Неточные совпадения
«Сестрица!
знаешь ли, беда!»
На
корабле Мышь Мыши говорила:
«Ведь оказалась течь: внизу у нас вода
Чуть не хватила
До самого мне рыла».
— Я почти два года близко
знал ее, — заговорил он. —
Знал, но — не мог понять. Вам известно, что она была кормчей в хлыстовском
корабле?
Он догнал жизнь, то есть усвоил опять все, от чего отстал давно;
знал, зачем французский посланник выехал из Рима, зачем англичане посылают
корабли с войском на Восток; интересовался, когда проложат новую дорогу в Германии или Франции. Но насчет дороги через Обломовку в большое село не помышлял, в палате доверенность не засвидетельствовал и Штольцу ответа на письма не послал.
После обеда наши уехали на берег чай пить in’s Grune [на лоне природы — нем.]. Я прозевал, но зато из привезенной с английского
корабля газеты
узнал много новостей из Европы, особенно интересных для нас. Дела с Турцией завязались; Англия с Францией продолжают интриговать против нас. Вся Европа в трепетном ожидании…
Третьего дня
корабль ушел; шкипер и миссионеры не
знали, как и благодарить начальство нашего судна.
Находясь в средине этого магического круга, захватывающего пространство в несколько сот миль, не подозреваешь, по тишине моря и ясности неба, что находишься в объятиях могучего врага, и только тогда
узнаешь о нем, когда он явится лицом к лицу, когда раздастся его страшный свист и гул, начнется ломка, треск, когда застонет и замечется
корабль…
Это особенно приятно, когда многие спят по каютам и не
знают, в чем дело, а тут вдруг раздается треск, от которого дрогнет
корабль.
Многие оправдываются тем, что они не имеют между моряками знакомых и оттого затрудняются сделать визит на
корабль, не
зная, как «моряки примут».
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный
корабль дал об этом
знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
В другой раз к этому же консулу пристал губернатор, зачем он снаряжает судно, да еще, кажется, с опиумом, в какой-то шестой порт, чуть ли не в самый Пекин, когда открыто только пять? «А зачем, — возразил тот опять, — у острова Чусана, который не открыт для европейцев, давно стоят английские
корабли? Выгоните их, и я не пошлю судно в Пекин». Губернатор
знал, конечно, зачем стоят английские
корабли у Чусана, и не выгнал их. Так судно американское и пошло, куда хотело.
Он
узнал сейчас
корабль, спросил, нет ли между плавателями старых знакомых, и пригласил нас несколько человек к себе на обед.
Представьте себе, что какая-нибудь башня, у подножия которой вы живете, грозит рухнуть; положим даже, вы
знаете, в которую сторону она упадет, вы, конечно, уйдете за версту; а здесь, на
корабле!..
Но не
знать петербургскому жителю, что такое палуба, мачта, реи, трюм, трап, где корма, где нос, главные части и принадлежности
корабля, — не совсем позволительно, когда под боком стоит флот.
Зося металась в страшном бреду и никого не
узнавала; доктор сидел у ее изголовья и по секундам отсчитывал ход болезни, как капитан, который ведет свой
корабль среди бушующего моря.
В эту минуту во всей его фигуре было что-то твердое и сурово спокойное. Он, очевидно,
знал, что ему делать, и шел среди смятенных кучек, гимназистов, как большой
корабль среди маленьких лодок. Отвечая на поклоны, он говорил только...
— А
знаете что? — вдруг воскликнул весело Горизонт. — Мне все равно: я человек закабаленный. Я, как говорили в старину, сжег свои
корабли… сжег все, чему поклонялся. Я уже давно искал случая, чтобы сбыть кому-нибудь эти карточки. За ценой я не особенно гонюсь. Я возьму только половину того, что они мне самому стоили. Не желаете ли приобрести, господин офицер?
Я
знал даже достаточно жертв старых порядков, выкинутых за борт общественного
корабля, вследствие заведомой их зазорности, которые вновь появлялись на арену деятельности и не без успеха выполняли задачу ненавистничества.
Что делал Лукин на
корабле в Англии — все слушатели очень хорошо
знали, но поручик не стеснялся этим и продолжал: — Выискался там один господин, тоже силач, и делает такое объявление: «Сяду-де я, милостивые государи, на железное кресло и пускай, кто хочет, бьет меня по щеке.
— А
знаете, — говорит, — что я вам скажу: это, должно быть,
корабль в Америку, потому что очень велик. Вот мы и попали как раз. Давай, Матвей, пробираться вперед.
— А! Как мне не плакать… Еду одна на чужую сторону. На родине умерла мать, на
корабле отец, а в Америке где-то есть братья, да где они, — я и не
знаю… Подумайте сами, какая моя доля!
Бесплодны остались все письма, запросы; напрасно сам Николай Артемьевич, после заключения мира, ездил в Венецию, в Зару; в Венеции он
узнал то, что уже известно читателю, а в Заре никто не мог дать ему положительных сведений о Рендиче и
корабле, который он нанял.
Я отметил уже, что воспоминание о той девушке не уходило; оно напоминало всякое другое воспоминание, удержанное душой, но с верным, живым оттенком. Я время от времени взглядывал на него, как на привлекательную картину. На этот раз оно возникло и отошло отчетливее, чем всегда. Наконец мысли переменились. Желая
узнать название
корабля, я обошел его, став против кормы, и, всмотревшись, прочел полукруг рельефных золотых букв...
Между тем, желая точно
узнать направление и все заходы
корабля, я обратился к Бутлеру с просьбой рассказать течение рейса, так как не полагался на слова Геза.
Наверху раздался крик, но не крик драки, а крик делового замешательства, какие часто бывают на
корабле. Бутлер отправился
узнать, в чем дело; за ним вскоре вышел Синкрайт. Капитан, стоя, курил, и я воспользовался уходом помощников, чтобы передать ему деньги. Он взял ассигнации особым надменным жестом, очень тщательно пересчитал и подчеркнуто поклонился. В его глазах появился значительный и веселый блеск.
Она говорила сдержанно, и даже это мое открытие
корабля вывело ее из покойного состояния только на один момент, когда она сказала, что об этом следовало бы непременно
узнать вам.
Окончив речь, Браун повернулся к столу и покрыл размашистым почерком лист блокнота, запечатав его в конверт резким, успокоительным движением. Я спросил, не
знает ли он истории
корабля, на что, несколько помедлив, Браун ответил...
—
Знаете ли вы, — сказал он, — о Вильямсе Гобсе и его странной судьбе? Сто лет назад был здесь пустой, как луна, берег, и Вильямс Гобс, в силу предания которому верит, кто хочет верить, плыл на
корабле «Бегущая по волнам» из Европы в Бомбей. Какие у него были дела с Бомбеем, есть указания в городском архиве.
Я его хотел расстрелять, запер в трюм, а он, черт его
знает как, пропал с
корабля…
Знай только, Юрий Дмитрич, что в сильную бурю на поврежденном
корабле правит рулем не малое дитя, а опытный кормчий.
Так и заснул навсегда для земли человек, плененный морем; он и женщин любил, точно сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что
знал, — о рыбе и кораллах, об игре волн, капризах ветра и больших
кораблях, которые уходят в неведомые моря; был он кроток на земле, ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с людьми, как рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом человека, привыкшего смотреть в изменчивые глубины и не верить им, а в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
Окольничий Протасьев отвечал на это, между прочим, следующим известием, выражающим довольно ясно его наивное изумление при получении неожиданного приказа Петра: «А я заложил было в недавнем времени казенный
корабль тем же голландским размером, и ныне, слыша о такой их глупости, что они, голландцы, в размере силы не
знают, велел им то судно покинуть до приезда от вашей милости мастеров» (Устрялов, том III, стр. 91).
И что дивнейше, — аки бы устыдился монарх остаться от подданных своих в оном искусстве и сам восприял марш в Голландию, и в Амстердаме на Ост-Индской верфи, вдав себя с прочими волонтерами своими в научение корабельной архитектуры, в краткое время в оном совершился, что подобало доброму плотнику
знать, и своими трудами и мастерством новый
корабль построил и на воду спустил» (Устрялов, том II, стр. 400).
Откладывать поездку было неудобно и по отношению к Матвееву и ко мне, без того потерявшему много лет в университете. Поэтому, получивши от отца небольшую сумму денег, я тем же путем вернулся в Москву к старикам Григорьевым и, доехав в дилижансе до Петербурга, немедля взял место на отходившем в Штетин пароходе «Николай».
Зная, что платье несравненно дешевле за границей, я сел на
корабль в студенческом сюртуке.
— Как это дико, Сергей Фирсыч, что мы с вами уже три месяца не читаем газет. Бог
знает, что произошло за это время в России? Подумайте только: вдруг случилась революция, или объявлена война, или кто-нибудь сделал замечательное открытие, а мы ровно ничего не
знаем? Понимаете, такое открытие, которое вдруг перевернет всю жизнь… например, летающий
корабль, или вот… например… читать в мыслях у другого, или взрывчатое вещество такой удивительной силы…
Последний стих так многозначителен, что я не
знаю ему равного. Я также ничего не
знаю лучше во всех мне известных литературах следующего описания спуска
корабля...
Никогда не забуду чувство своей глубочайшей безнадежнейшей опозоренности: я не
знала того, что в воздухе носится! Причем, «в воздухе носится» я, конечно, не поняла, а увидела: что-то, что называется Наполеоном и что в воздухе носится, что очень вскоре было подтверждено теми же хрестоматическими «Воздушным
кораблем» и «Ночным смотром».
Я рад встретиться со здравым человеком. Все так возбуждены, только и говорят, что о
кораблях. И
знаете, сам начинаешь верить.
Ах, да не все ли равно! Дались им эти
корабли. Кто придумал всю эту глупость, хотел бы я
знать?
Море широко и глубоко; конца морю не видно. В море солнце встает и в море садится. Дна моря никто не достал и не
знает. Когда ветра нет, море сине и гладко; когда подует ветер, море всколыхается и станет неровно. Подымутся по морю волны; одна волна догоняет другую; они сходятся, сталкиваются, и с них брызжет белая пена. Тогда
корабли волнами кидает как щепки. Кто на море не бывал, тот богу не маливался.
Она подпрыгнула к 12-летнему мальчику, сыну капитана
корабля, сорвала с его головы шляпу, надела и живо взобралась на мачту. Все засмеялись, а мальчик остался без шляпы и сам не
знал, смеяться ли ему, или плакать.
Один
корабль обошел вокруг света и возвращался домой. Была тихая погода, весь народ был на палубе. Посреди народа вертелась большая обезьяна и забавляла всех. Обезьяна эта корчилась, прыгала, делала смешные рожи, передразнивала людей, и видно было — она
знала, что ею забавляются, и оттого еще больше расходилась.
На торгу купец
узнал, что в городе мало масла и каждый день ждут нового привоза. Купец пошел на пристань и стал высматривать
корабли. При нем пришел
корабль с маслом. Купец прежде всех вошел на
корабль, отыскал хозяина, купил все масло и дал задаток. Потом купец побежал в город, перепродал масло и за свои хлопоты заработал денег в 10 раз больше против мужика и принес товарищам.
Когда не
знали магнита, по морю не плавали далеко. Как выйдут далеко в море, что земли не видать, то только по солнцу и по звездам и
знали, куда плыть. А если пасмурно, не видать солнца и звезд, то и не
знают сами, куда плыть. А
корабль несет ветром и занесет на камни и разобьет.
Так что, когда плывут на
корабле, всегда
знают, на каком теперь месте
корабль, далеко ли от берега и в какую сторону.
— Когда
корабль соберется, когда властью и велением духа будут собраны люди Божьи во едино место в сионскую горницу, — ответила Варенька, — если будет на то воля Божия, и тебя допустят посмотреть и послушать, хоть ты пока еще и язычница… Кто
знает? Может быть, даже слово будет к тебе. Редко, а это иногда бывает.
«Я покину их, покину и веру ихнюю, отброшу их, — думает она, — но тайну духовного супружества мне хочется
узнать… Нежная любовь, невыразимое словами счастье в здешней жизни и в будущей! Не останусь я с ними, но эту тайну вынесу из
корабля и к другому применю ее, кто полюбит меня сердцем и душою».
Узнавши, что теперь вы богаты, она, надо полагать, станет у вас денег просить на ихнее дело, то есть чтобы как-нибудь, и насколько возможно, опять присовокупить вас к их
кораблю.
Феакийцы хорошо
знают: Посейдон жестоко гневается на них за то, что они на своих
кораблях отвозят на родину странников, потерпевших кораблекрушение.
«Как же быть»… Вспомним Гомера. Феакийцы в подобных обстоятельствах
знали, как быть. «Жалея» странников, они отвозили их на своих
кораблях на родину, хотя им была хорошо известна страшная угроза Поссидона.
Флот, под командою Грейга, состоящий в пяти
кораблях и одном фрегате, сейчас под парусами, о чем дано
знать в Англию к министру, чтоб оный, по прибытии в порт английский, был всем от него снабжен.