Неточные совпадения
Некоторые улыбнулись. Левин покраснел, поспешно сунул под сукно руку и
положил направо, так как шар был
в правой руке.
Положив, он вспомнил, что надо было засунуть и левую руку, и засунул ее, но уже поздно, и, еще более сконфузившись, поскорее ушел
в самые задние
ряды.
По этой причине он всякий раз, когда Петрушка приходил раздевать его и скидавать сапоги,
клал себе
в нос гвоздичку, и во многих случаях нервы у него были щекотливые, как у девушки; и потому тяжело ему было очутиться вновь
в тех
рядах, где все отзывалось пенником и неприличьем
в поступках.
Раскольников приостановился
рядом с двумя-тремя слушателями, послушал, вынул пятак и
положил в руку девушке.
Ушли. Луна светила
в открытое окно. Лидия, подвинув к нему стул, села,
положила локти на подоконник. Клим встал
рядом.
В синеватом сумраке четко вырезался профиль девушки, блестел ее темный глаз.
— Ага! — и этим
положил начало нового трудного дня. Он проводил гостя
в клозет, который имел право на чин ватерклозета, ибо унитаз промывался водой из бака.
Рядом с этим учреждением оказалось не менее культурное — ванна, и вода
в ней уже была заботливо согрета.
«Так никто не говорил со мной». Мелькнуло
в памяти пестрое лицо Дуняши, ее неуловимые глаза, — но нельзя же ставить Дуняшу
рядом с этой женщиной! Он чувствовал себя обязанным сказать Марине какие-то особенные, тоже очень искренние слова, но не находил достойных. А она, снова
положив локти на стол, опираясь подбородком о тыл красивых кистей рук, говорила уже деловито, хотя и мягко...
Один из штатских, тощий, со сплюснутым лицом и широким носом, сел
рядом с Самгиным, взял его портфель, взвесил на руке и,
положив портфель
в сетку, протяжно, воющим звуком, зевнул. Старичок с медалью заволновался, суетливо закрыл окно, задернул занавеску, а усатый спросил гулко...
«Возможно, что он ненормален», — соображал Самгин, глотнул коньяку и,
положив фляжку
рядом с собою, покосился на револьвер
в углу дивана.
У стены прислонился черный диван с высунувшимися клочьями мочала, а над ним портреты Чернышевского, Некрасова,
в золотом багете сидел тучный Герцен,
положив одну ногу на колено свое,
рядом с ним — суровое, бородатое лицо Салтыкова.
За длинным столом, против Самгина, благодушно глядя на него, сидел Ногайцев, лаская пальцами свою бороду,
рядом с ним
положил на стол толстые локти и приподнял толстые плечи краснощекий человек с волосами дьякона и с нагловатым взглядом, — Самгину показалось, что он знает эти маленькие зрачки хорька и грязноватые белки
в красных жилках.
Потом встала, вынула из комода прежнее, нераспечатанное, такое же письмо и
положила рядом с этим, и села опять
в своей позе, закрывая руками лицо.
В комнату вошел, или, вернее, вскочил — среднего роста, свежий, цветущий, красиво и крепко сложенный молодой человек, лет двадцати трех, с темно-русыми, почти каштановыми волосами, с румяными щеками и с серо-голубыми вострыми глазами, с улыбкой, показывавшей
ряд белых крепких зубов.
В руках у него был пучок васильков и еще что-то бережно завернутое
в носовой платок. Он все это вместе со шляпой
положил на стул.
Чукчи держат себя поодаль от наших поселенцев,
полагая, что русские придут и перережут их, а русские думают — и гораздо с большим основанием, — что их перережут чукчи. От этого происходит то, что те и другие избегают друг друга, хотя живут
рядом, не оказывают взаимной помощи
в нужде во время голода, не торгуют и того гляди еще подерутся между собой.
Берега заставлены,
в два-три
ряда, судами, джонками, лодками, так что мы с трудом пробирались и не раз принуждены были
класть весла по борту.
Сначала вошли на палубу переводчики. «Оппер-баниосы», — говорили они почтительным шепотом, указывая на лодки, а сами стали
в ряд. Вскоре показались и вошли на трап, потом на палубу двое японцев, поблагообразнее и понаряднее прочих. Переводчики встретили их,
положив руки на колени и поклонившись почти до земли. За ними вошло человек двадцать свиты.
Он еще храбрился и по усвоенной привычке,
положив ногу на ногу и небрежно играя своим pince-nez,
в самоуверенной позе сидел на своем втором стуле первого
ряда.
Из другой камеры вышли другие арестантки, и все стали
в два
ряда коридора, причем женщины заднего
ряда должны были
класть руки на плечи женщин первого
ряда. Всех пересчитали.
Она точно не могла жить без него и даже
клала его на ночь
в свою спальню, где он грыз сапоги, рвал платье и вообще показывал целый
ряд самых артистических штук.
Я понимаю, что всякое новое дело, особенно
в области практических интересов, должно пройти через целый
ряд препятствий и даже неудач, но великое дело —
положить именно начало.
Человек осужден на работу, он должен работать до тех пор, пока опустится рука, сын вынет из холодных пальцев отца струг или молот и будет продолжать вечную работу. Ну, а как
в ряду сыновей найдется один поумнее, который
положит долото и спросит...
Это был владелец дома, первогильдейский купец Григорий Николаевич Карташев. Квартира его была
рядом с трактиром,
в ней он жил одиноко, спал на голой лежанке,
положив под голову что-нибудь из платья.
В квартире никогда не натирали полов и не мели.
Педагогические приемы у пана Пашковского были особенные: он брал малыша за талию, ставил его
рядом с собою и ласково
клал на голову левую руку. Малыш сразу чувствовал, что к поверхности коротко остриженной головы прикоснулись пять заостренных, как иголки, ногтей, через которые, очевидно, математическая мудрость должна проникнуть
в голову.
Его одели, как
в воскресенье,
в палевый жупан и синий кунтуш,
положили около кривую саблю, а
рядом на стуле лежала рогатая конфедератка с пером.
— Ведь я младенец сравнительно с другими, — уверял он Галактиона, колотя себя
в грудь. — Ну, брал… ну, что же из этого? Ведь по грошам брал, и даже стыдно вспоминать, а кругом воровали на сотни тысяч. Ах, если б я только мог рассказать все!.. И все они правы, а я вот сижу. Да это что… Моя песня спета. Будет, поцарствовал. Одного бы только желал, чтобы меня выпустили на свободу всего на одну неделю: первым делом убил бы попа Макара, а вторым — Мышникова.
Рядом бы и
положил обоих.
«Так вот ты какая!» — Сергей говорил,
Лицо его весело было…
Он вынул платок, на окно
положил,
И
рядом я свой
положила,
Потом, расставаясь, Сергеев платок
Взяла я — мой мужу остался…
Нам после годичной разлуки часок
Свиданья короток казался,
Но что ж было делать! Наш срок миновал —
Пришлось бы другим дожидаться…
В карету меня посадил генерал,
Счастливо желал оставаться…
Сестры даже
положили между собой, и как-то без особенных лишних слов, о возможности, если надо, пожертвования с их стороны
в пользу Аглаи: приданое для Аглаи предназначалось колоссальное и из
ряду вон.
Полное безземелье отдавало рабочих
в бесконтрольное распоряжение компании — она могла делать с ними, что хотела, тем более что все население
рядом поколений выросло специально на золотом деле, а это
клало на всех неизгладимую печать.
Тетушка же так нас любила, как родных дочерей, и всей душенькой желала и приказывала, чтоб
положить ее
в Неклюдове,
рядом с Степаном Михайлычем, а пришлось лечь
в Мордовском Бугуруслане, у отца Василья».
Часов
в десять утра к тому же самому постоялому двору, к которому Вихров некогда подвезен был на фельдъегерской тележке, он
в настоящее время подъехал
в своей коляске четверней. Молодой лакей его Михайло, бывший некогда комнатный мальчик, а теперь малый лет восемнадцати, франтовато одетый, сидел
рядом с ним.
Полагая, что все злокачества Ивана произошли оттого, что он был крепостной, Вихров отпустил Михайлу на волю (он был родной брат Груши) и теперь держал его как нанятого.
Усталая, она замолчала, оглянулась.
В грудь ей спокойно легла уверенность, что ее слова не пропадут бесполезно. Мужики смотрели на нее, ожидая еще чего-то. Петр сложил руки на груди, прищурил глаза, и на пестром лице его дрожала улыбка. Степан, облокотясь одной рукой на стол, весь подался вперед, вытянул шею и как бы все еще слушал. Тень лежала на лице его, и от этого оно казалось более законченным. Его жена, сидя
рядом с матерью, согнулась,
положив локти на колена, и смотрела под ноги себе.
На плоскости бумаги,
в двухмерном мире — эти строки
рядом, но
в другом мире… Я теряю цифроощущение: 20 минут — это может быть 200 или 200 000. И это так дико: спокойно, размеренно, обдумывая каждое слово, записывать то, что было у меня с R. Все равно как если бы вы,
положив нога на ногу, сели
в кресло у собственной своей кровати — и с любопытством смотрели, как вы, вы же — корчитесь на этой кровати.
Каторжный этот был Степан, Он заболел рожей на голове, и его перевели
в больницу и
положили рядом с Прокофьем.
—
В субботу, выпустив номер, — рассказал Пятницкий, — я пошел сюда,
в «Палермо» (редакция была почти
рядом, на Петровке). Сижу за пивом, вдруг вбегает взбешенный Миллер — глаза сверкают, губы дрожат,
в руках газета. Сел со мной, больше никого
в комнате этой не было,
положил передо мной газету, левой рукой тычет
в нос, а правой вцепился мне
в плечо и шепчет, точь-в-точь как Отелло Дездемоне: «Платок! Платок...
— Она совершенно ни к чему не служит. Эта кружка полезна, потому что
в нее можно влить воды; этот карандаш полезен, потому что им можно всё записать, а тут женское лицо хуже всех других лиц
в натуре. Попробуйте нарисовать яблоко и
положите тут же
рядом настоящее яблоко — которое вы возьмете? Небось не ошибетесь. Вот к чему сводятся теперь все ваши теории, только что озарил их первый луч свободного исследования.
Прибыв
в собор, она поместилась на обычном своем месте, налево,
в первом
ряду, и ливрейный лакей
положил пред нею бархатную подушку для коленопреклонений, одним словом, всё по-обыкновенному.
Получив обязательство и
положив его
в карман, Крапчик ожидал и желал, чтобы гость убирался; но Ченцов и не думал этого делать; напротив, оставив хозяина
в кабинете, он перешел
в маленькую гостиную к Катрин и сел с нею
рядом на диване.
Принимая во внимание все вышеизложенное, приказчики единогласно
полагали: ввоз иностранных вин
в Россию воспретить навсегда. О чем и послать телеграммы
в московский Охотный
ряд для повсеместного опубликования.
Оно, кажется, очень поразило его своею неожиданностью; он не верил, что его накажут, до последней минуты и, когда повели его по
рядам, стал кричать: «Караул!»
В госпитале его
положили на этот раз уже не
в нашу, а, за неимением
в ней коек,
в другую палату.
Тесным кольцом, засунув руки
в рукава, они окружают едока, вооруженного ножом и большой краюхой ржаного хлеба; он истово крестится, садится на куль шерсти,
кладет окорок на ящик,
рядом с собою, измеряет его пустыми глазами.
— Что ж, отец протопоп, «пред собою»? И я же ведь точно так же… тоже ведь и я предводительского внимания удостоился, — отвечал, слегка обижаясь, дьякон; но отец протопоп не почтил его претензии никаким ответом и,
положив рядом с собою поданную ему
в это время трость отца Захарии, поехал.
Хозяйка была
в восторге, но гости ее имели каждый свое мнение как об уместности стихов Повердовни, так и об их относительных достоинствах или недостатках. Мнения были различны: исправник, ротмистр Порохонцев, находил, что сказать стихи со стороны капитана Повердовни во всяком случае прекрасно и любезно. Препотенский, напротив,
полагал, что это глупо; а дьякон уразумел так, что это просто очень хитро, и, сидя
рядом с Повердовней, сказал капитану на ухо...
Он стряхнул пепел с своей сигары и впился
в лицо Нилова своими живыми, острыми глазками. Затем, оглянувшись на других пассажиров и желая придать разговору больше интимности, он пересел на скамью
рядом с Ниловым,
положил ему руку на колено и сказал, понизив голос...
Корзина с провизией склонилась
в руках ослабевшего человека, сидевшего
в углу вагона, и груши из нее посыпались на пол. Ближайший сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее
рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и на место билета
положил туда же белую картонную марку с номером. Огромный человек крепко спал, сидя, и на лице его бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
Подползаю. Успеваю вовремя перевалиться через решетку и вытащить его, совсем задыхающегося…
Кладу рядом с решеткой… Ветер подул
в другую сторону, и старик от чистого воздуха сразу опамятовался. Лестница подставлена. Помогаю ему спуститься. Спускаюсь сам, едва глядя задымленными глазами. Брандмейстера принимают на руки,
в каске подают воды. А ствольщики уже влезли и заливают пылающий верхний этаж и чердаки.
Второй кран, ухватив крючком эту цепь, плавно нес «штуку»
в воздухе и
клал рядом с другими на платформу, прикрепленную к третьему крану.
А вот
рядом с ним, где теперь мальчишка спит, офицер жил, да
в больницу отправили, умрет, надо
полагать.
Тетка, ничего не понимая, подошла к его рукам; он поцеловал ее
в голову и
положил рядом с Федором Тимофеичем. Засим наступили потемки… Тетка топталась по коту, царапала стенки чемодана и от ужаса не могла произнести ни звука, а чемодан покачивался, как на волнах, и дрожал…
И всегда он видел, что после насыщения жалобами отцом овладевает горячий зуд, беспокойное желание обижать людей, издеваться над ними. Он шёл к старухе жене, сидевшей у окна
в сад,
положив на колени ненужные руки, уставя пустые глаза
в одну точку; он садился
рядом с нею и зудел...
Он сидел на полу и
в огромный ящик укладывал свои пожитки. Чемодан, уже завязанный, лежал возле.
В ящик Семен Иванович
клал вещи, не придерживаясь какой-нибудь системы: на дно была положена подушка, на нее — развинченная и завернутая
в бумагу лампа, затем кожаный тюфячок, сапоги, куча этюдов, ящик с красками, книги и всякая мелочь.
Рядом с ящиком сидел большой рыжий кот и смотрел
в глаза хозяину. Этот кот, по словам Гельфрейха, состоял у него на постоянной службе.
Выношенного ястреба, приученного видеть около себя легавую собаку, притравливают следующим образом: охотник выходит с ним па открытое место, всего лучше за околицу деревни,
в поле; другой охотник идет
рядом с ним (впрочем, обойтись и без товарища): незаметно для ястреба вынимает он из кармана или из вачика [Вачик — холщовая или кожаная двойная сумка;
в маленькой сумке лежит вабило, без которого никак не должно ходить
в поле, а
в большую
кладут затравленных перепелок] голубя, предпочтительно молодого, привязанного за ногу тоненьким снурком, другой конец которого привязан к руке охотника: это делается для того, чтоб задержать полет голубя и чтоб,
в случае неудачи, он не улетел совсем; голубь вспархивает, как будто нечаянно, из-под самых ног охотника; ястреб, опутинки которого заблаговременно отвязаны от должника, бросается, догоняет птицу, схватывает и падает с добычею на землю; охотник подбегает и осторожно помогает ястребу удержать голубя, потому что последний очень силен и гнездарю одному с ним не справиться; нужно придержать голубиные крылья и потом, не вынимая из когтей, отвернуть голубю голову.