Неточные совпадения
Но в
глубине своей
души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека
из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
— Нет, разорву, разорву! — вскрикнула она, вскакивая и удерживая слезы. И она подошла к письменному столу, чтобы написать ему другое письмо. Но она в
глубине души своей уже чувствовала, что она не в силах будет ничего разорвать, не в силах будет выйти
из этого прежнего положения, как оно ни ложно и ни бесчестно.
Но вы, разрозненные томы
Из библиотеки чертей,
Великолепные альбомы,
Мученье модных рифмачей,
Вы, украшенные проворно
Толстого кистью чудотворной
Иль Баратынского пером,
Пускай сожжет вас божий гром!
Когда блистательная дама
Мне свой in-quarto подает,
И дрожь и злость меня берет,
И шевелится эпиграмма
Во
глубине моей
души,
А мадригалы им пиши!
Амалия Ивановна, тоже предчувствовавшая что-то недоброе, а вместе с тем оскорбленная до
глубины души высокомерием Катерины Ивановны, чтобы отвлечь неприятное настроение общества в другую сторону и кстати уж чтоб поднять себя в общем мнении, начала вдруг, ни с того ни с сего, рассказывать, что какой-то знакомый ее, «Карль
из аптеки», ездил ночью на извозчике и что «извозчик хотель его убиваль и что Карль его ошень, ошень просиль, чтоб он его не убиваль, и плакаль, и руки сложиль, и испугаль, и от страх ему сердце пронзиль».
— У нас ухо забито шумом каменных городов, извозчиками, да, да! Истинная, чистая музыка может возникнуть только
из совершенной тишины. Бетховен был глух, но ухо Вагнера слышало несравнимо хуже Бетховена, поэтому его музыка только хаотически собранный материал для музыки. Мусоргский должен был оглушаться вином, чтоб слышать голос своего гения в
глубине души, понимаете?
В
глубине души он знал, что ему надо ехать, и что не за чем теперь оставаться у теток, знал, что ничего
из этого не могло выйти хорошего, но было так радостно и приятно, что он не говорил этого себе и оставался.
Русская культура и русская общественность могут твориться лишь
из глубины русской
души,
из ее самобытной творческой энергии.
Конечно, все это лишь древняя легенда, но вот и недавняя быль: один
из наших современных иноков спасался на Афоне, и вдруг старец его повелел ему оставить Афон, который он излюбил как святыню, как тихое пристанище, до
глубины души своей, и идти сначала в Иерусалим на поклонение святым местам, а потом обратно в Россию, на север, в Сибирь: «Там тебе место, а не здесь».
Англичанка ничего не ответила, а только чопорно поклонилась. Устеньку возмутила эта сцена до
глубины души, но, когда Дидя величественно вышла
из комнаты, мисс Дудль объяснила Устеньке с счастливою улыбкой...
Казалось, под влиянием внешней тишины
из глубины его
души подымались какие-то ему одному доступные звуки, к которым он будто прислушивался с напряженным вниманием.
Звуки ее голоса угасли, и на месте ярких впечатлений счастливого вечера зияла пустота. А навстречу этой пустоте
из самой
глубины души слепого подымалось что-то с тяжелым усилием, чтобы ее заполнить.
Какая-то неведомая сила работала в
глубине детской
души, выдвигая
из этой
глубины неожиданные проявления самостоятельного душевного роста, и Максиму приходилось останавливаться с чувством благоговения перед таинственными процессами жизни, которые вмешивались таким образом в его педагогическую работу.
— Нет, и вы в
глубине души вашей так же смотрите, — возразил ему Неведомов. — Скажите мне по совести: неужели вам не было бы тяжело и мучительно видеть супругу, сестру, мать, словом, всех близких вам женщин — нецеломудренными? Я убежден, что вы с гораздо большею снисходительностью простили бы им, что они дурны собой, недалеки умом, необразованны. Шекспир прекрасно выразил в «Гамлете», что для человека одно
из самых ужасных мучений — это подозревать, например, что мать небезупречна…
Образ за образом, впечатление за впечатлением ложились на
душу яркими пятнами; я узнал и увидал много такого, чего не видали дети значительно старше меня, а между тем то неведомое, что подымалось
из глубины детской
души, по-прежнему звучало в ней несмолкающим таинственным, подмывающим, вызывающим рокотом.
Егора Егорыча до
глубины души это опечалило, и он, желая хоть чем-нибудь утешить отца Василия, еще
из Москвы при красноречивом и длинном письме послал преосвященному Евгению сказанную историю, прося просвещенного пастыря прочесть оную sine ira et studio [без гнева и предубеждения (лат.).], а свое мнение сообщить при личном свидании, когда Егор Егорыч явится к нему сам по возвращении
из Москвы.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в
глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника
из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
Всею своею собачьей
душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась
из зеленой
глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?
В одну
из таких минут, когда неведомые до тех пор мысли и чувства всплывали
из глубины его темной
души, как искорки
из глубины темного моря, он разыскал на палубе Дыму и спросил...
Разное думается человеку на океане — о жизни, мой господин, и о смерти…» И по глазам его было видно, что какой-то огонек хочет выбиться на поверхность
из безвестной
глубины этой простой и темной
души…
По прозорливому вашего императорского величества изволению, мы всё сие в Александре Ильиче Бибикове видим; за всё сие
из глубины сердец наших любомудрой
душе твоей восписуем благодарение.
А другой, посторонний, возражал
из глубины его
души, также вслух, но насмешливо-грубо...
Так обыкновенно дюжинные и испорченные натуры судят о натуре сильной и свежей: они, судя по себе, не понимают чувства, которое схоронилось в
глубине души, и всякую сосредоточенность принимают за апатию; когда же наконец, не будучи в состоянии скрываться долее, внутренняя сила хлынет
из души широким и быстрым потоком, — они удивляются и считают это каким-то фокусом, причудою, вроде того, как им самим приходит иногда фантазия впасть в пафос или кутнуть.
Он вынес
из больницы что-то по-новому тяжёлое, мрачный образ этого человека глубоко врезался в память. Увеличилось ещё одним количество людей, обиженных жизнью. Он хорошо запомнил слова сторожа и переворачивал их на все лады, стараясь понять их смысл. Они мешали ему, возмущая
глубину его
души, где хранил он свою веру в справедливость бога.
Но лица этих людей Фома видел, как сквозь туман, и слова их не задевали его сердца. В нем,
из глубины его
души, росло какое-то большое, горькое чувство; он следил за его ростом и хотя еще не понимал его, но уже ощущал что-то тоскливое, что-то унизительное…
Но и чрез золото так точно льются слезы, как льются они и чрез лохмотья нищеты, и если поражает нас желтолицый голод и слеза унижения, текущая
из глаз людей нищих духом, то, может быть, мы нашли бы еще более поражающего, опустясь в
глубину могучих
душ, молчащих вечно,
душ, замкнутых в среде, где одинаковы почти на вид и сила и бессилье.
Тщетно Сидор Кондратьич
из глубины взволнованной
души вопиет: «Давно ли Егорка при мне в прохвостах состоял!» На эти вопли Егорка совершенно резонно ему возражает: «Одни это с вашей стороны, Сидор Кондратьич, нестоящие слова!»
В глубине-то
души не верится, что страдаешь, насмешка шевелится, а все-таки страдаю, да еще настоящим, заправским образом; ревную,
из себя выхожу…
Но вот наступила великая японская война. Посетители Гамбринуса зажили ускоренною жизнью. На бочонках появились газеты, по вечерам спорили о войне. Самые мирные, простые люди обратились в политиков и стратегов, но каждый
из них в
глубине души трепетал если не за себя, то за брата или, что еще вернее, за близкого товарища: в эти дни ясно сказалась та незаметная и крепкая связь, которая спаивает людей, долго разделявших труд, опасность и ежедневную близость к смерти.
Матрёне стало совестно, ей не хотелось выдавать боли и страха пред этим хорошим, но всё-таки чужим ей человеком. И, почерпнув
из глубины своей измученной
души остаток бодрости, она, усмехаясь, сказала докторше...
Кто
из образованных людей, наконец, — сошлёмся на самих читателей, — не говорил с уверенностью, даже иногда с восторгом, о Гомере, о Шекспире, пожалуй, о Бетховене, о Рафаэле и его мадонне, и, между тем, многие ли сами-то понимали, в
глубине души своей, то, что говорили?
В
глубине души он думал, что только по капризному расположению судьбы
из него не вышло актера.
Всякий мирской человек, читая евангелие, в
глубине души знает, что по этому учению нельзя ни под каким предлогом: ни ради возмездия, ни ради защиты, ни ради спасения другого, делать зло ближнему, и что поэтому, если он желает оставаться христианином, ему надо одно
из двух: или переменить всю свою жизнь, которая держится на насилии, то есть на делании зла ближнему, или скрыть как-нибудь от самого себя то, чего требует учение Христа.
Воздав достодолжную дань поклонения артистам-любителям, автор в заключение перешел к благотворительной цели спектакля «Теперь, — восклицал он, — благодаря прекрасному сердцу истинно-добродетельной женщины, благодаря самоотверженно-неусыпным трудам и заботам ее превосходительства, этой истинной матери и попечительницы наших бедных, не одну хижину бедняка посетит и озарит внезапная радость, не одна слеза неутешной вдовицы будет отерта; не один убогий, дряхлый старец с сердечною благодарностью помянет достойное имя своей благотворительницы, не один отрок, призреваемый в приюте, состоящем под покровительством ее превосходительства, супруги г-на начальника губернии, вздохнет
из глубины своей невинной
души и вознесет к небу кроткий взор с молитвенно-благодарственным гимном к Творцу миров за ту, которая заменила ему, этому сирому отроку, нежное лоно родной матери.
Но замечательнее всего, что все те, которые имели честь быть представлены графу, в
глубине души своей очень хорошо понимали и чувствовали, относительно себя, то же самое, что чувствовал к ним и граф Маржецкий, — словно бы, действительно, все они были варвары и татары пред этим представителем европейской цивилизации и аристократизма; и в то же время каждый
из них как бы стремился изобразить чем-то, что он-то, собственно, сам по себе, да и все-то мы вообще вовсе не варвары и не татары, а очень либеральные и цивилизованные люди, но… но… сила, поставленная свыше, и т. д.
— «Уж лучше всем вместе, всем заодно», думает каждый в
глубине души, и потому один за другим зорко наблюдает, чтобы тот не увильнул как-нибудь
из коммуны.
И потихоньку, не услыхала бы Дарья Сергевна, стала она на молитву. Умною молитвою молилась, не уставной. В одной сорочке, озаренная дрожавшим светом догоравшей лампады, держа в руках заветное колечко, долго лежала она ниц перед святыней. С горячими,
из глубины непорочной
души идущими слезами долго молилась она, сотворил бы Господь над нею волю свою, указал бы ей, след ли ей полюбить всем сердцем и всею
душою раба Божия Петра и найдет ли она счастье в том человеке.
Это был и стон, и выкрик отчаяния в одно и то же время, вырвавшийся
из самых
глубин детской
души.
Острая, жгучая тоска… Боль пережитых воспоминаний… Сожаление о минувшем… Все это вихрем поднялось
из глубины детской
души и закружилось, и завертелось, и зашумело в ней, наполняя неописуемым страданием эту бедную маленькую
душу!
Но в
глубине своей
души, чем ближе он узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, может быть, и не есть качество, а напротив, недостаток чего-то, не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, — того стремления, которое заставляет человека
из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
Сам хаос, которого еще так много в
глубинах души человеческой, дорог Ницше не сам по себе, а дорог постольку, поскольку
из него может родиться «танцующая звезда». Неиспользованные возможности этого хаоса служат для Ницше залогом, что человек способен подвинуться далеко вперед по пути к гармонии, что гармоничность его может еще стать уничтожающе-высокою сравнительно с мертвою упорядоченностью
души вседовольного «последнего человека».
Однако что значит в этом смертно-серьезном деле голое понимание? Требуется что-то другое, гораздо более прочное и глубокое. «Позади твоих мыслей и чувств, брат мой, стоит могучий повелитель, неведомый мудрец, — он называется Сам. Так говорил Заратустра». Этот «Сам» живет не пониманием, не мыслями, а тем, что непосредственно исходит
из глубочайших
глубин человеческой
души.
И тогда не мягкотелый Дионис в припадке «священной болезни», а лучезарный, мускулистый Аполлон
из здорово-ясных
глубин души скажет жизни...
Когда Дионис нисходит в
душу человека, чувство огромной полноты и силы жизни охватывает ее. Какие-то могучие вихри взвиваются
из подсознательных
глубин, сшибаются друг с другом, ураганом крутятся в
душе. Занимается дух от нахлынувшего ужаса и нечеловеческого восторга, разум пьянеет, и в огненном «оргийном безумии» человек преображается в какое-то иное, неузнаваемое существо, полное чудовищного избытка сил.
Но есть в
глубине души художника какое-то прочное бессознательное знание, оно высоко поднимает его над этим минутным ужасом. И
из мрачной тайны смерти он выносит лишь одно — торжествующую, светлую тайну жизни.
И в человеческом восторге сливается
душа с единою первосущностью мира и
из глубочайших
глубин своих запевает «трагический гимн богу, у которого радость».
Они вырвутся вулканическими взрывами, сшибутся, завьются вихрями и в клочья разнесут бессильную
душу, посмевшую вызвать их
из глубин.
В сумеречной
глубине души человеческой лежит дьявол. Ему нет воли. Его держит заключенным в низах
души тяжелая крышка — бог. Дьявол задыхается в
глубине, рвется на волю, просит жизни. И все очевиднее становится для человека, что это
душа его просит воли, что рвущийся из-под крышки дьявол — это и есть он сам.
— Я думала или, лучше скажу, я была даже уверена, что мы с вами более уже не увидимся в нашем доме, и это мне было очень тяжело, но вы, конечно, и тогда были бы как нельзя более правы. Да! обидели человека, наврали на него с три короба и еще ему же реприманды едут делать. Я была возмущена за вас до
глубины души, и зато
из той же
глубины вызываю искреннюю вам признательность, что вы ко мне приехали.
Ни одной секунды не заподозрил он ее искренности. Голос ее звучал чисто и высоко, и в нем ее сердечность сквозила слишком открыто. Будь это не она, он нашел бы такое поведение ханжеством или смешной простоватостью. Но тут слезы навертывались на его глазах. Его восхищала хрустальность этого существа.
Из глубины его собственной
души поднимался новый острый позыв к полному разоблачению того, в чем он еще не смел сознаться самому себе.
Однако знакомство наше не прекратилось. Карас относился ко мне с восторженным уважением и любовью. Время от времени заходил ко мне, большею частью пьяный, и изливал свои чувства. В
глубине его
души было что-то благородное и широкое, тянувшее его на простор
из тесной жизни. Я впоследствии изобразил его в повести «Конец Андрея Ивановича» («Два конца») под именем Андрея Ивановича Колосова.