Неточные совпадения
Клим посмотрел на людей, все они сидели молча; его сосед, нагнувшись, свертывал папиросу. Диомидов
исчез. Закипала, булькая, вода
в котлах; усатая женщина полоскала
в корыте «сычуги», коровьи желудки, шипели сырые дрова
в печи. Дрожал и подпрыгивал огонь
в лампе, коптило надбитое стекло.
В сумраке люди казались бесформенными, неестественно громоздкими.
Вошел
в дом, тотчас же снова явился
в разлетайке,
в шляпе и, молча пожав руку Самгина,
исчез в сером
сумраке, а Клим задумчиво прошел к себе, хотел раздеться, лечь, но развороченная жандармом постель внушала отвращение. Тогда он стал укладывать бумаги
в ящики стола, доказывая себе, что обыск не будет иметь никаких последствий. Но логика не могла рассеять чувства угнетения и темной подспудной тревоги.
Отдельные черты личной жизни проносились точно
в густом
сумраке, мелькая, меняясь,
исчезая и оставляя меня опять
в пустой неопределенности.
В сумраке вечера,
в мутной мгле падающего снега голоса звучали глухо, слова падали на голову, точно камни; появлялись и
исчезали дома, люди; казалось, что город сорвался с места и поплыл куда-то, покачиваясь и воя.
Женщина
исчезла за дверью, — он сбросил пиджак, — снова хлопнула калитка, и снова она, маленькая и согнутая, явилась
в сумраке, махая на него рукою...
Сгущаясь,
сумрак прячет
в теплом объятии своем покорно приникшие к земле белые и красные дома, сиротливо разбросанные по холмам. Сады, деревья, трубы — всё вокруг чернеет,
исчезает, раздавленное тьмою ночи, — точно пугаясь маленькой фигурки с палкой
в руке, прячась от нее или играя с нею.
И, как незадолго перед тем летучая мышь носилась
в сумраке, —
в душе Ильи быстро замелькали тёмные мысли и воспоминания: они являлись и
исчезали без ответа, и всё гуще становилась тьма
в душе.
Он скоро
исчез, юноша этот, а народ же — человек с полсотни — остался, слушают меня. Не знаю, чем я мог
в ту пору внимание к себе привлечь, но было мне приятно, что слушают меня, и говорил я долго,
в сумраке, среди высоких сосен и серьёзных людей.
В сумраке души,
в памяти, искрами вспыхивали разные слова, кружились, как пчелы, одни
исчезали, другие соединялись живою цепью, слагали песню — Симе было жутко и приятно, тихая радость ласкала сердце.
Вечером, когда уже при свечах мы все
в зале банк метали, — входит наш комиссионер и играть не стал, но говорит: «я болен еще», и прямо прошел на веранду, где
в сумраке небес, на плитах, сидела кукона — и вдруг оба с нею за густым хмелем скрылись и
исчезли в темной тени. Фоблаз не утерпел, выскочил, а они уже преавантажно вдвоем на плотике через заливчик плывут к островку… На его же глазах переплыли и скрылись…
Из увала над холмом явилось что-то тёмное, круглое, помаячило
в сумраке и
исчезло.
— Пшо-о-ол! — крикнул он дико и пронзительно. Испуганные лошади взяли с места, телега загрохотала по колеям и
исчезла в снежном
сумраке, только несколько раз еще донеслись до нас из темноты взвизгивания черкеса: пшо-о-ол, пшо-о-ол!.. Казалось, это были крики возбужденного, опьяневшего человека.
Мы так увлеклись охотой, что и не заметили, как
исчезло солнце и серый холодный
сумрак спустился на землю. Вверху сквозь просветы между ветвями деревьев виднелось небо
в тучах.
Пускай мутный
сумрак души, пускай ночные ужасы и денная тоска. Зато
в полумертвом
сумраке — слепяще-яркие, испепеляющие душу вспышки. Перенасыщенная мука, недозволенное счастье.
Исчезает время и мир. И отлетают заслоняющие призраки. Смейся над ними и весело бросайся
в темноту. Только там правда, неведомая и державная.
В туманном
сумраке окрестность
исчезает…
Повсюду тишина; повсюду мертвый сон;
Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает,
Лишь слышится вдали рогов унылый звон.