Неточные совпадения
Была минута, когда он охаял этот
город, но ему очень нравилось ходить по
историческим улицам
города, и он чувствовал, что Париж чему-то учит его.
Союзы
городов и земств должны строго объединиться как организация, на которую властью
исторического момента возлагается обязанность замещать Государственную думу в течение сроков ее паралича.
И я, действительно, не заснул. В
городе был каменный театр, и на этот раз его снимала польская труппа. Давали
историческую пьесу неизвестного мне автора, озаглавленную «Урсула или Сигизмунд III»…
Даже Марья Михайловна вошла в очень хорошее состояние духа и была очень благодарна молодому Роберту Блюму, который водил ее сына по
историческому Кельну, объяснял ему каждую достопримечательность
города и напоминал его историю.
— Ах, да не все ли равно! — вдруг воскликнул он сердито. — Ты вот сегодня говорил об этих женщинах… Я слушал… Правда, нового ты ничего мне не сказал. Но странно — я почему-то, точно в первый раз за всю мою беспутную жизнь, поглядел на этот вопрос открытыми глазами… Я спрашиваю тебя, что же такое, наконец, проституция? Что она? Влажной бред больших
городов или это вековечное
историческое явление? Прекратится ли она когда-нибудь? Или она умрет только со смертью всего человечества? Кто мне ответит на это?
Вот поднять старый, стоптанный башмак, давным-давно свалившийся с ноги Вен-Симона или Фурие, и, почтительно возложив его на голову, носиться с ним, как со святыней, — это мы в состоянии; или статейку настрочить об
историческом и современном значении пролетариата в главных
городах Франции это тоже мы можем; а попробовал я как-то предложить одному такому сочинителю и политико-эконому, вроде вашего господина Ворошилова, назвать мне двадцать
городов в этой самой Франции, так знаете ли, что из этого вышло?
— Отец-то? Вопрос не легкий. Род наш, Колесниковых, знаменитый и древний, по одной дороге с Рюриком идет, и в гербе у нас колесо и лапоть, того-этого. Но, по
историческому недоразумению, дедушка с бабушкой наши были крепостными, а отец в
городе лавку и трактир открыл, блеск рода, того-этого, восстановляет. И герб у нас теперь такой: на зеленом бильярдном поле наклоненная бутылка с девизом: «Свидания друзей»…
В последней книжке его помещена статья с следующим заглавием: «
Исторические, философические, политические и критические рассуждения о причинах возвышения и упадка книги, во всех концах Российской империи славившейся и по столичным, губернским, областным и уездным
городам той империи до сего дня читаемой, но не столько, как прежде, покупаемой, а именно «Собеседника любителей российского слова».
Москва —
город своеобразный, — это известно всем. Нужно сказать, однако, что это свойство Белокаменной с годами выдыхается: культура проходит и по ней своими нивелирующими влияниями. Конечно,
исторические памятники, царь-колокол, царь-пушка, Василий Блаженный остаются на местах, но многие специфические, чисто этнографические особенности Москвы исчезают постепенно и незаметно. Вот, например, в то время, о котором идет речь, еще водились на Москве так называемые «мушкетеры».
Потом вспомнил он две песенки, которые хорошо известны в русских цирках. Я их тоже знал. Одна из них, на какой-то опереточный мотив, говорит о том, как некий неизвестный селадон поехал в
город Медон. Другая —
историческая — о друге Хохликове, Иване, и о его злоключениях, сочиненная наполовину по-русски, наполовину по-французски...
Брат Павлин с трогательной наивностью перепутывал
исторические события, лица и отдельные факты, так что Половецкому даже не хотелось его разубеждать. Ведь наивность — проявление нетронутой силы, а именно такой силой являлся брат Павлин. Все у него выходило как-то необыкновенно просто. И обитель, и о. игумен, и удивительная история
города Бобыльска, и собственная жизнь — все в одном масштабе, и от всего веяло тем особенным теплом, какое дает только одна русская печка.
Успокоившись насчет жителей нашего
города, я пошел далее. Выписал себе знаменитейшие путешествия, древние и новые
исторические творения и подписался на аугсбургскую «Всеобщую газету».
Положение
города на реке менее красиво; крепость по живописности хуже нашего кремля;
историческая татарская старина сводилась едва ли не к одной Сумбекиной башне. Только татарская часть
города за рекой Булаком была своеобразнее. Но тогда и я, и большинство моих товарищей не приобрели еще вкуса к этнографии. Это не пошло дальше двух-трех прогулок по тем улицам, где скучилось татарское население, где были их школы и мечети, лавки, бани.
Воскресенские(Иверские) воротаКитай-города находились в современном
Историческом проезде; сооружены в 1680 г. В начале 30-х годов XX в. разобраны в связи с реконструкцией Красной площади. Дали название Воскресенской площади.
Стр. 7. В «
городе» — то есть в Китай-городе,
историческом торговом центре Москвы, расположенном между Кремлем и Китайгородской каменной стеной (ныне сохранилась лишь ее небольшая часть).
В то время, когда в доме князя Василия Прозоровского происходили описанные нами сцены, хотя и имеющие на первый взгляд чисто домашнее значение, но долженствующие отразиться не только на дальнейшей судьбе наших героев, но даже отчасти на грядущих
исторических событиях, в других, более или менее отдаленных от Москвы
городах и весях русских шла спешная, непонятная обывателям государственная работа.
— И вы у нас будете скоро штатскою генеральшей… Ведь вы с мужем вашим занимаете
исторический дом… Здесь испокон веку жили губернские предводители. Много было тут пропито и проедено, проиграно в карты… Пляс был большой… и всякое дворянское благодушие. Пора немножко и стариной тряхнуть… И вам пора, Антонина Сергеевна, принять над нами власть. Вы у нас первая дама в
городе, недостает только официального титула.
У всякого итальянского
города своя
историческая маска: маска Неаполя — «пурчинель», маска Венеции — «арлекин», маска Турина — «фанфуля» и так далее.
Эта часовня была известной всему Петербургу часовней Спасителя на Петербургской стороне, соединяющей в себе и высокочтимую православными святыню, и памятник
исторической старины, так как построена «в домике Петра Великого», который со дня основания
города, уже более чем полтора столетия, стоит невредимым.
Город Вильна за время Отечественной войны 1812 года приобрел себе весьма любопытное
историческое значение.
Вот они в Белоруссии, в
городе, который назовем
городом при Двине. Совершенно новый край, новые люди! Так как я не пишу истории их в тогдашнее время, то ограничусь рассказом только об известных мне личностях, действовавших в моем романе, и о той местности, где разыгрывались их действия. И потому попрошу читателя не взыскивать с меня скрупулезно за некоторые незначительные анахронизмы и
исторические недомолвки и помнить, что я все-таки пишу роман, хотя и полуисторический.
Все эти конические колокольни, узкие улицы, типические русской постройки дома, остатки стен и валов держат над
городом исторический флаг, который говорит вам, что все видимое вами возникло здесь не по указу губернского правления и выводилось не по бесхарактерным планам новейшей архитектуры.
Вот как характеризует Маркс стремление к объединению и освобождению славян: «Зародилось в рабочих кабинетах некоторых славянских дилетантов
исторической науки то смехотворное антиисторическое движение, которое замышляло не что иное, как подчинение цивилизованного Запада варварскому Востоку; подчинение
города деревне; торговли, промышленности, науки — примитивной агрикультуре славянских крепостных.
Церковно-христианский элемент, вошедши однажды в жизнь Старого
Города, принимает самое первостепенное значение во все великие моменты его позднейших
исторических судеб.