Неточные совпадения
Я возвращался домой пустыми
переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта
домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
Колымага, сделавши несколько поворотов
из улицы в улицу, наконец поворотила в темный
переулок мимо небольшой приходской церкви Николы на Недотычках и остановилась пред воротами
дома протопопши.
Обломов отправился на Выборгскую сторону, на новую свою квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по
переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это в другом квартале, рядом, вот по этой улице — и он показал еще улицу без
домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями
из грязи.
Райский, идучи
из переулка в
переулок, видел кое-где семью за трапезой, а там, в мещанском
доме, уж подавали самовар.
Нехлюдов рано выехал
из дома. По
переулку еще ехал деревенский мужик и странным голосом кричал...
Глядя на какой-нибудь невзрачный, старинной архитектуры
дом в узком, темном
переулке, трудно представить себе, сколько в продолжение ста лет сошло по стоптанным каменным ступенькам его лестницы молодых парней с котомкой за плечами, с всевозможными сувенирами
из волос и сорванных цветов в котомке, благословляемых на путь слезами матери и сестер… и пошли в мир, оставленные на одни свои силы, и сделались известными мужами науки, знаменитыми докторами, натуралистами, литераторами.
В такую только ночь и можно идти спокойно по этому бульвару, не рискуя быть ограбленным, а то и убитым ночными завсегдатаями, выходящими
из своих трущоб в грачевских
переулках и Арбузовской крепости, этого громадного бывшего барского
дома, расположенного на бульваре.
Чуть показывался с Тверской, или
из Столешникова
переулка, или от гостиницы «Дрезден», или
из подъезда генерал-губернаторского
дома генерал, часовой два раза ударял в колокол, и весь караул — двадцать человек с офицером и барабанщиком во главе — стремглав, прыгая со ступенек, выстраивался фронтом рядом с будкой и делал ружьями «на караул» под барабанный бой…
Все успокоилось. Вдруг у
дома появился полицмейстер в сопровождении жандармов и казаков, которые спешились в Глинищевском
переулке и совершенно неожиданно дали два залпа в верхние этажи пятиэтажного
дома, выходящего в
переулок и заселенного частными квартирами. Фабричный же корпус,
из окон которого кидали кирпичами, а по сообщению городовых, даже стреляли (что и заставило их перед этим бежать), находился внутри двора.
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один
из братьев Пеговых, ежедневно ходивший
из своего богатого
дома в Гнездниковском
переулке за своим любимым бергамотным, и покупал он его всегда на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный пустырь почти в полторы десятины. На месте будок и «Афонькина кабака» вырос на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
Он бросал деньги направо и налево, никому ни в чем не отказывал, особенно учащейся молодежи, держал на Тверской, на углу Чернышевского
переулка, рядом с генерал-губернаторским
домом магазинчик виноградных вин
из своих великолепных крымских виноградников «Новый Свет» и продавал в розницу чистое, натуральное вино по двадцать пять копеек за бутылку.
Против ворот [Въезд во двор со стороны Тверской, против Обжорного
переулка.] Охотного ряда, от Тверской, тянется узкий Лоскутный
переулок, переходящий в Обжорный, который кривулил к Манежу и к Моховой; нижние этажи облезлых
домов в нем были заняты главным образом «дырками». Так назывались харчевни, где подавались: за три копейки — чашка щей
из серой капусты, без мяса; за пятак — лапша зелено-серая от «подонья» из-под льняного или конопляного масла, жареная или тушеная картошка.
Под бельэтажем нижний этаж был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем
домом между Грачевкой и Цветным бульваром сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, самым отчаянным разбойничьим местом, где развлекался до бесчувствия преступный мир, стекавшийся
из притонов Грачевки,
переулков Цветного бульвара, и даже
из самой «Шиповской крепости» набегали фартовые после особо удачных сухих и мокрых дел, изменяя даже своему притону «Поляковскому трактиру» на Яузе, а хитровская «Каторга» казалась пансионом благородных девиц по сравнению с «Адом».
Мы поскорее на площадь, а там
из всех
переулков стекаются взводами городовые и окружают
дома: облава на ночлежников.
Совершенно неожиданно весь рынок был окружен милицией, стоявшей во всех
переулках и у ворот каждого
дома. С рынка выпускали всех — на рынок не пускали никого. Обитатели были заранее предупреждены о предстоящем выселении, но никто
из них и не думал оставлять свои «хазы».
На Тверской, против Леонтьевского
переулка, высится здание бывшего булочника Филиппова, который его перестроил в конце столетия
из длинного двухэтажного
дома, принадлежавшего его отцу, популярному в Москве благодаря своим калачам и сайкам.
Тот
дом, в котором, казалось мне, мы жили «всегда», был расположен в узком
переулке, выбегавшем на небольшую площадь. К ней сходилось несколько улиц; две
из них вели на кладбища.
С этих пор патриотическое возбуждение и демонстрации разлились широким потоком. В городе с барабанным боем было объявлено военное положение. В один день наш
переулок был занят отрядом солдат. Ходили
из дома в
дом и отбирали оружие. Не обошли и нашу квартиру: у отца над кроватью, на ковре, висел старый турецкий пистолет и кривая сабля. Их тоже отобрали… Это был первый обыск, при котором я присутствовал. Процедура показалась мне тяжелой и страшной.
Вот он, дядя Михаил; он выглядывает
из переулка, из-за угла серого
дома; нахлобучил картуз на уши, и они оттопырились, торчат.
Прекрасным осенним вечером, когда румяная заря ярким полымем догорала на золоченых кремлевских вышках, Розанов с Райнером выехали
из одного
переулка в Чистые Пруды и остановились у ворот
дома полковника Сте—цкого.
— Это
дом Герцена. (Позднее я выяснил, что В.В. Назаревский ошибся:
дом А.И. Герцена был не здесь, а в Старо-Конюшенном
переулке.) Этот сад, который виден
из окон, — его сад, и мы сидим в том самом кабинете, где он писал свои статьи.
И он наставил Кириллову револьвер прямо в лоб; но почти в ту же минуту, опомнившись наконец совершенно, отдернул руку, сунул револьвер в карман и, не сказав более ни слова, побежал
из дому. Липутин за ним. Вылезли в прежнюю лазейку и опять прошли откосом, придерживаясь за забор. Петр Степанович быстро зашагал по
переулку, так что Липутин едва поспевал. У первого перекрестка вдруг остановился.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в
переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти
из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «
Дом мой —
дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие
дому твоего и место селения славы твоея».
Во-первых, у Мальхен опять оказалось накопленных сто рублей; во-вторых, репутация моя как тапера установилась уже настолько прочно, что
из всех
домов Фонарного
переулка посыпались на меня приглашения. И в то же время я был почтен от квартала секретным поручением по части внутренней политики.
В Москве есть особая varietas [разновидность (лат.).] рода человеческого; мы говорим о тех полубогатых дворянских
домах, которых обитатели совершенно сошли со сцены и скромно проживают целыми поколениями по разным
переулкам; однообразный порядок и какое-то затаенное озлобление против всего нового составляет главный характер обитателей этих
домов, глубоко стоящих на дворе, с покривившимися колоннами и нечистыми сенями; они воображают себя представителями нашего национального быта, потому что им «квас нужен, как воздух», потому что они в санях ездят, как в карете, берут за собой двух лакеев и целый год живут на запасах, привозимых
из Пензы и Симбирска.
Он выходил в Гнилой
переулок, как мы уже знаем
из предыдущего, и от брагинского
дома до него было рукой подать.
Лаптев жил в одном
из переулков Малой Дмитровки, недалеко от Старого Пимена. Кроме большого
дома на улицу, он нанимал также еще двухэтажный флигель во дворе для своего друга Кочевого, помощника присяжного поверенного, которого все Лаптевы звали просто Костей, так как он вырос на их глазах. Против этого флигеля стоял другой, тоже двухэтажный, в котором жило какое-то французское семейство, состоявшее
из мужа, жены и пяти дочерей.
Дружеская встреча с ним на разговенье у А. А. Бренко сразу подняла меня в глазах тех, кто знал Васю и кто знал, что он живет по паспорту клинского мещанина Васильева, а на самом деле он вовсе не Васильев, а Шведевенгер, скрывшийся
из Петербурга во время обыска в Слепцовской коммуне в Эртелевом
переулке. На месте того старого
дома, где была эта коммуна, впоследствии А. А. Суворин выстроил огромный дворец для своей газеты «Новое время».
Из школы они трое пошли вместе, но Ежов скоро свернул в какой-то узкий
переулок. Смолин же шел с Фомой вплоть до его
дома и, прощаясь, сказал...
Я помню наш
дом, в одном
из бесчисленных
переулков, с палисадником впереди и с обширным двором, застроенным амбарами, кладовыми и погребами, ломившимися под тяжестью"даровых"деревенских запасов.
— В этот
переулок?.. — И в самом деле, было чего испугаться: узкой
переулок, которым хотел их вести купец, походил на отверстие раскаленной печи; он изгибался позади
домов, выстроенных на набережной, и, казалось, не имел никакого выхода. — Послушай! — продолжал генерал, взглянув недоверчиво на купца, — если это подлое предательство, то, клянусь честию! твоя голова слетит прежде, чем кто-нибудь
из нас погибнет.
Бегушев пошел в Загрябовский
переулок, прошел его несколько раз, но
дома Друшелева нигде не было; наконец, он совершенно случайно увидел в одном
из дворов, в самом заду его, дощечку с надписью: «3-й квартал».
Дом же принадлежал Дреймеру, а не Друшелеву, как назвал его городовой. Когда Бегушев вошел в ворота, то на него кинулись две огромные шершавые и, видимо, некормленые собаки и чуть было не схватили за пальто, так что он, отмахиваясь только палкой, успел добраться до квартала.
Ольга(вынимает
из шкапа платье). Вот это серенькое возьми… И вот это… кофточку тоже… И эту юбку бери, нянечка… Что же это такое, боже мой! Кирсановский
переулок весь сгорел, очевидно… Это возьми… Это возьми… (Кидает ей на руки платье.) Вершинины, бедные, напугались… Их
дом едва не сгорел. Пусть у нас переночуют… домой их нельзя пускать… У бедного Федотика все сгорело, ничего не осталось…
Я очень храбро и решительно посылал Фустова к Ратчам, но когда сам я к ним отправился часов в двенадцать (Фустов ни за что не согласился идти со мною и только просил меня отдать ему подробный отчет во всем), когда из-за поворота
переулка издали глянул на меня их
дом с желтоватым пятном пригробной свечи в одном
из окон, несказанный страх стеснил мое дыхание, я бы охотно вернулся назад…
В одном
из московских
переулков, вероятно, еще и теперь стоит большой каменный
дом, на воротах коего некогда красовалась вывеска с надписью: «Здесь отдаются квартиры со столом, спросить госпожу Замшеву».
Была прекрасная летняя ночь, тихая и светлая, как это бывает иногда в Петербурге.
Из Садовой мы вышли на набережную Фонтанки, хотя это было дальше, и так прошли до Сенной. Брата моего уже не было у Надежды Федоровны, в окнах было темно; он ушел спать домой, а Степан проводил его; мы жили тогда на другой квартире, в
доме Волкова, очень близко от Шушерина, в том
переулке, который идет с Сенной на Екатеринку.
Старик и молодая женщина вошли в большую, широкую улицу, грязную, полную разного промышленного народа, мучных лабазов и постоялых дворов, которая вела прямо к заставе, и повернули
из нее в узкий, длинный
переулок с длинными заборами по обеим сторонам его, упиравшийся в огромную почерневшую стену четырехэтажного капитального
дома, сквозными воротами которого можно было выйти на другую, тоже большую и людную улицу.
Но в голове Ордынова уже явилась мысль, сложился один
из тех решительных, странных планов, которые хотя и всегда сумасбродны, но зато почти всегда успевают и выполняются в подобных случаях; назавтра в восемь часов утра он подошел к
дому со стороны
переулка и вошел на узенький, грязный и нечистый задний дворик, нечто вроде помойной ямы в
доме.
Между тем на площади начиналось движение. Когда оба мишуреса, как сумасшедшие, выскочили
из дома Баси и побежали к своим дворам, оттуда стали появляться люди, быстро пробегавшие
из дома в
дом, исчезавшие в соседних улицах и
переулках. От двора Баси возбуждение разливалось по городу, разнося великую новость: рэб Акива находится в N…
Я забыл сказать вам, что к
дому этому принадлежал довольно пространный двор, отделенный от
переулка деревянным забором
из барочных досок.
Дом дамы на Вшивой горке [Раньше так назывался северо-западный склон Таганского холма — одного
из семи главных московских холмов.], — с уважением относитесь об этом
переулке; дама переехала на Никольскую, — Никольская делается тотчас же первою улицею столицы.
Так же, как и тогда наяву, кругом них гремела и гудела необозримая толпа народа, запрудив меж двумя мостами всю набережную Фонтанки, все окрестные улицы и
переулки; так же, как и тогда, вынесло Семена Ивановича вместе с пьянчужкой за какой-то забор, где притиснули их, как в клещах, на огромном дровяном дворе, полном зрителями, собравшимися с улиц, с Толкучего рынка и
из всех окрестных
домов, трактиров и кабаков.
В Апраксином
переулке становится так жарко, что начинают загораться
дома, противоположные рынку. Заливать их уже невозможно от жару. Народ, валя друг друга, бежит
из этого
переулка, — торопится не задохнуться и не сгореть заживо в пекле огня и дыма.
28-го же мая по Апраксину
переулку, в
доме Трифонова, в два с половиной часа пополудни показался дым
из дровяного сарая, прилегавшего задней стеной к рядам Толкучего рынка. По осмотре сарая, оказалась в нем тлевшая подброшенная («вероятно с умыслом», как замечает полицейская газета) пакля, которая и была тотчас потушена. После этого среди Апраксина двора, в промежуток двух часов времени, два раза тушили пуки хлопка и пакли, пропитанные смолою.
Дома старенькие, зато строены
из здоровенного унжинского леса и крыты в два теса. От большой улицы по обе стороны вниз по угорам идут
переулки;
дома там поменьше и много беднее, зато новее и не так тесно построены. Во всем селенье больше трехсот дворов наберется, опричь келейных рядов, что ставлены на задах, ближе к всполью. В тех келейных рядах бобыльских да вдовьих дворов не меньше пятидесяти.
И они расстались. Перед обедом Софья Львовна поехала в монастырь к Оле, но там сказали ей, что Оля где-то по покойнике читает псалтирь.
Из монастыря она поехала к отцу и тоже не застала
дома, потом переменила извозчика и стала ездить по улицам и
переулкам без всякой цели, и каталась так до вечера. И почему-то при этом вспоминалась ей та самая тетя с заплаканными глазами, которая не находила себе места.
Он остановился и поглядел на
переулок сквозь решетку забора… Там стояли два извозчика… Из-за соседних
домов искрился крест какой-то близкой церкви.
Я явился к нему, предупрежденный, как сейчас сказал, о его желании иметь меня в числе своих сотрудников. Жил он и принимал как редактор в одном
из переулков Стремянной, чуть ли не в том же
доме, где и Дружинин, к которому я являлся еще студентом. Помню, что квартира П. И. была в верхнем этаже.
После того, как он побывал в восьми
домах, его уж не удивляли ни цвета платьев, ни длинные шлейфы, ни яркие банты, ни матросские костюмы, ни густая фиолетовая окраска щек; он понимал, что всё это здесь так и нужно, что если бы хоть одна
из женщин оделась по-человечески или если бы на стене повесили порядочную гравюру, то от этого пострадал бы общий тон всего
переулка.
Приятели с Трубной площади повернули на Грачевку и скоро вошли в
переулок, о котором Васильев знал только понаслышке. Увидев два ряда
домов с ярко освещенными окнами и с настежь открытыми дверями, услышав веселые звуки роялей и скрипок — звуки, которые вылетали
из всех дверей и мешались в странную путаницу, похожую на то, как будто где-то в потемках, над крышами, настраивался невидимый оркестр, Васильев удивился и сказал...