Неточные совпадения
Привычные доктрины и
теории оказались бессильны перед грозным лицом всемирно-исторического фатума.
Пасифистская
теория вечного мира легко превращается в
теорию вечного покоя, счастливой бездвижности, ибо последовательно должно отрицать не только боль, связанную с движением войны, но и боль, связанную со всяким движением, со всяким зачинающим
историческим творчеством.
По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних
исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по
теории Либиха, и о законах
исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
Я в глубине души, в более глубоком слое, чем умственные
теории, поверил в первичную реальность духа и лишь во вторичную, отраженную, символически-знаковую реальность внешнего, так называемого «объективного» мира, природного и
исторического.
Консервативное направление органической
теории общества, защищающее священный характер
исторических тел, не может быть признано христианским не только потому что оно противоречит христианскому персонализму, но и потому, что оно противоречит христианскому эсхатологизму.
Социологическая
теория нравственности должна, в сущности, вслед за Дюркгеймом признать общество Божеством, а не природно-историческим явлением, погруженным в грех.
— Как для вас, господа, все эти вопросы с высоты
теории легко решаются! — говорил между тем Киселев. — Для вас кустарь, мужик, фабричный — все это отвлеченные понятия, а между тем они — люди, живые люди, с кровью, нервами и мозгом. Они тоже страдают, радуются, им тоже хочется есть, не глядя на то, разрешает ли им это «
исторический ход вещей»… Вот я в Нижнем получил от моих палашковских артельщиков письмо…
Герцен, в отличие от других представителей левого лагеря, не исповедывал оптимистической
теории прогресса, наоборот, он защищает пессимистическую философию истории, он не верит в разумность и благость
исторического процесса, идущего к осуществлению верховного блага.
Теория о перенесении совокупности воль масс на
исторические лица, может быть, весьма много объясняет в области науки права, и может быть, необходима для своих целей; но в приложении к истории, как только являются революции, завоевания, междоусобия, как только начинается история, —
теория эта ничего не объясняет.
Но не говоря уже о противоречии историков относительно этих условий; допустив даже, что существует одна общая всем программа этих условий, мы найдем, что
исторические факты почти всегда противоречат этой
теории.
Ответы, даваемые этою
теорией на
исторические вопросы, подобны ответам человека, который, глядя на двигающееся стадо и не принимая во внимание ни различной доброты пастбища в разных местах поля, ни погони пастуха, судил бы о причинах того или другого направления стада по тому, какое животное идет впереди стада.
Теория перенесения воль масс на
исторические лица есть только перифраза, — только выражение другими словами слов вопроса.
Жизнь народов не вмещается в жизнь нескольких людей; ибо связь между этими несколькими людьми и народами не найдена.
Теория о том, что связь эта основана на перенесении совокупности воль на
исторические лица, есть гипотеза, не подтверждаемая опытом истории.
И потому
исторические события и этого рода историками представляются отступлениями от
теории.