях, запрятавшись за старые оконные рамы, держали перед ртами ладони и кричали: «Караул!» Каменные своды
подвала гулко отражали крики.
Я втащил его
в подвал, замкнул дверь. Крутые каменные ступеньки
шли вниз. Громоздились до потолка пыльные бочки, деревянная скамейка пахла керосином. Странно-тихо золотились пылинки
в узком луче солнца. На улице трещали револьверные выстрелы и молниями прорезывали воздух вопли избиваемых.
— Я уж придумал. Вот что разве сделать: есть у меня знакомый человек, за деньги он согласится назваться холопом князя Владимира Андреевича. Составим под руку князя к князю Василию грамоту,
в которой тот будет советовать ему извести царя. Эта грамота
пойдет к князю Прозоровскому, а мы его тут и накроем. Да еще подбросим
в подвалы княжеского дома мешки с кореньями и другими зельями, тогда и другая улика будет налицо.
Вошедший
в подвал лавочник сказал ей, что хозяин
пошел с народом
в собор, где поднимали Смоленскую чудотворную икону.