Неточные совпадения
— Да нас-то с тобой чем это касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением?
Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы говорить о любви к Катерине Ивановне, о старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об
императоре Наполеоне? Так ли, для этого ли?
— С удовольствием, —
отвечал государь
император и проследовал в улицу Лафит.
Но виновный был нужен для мести нежного старика, он бросил дела всей империи и прискакал в Грузино. Середь пыток и крови, середь стона и предсмертных криков Аракчеев, повязанный окровавленным платком, снятым с трупа наложницы, писал к Александру чувствительные письма, и Александр
отвечал ему: «Приезжай отдохнуть на груди твоего друга от твоего несчастия». Должно быть, баронет Виллие был прав, что у
императора перед смертью вода разлилась в мозгу.
После речей стали нас вызывать по списку; каждый, выходя перед стол, кланялся
императору, который очень благосклонно вглядывался в нас и
отвечал терпеливо на неловкие наши поклоны.
Он нашелся и
отвечал императору Александру: «Вы меня предупредили, государь, я искал случая принести вашему величеству повинную за Пушкина: он, бедный, в отчаянии; приходил за моим позволением письменно просить княжну, чтоб она великодушно простила ему это неумышленное оскорбление».
Все глаза на этом бале были устремлены на ослепительную красавицу Бахареву;
император прошел с нею полонез, наговорил любезностей ее старушке-матери, не умевшей ничего
ответить государю от робости, и на другой день прислал молодой красавице великолепный букет в еще более великолепном порт-букете.
— А как бы вы изволили полагать? —
отвечал с тихою улыбкой карлик. — Да-с; с самим
императором Александром Павловичем говорил и имел рассудок, как ему
отвечать.
Рейнсдорп спешил
отвечать, что кончина
императора Петра III известна всему свету; что сам он видел государя во гробе и целовал его мертвую руку.
Надобно было все это видеть и привыкнуть смотреть на это, чтоб постигнуть наконец, с каким отвращением слушает похвалы доброму сердцу и чувствительности
императора французов тот, кто был свидетелем сих ужасных бедствий и знает адское восклицание Наполеона: »Солдаты?.. и, полноте! поговоримте-ка лучше о лошадях!» [Так
отвечал Наполеон одному из генералов, который стал ему докладывать о бедственном положении его солдат.
— Да! —
отвечал один пожилой кавалерийской полковник, — вон на той стороне реки и деревянный дом, в котором третьего дня ночевал
император.
— А как бы вы изволили полагать? —
отвечал с тихой улыбкой карлик. — С самим
императором Александром Первым, имел честь
отвечать ему.
«Я не знаю, что сказать, —
отвечал отставной
император, — оно было полезно и необходимо в свое время, оно было вредно в другое».
«Ну когда же Китайский
император сидит на веревке?» —
отвечал добрейший немец с пресерьезным видом, как будто он сам сомневался, не действительно ли китайский
император перед ним.
— Присягая покойному государю, —
отвечал Гагарин, — мы присягали вместе и тому наследнику, который назначен будет. Теперь мы не имеем ввиду никакого акта, которым он назначал себе наследника: следовательно, долг наш — обратиться к коренному закону 1797 года, а по этому закону, при беспотомственной кончине
императора, престол переходит к старшему после него брату.
Гордый Бирон долго не
отвечал императору, находя, что этот диплом должен был быть изготовлен гораздо ранее.
— Очень… —
отвечал он, пожирая ее влюбленными глазами. — Умница, что послушалась. Этот цвет теперь любимый цвет
императора, как цвет мальтийского ордена; прежде он любил зеленый — любимый цвет Нелидовой, теперь этот цвет приводит его в раздражение… Прими это во внимание при следующих костюмах. Зеленого цвета не должно быть совершенно.
— Государь, —
отвечал Кутузов, — потому-то я и не начинаю, что не на Царицыном лугу. [И. А. Галактионов. «
Император Александр I и его царствование».]
— Государь, —
отвечал, поклонившись, молодой человек, — вы наш
император. Но враги ваши, враги императорского правительства, имеют злобные замыслы, я опасаюсь всего — восстания, убийства!..
Дрожащею рукою Поппель
отвечал: «Рыцарь Николай Поппель, по усыновлению барон Эренштейн, опоясанный из рук самого
императора, никогда не унизится до того, чтобы поднять перчатку, брошенную презренным лекаришкой».
— Спросите принца де Линя, —
отвечал с досадой князь, — ближе ли к неприятелю стоял при нем
император Иосиф, а не то мы еще подвинемся вперед.
— Ужасная новость, ваше высочество, —
отвечал Милорадович со слезами на глазах. —
Император умирает! Осталась только слабая надежда.
— После этого вы
отвечаете мне головою за спокойствие столицы, а что до меня, если буду
императором хоть на один час, то покажу, что был того достоин!
Великий князь спросил полковника, знает ли он содержание пакета. Барон Фридерикс
отвечал, что совсем не знает его, но что имеет приказание передать письмо в его руки в случае, если
императора еще нет в Петербурге; он присовокупил, что такая же депеша послана в Варшаву.
— Должно преклоняться перед судьбами Провидения, —
отвечал он глухим голосом, — небо повелевает, и я против воли повинуюсь: теперь я
император.
«На все оскорбления императрица
отвечает только смирением и слезами. Народ разделяет ее горе;
императора все ненавидят», — писали посланники иностранных держав ко своим дворам. Но между тем, в том же уединении императрица деятельно готовилась к перевороту, сказав себе про мужа...
На эту речь
отвечал от имени
императора граф Ростопчин. [Е. Карнович. «Мальтийские рыцари в России».]
— Вот он, ваше величество, —
ответил Суворов и вынул из кармана сложенный лист бумаги, подал его
императору.
Начиная готовиться к войне, Фридрих-Вильгельм обратился за помощью к другу своему
императору Александру, и когда тот,
отвечая ему, «что не только союзник пребудет верен своему союзнику, но и друг явится в числе многочисленной и отличной армии на помощь своему другу», король объявил Наполеону войну.
— При помощи Божьей, я надеюсь прекратить страдания ее величества, —
ответил аббат, ни мало не смутившись под испытующим взглядом
императора.
— Виват,
император Франц! —
отвечал на приветствия Александр Васильевич.
— «В таком случае, —
отвечал ему Антон, — благородный врач Эренштейн дает ему, подлому трусу, своею перчаткой пощечину, которую благороднейший рыцарь может предъявить у своего
императора в доказательство, как он достойно носит свое почетное звание».
— Я этого не знал! — откровенно
отвечал великий князь. — Впрочем, если императорский рескрипт и существует, то, мне кажется, никто не знает о нем. Но мы все знаем, что наш законный государь, после
императора Александра — есть мой брат Константин, следовательно, мы исполнили наш долг, дав ему присягу. Пусть то будет, что угодно Богу!
Кроме того, он писал ему, что когда он спрашивал императрицу, выражены ли были намерения усопшего
императора на этот счет в завещании или в каком-нибудь рескрипте, то императрица
отвечала, что не знает об этом ничего положительного, но, во всяком случае, советует свестись с цесаревичем.
Солдат донес о бывшем ему видении по начальству, и когда об этом доложили
императору, он
ответил...
— Наш осподарь, великий князь всея Руси, Иван Васильевич, —
отвечал дьяк Курицын с твердостью и выпрямясь, — хочет дружбы цесаря, а не милостей: равный равного не жалует. Говорю к слову; а коли твоей милости доверено что от твоего
императора, то высокие слова его не нам слышать, а нашему осподарю, великому князю всея Руси, не нам и
отвечать.
— Как вы хотите, чтоб он всем
отвечал вдруг? — сказал князь Андрей. — Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или
императора. Мне так кажется.
— Да что же можно сделать, когда их со всех сторон спаивают. Папа хотел закрыть кабак, — оказывается, что нельзя по закону. Но мало того, когда я убеждала Василья Ермилина, что стыдно держать кабак, спаивать народ, он мне
отвечал, и, очевидно, с гордостью, что срезал меня при народе: «А как же патент дается с орлом от государя
императора. Коли бы плохое дело было, не было бы на то царского указа».
— Mon prince, je parle de l’empereur Napoléon, [ — Князь, я говорю об
императоре Наполеоне.] —
отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
Но купцы в свой черед
ответили Фалалею, что и они теперь тоже стали все христиане, как их
император, но что это дела не изменяет, и что, сколько Фалалей им должен за товары, они все это желают с него получить. А иначе, — говорят, — мы возьмем рабов, выставим все, что здесь видим, на базаре и продадим.
Отвечая на обвинение Цельзом христиан в том, что они уклоняются от военной службы (так что, по мнению Цельза, если только Римская империя сделается христианской, она погибнет), Ориген говорит, что христиане больше других сражаются за благо
императора, — сражаются за него добрыми делами, молитвой и добрым влиянием на людей.
— Я полагаю, милостивый государь, — шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, — что мы призваны сюда не для того, чтоб обсуждать, чтò удобнее для государства в настоящую минуту — набор или ополчение. Мы призваны для того, чтоб
отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь
император. А судить о том, чтò удобнее — набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
— Sire, —
отвечал Балашев, — l’Empereur mon maître ne désire point la guerre, et comme Votre Majesté le voit, [Государь
император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть,] — говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majesté, [ваше величество,] с неизбежною аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новости.
Князь Андрей
отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п.
Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
Кутузов не
ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что́ было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с
императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.