Неточные совпадения
Когда на другой день стало светать,
корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и
осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье…
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она
осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому
кораблю.
Английское правительство молчит — одно, что
остается ему делать, потому что многие стоящие во главе правления лица сами разводят мак на индийских своих плантациях, сами снаряжают
корабли и шлют в Янсекиян.
Пошли и они — не
оставаться же на
корабле вечно.
Бесплодны
остались все письма, запросы; напрасно сам Николай Артемьевич, после заключения мира, ездил в Венецию, в Зару; в Венеции он узнал то, что уже известно читателю, а в Заре никто не мог дать ему положительных сведений о Рендиче и
корабле, который он нанял.
И что дивнейше, — аки бы устыдился монарх
остаться от подданных своих в оном искусстве и сам восприял марш в Голландию, и в Амстердаме на Ост-Индской верфи, вдав себя с прочими волонтерами своими в научение корабельной архитектуры, в краткое время в оном совершился, что подобало доброму плотнику знать, и своими трудами и мастерством новый
корабль построил и на воду спустил» (Устрялов, том II, стр. 400).
Там ходят как тени над ним
корабли,
Товарищи там его ищут,
Там берег
остался цветущей земли,
Там птицы порхают и свищут...
На Огненной Земле Дарвин видел с
корабля женщину, кормившую грудью ребенка; она подошла к судну и
оставалась на месте единственно из любопытства, а между тем мокрый снег, падая, таял на ее голой груди и на теле ее голого малютки.
Она подпрыгнула к 12-летнему мальчику, сыну капитана
корабля, сорвала с его головы шляпу, надела и живо взобралась на мачту. Все засмеялись, а мальчик
остался без шляпы и сам не знал, смеяться ли ему, или плакать.
На другой день поутру Николай Александрыч вошел в комнату Егора Сергеича. Ни утомленья, ни слабости в араратском госте, по-видимому, не
осталось. С веселым взглядом, но задумчивый и сосредоточенный в самом себе, Денисов весело встретил кормщика
корабля луповицкого.
«Я покину их, покину и веру ихнюю, отброшу их, — думает она, — но тайну духовного супружества мне хочется узнать… Нежная любовь, невыразимое словами счастье в здешней жизни и в будущей! Не
останусь я с ними, но эту тайну вынесу из
корабля и к другому применю ее, кто полюбит меня сердцем и душою».
Кто ходит недалеко и помнит о своем кормчем, тот не прозевает его сигнала, и поспеет в свое время, и поплывет далее, а кто заберется далеко и там расположится, как дома, тот или совсем сигнала не услышит, или если и услышит, то не успеет прибежать на
корабль, а
останется на этапном острове, где ему казалось, что тут его настоящее жительство, и тогда так и придется ему
оставаться на острове с дикарями, которые готовы поесть друг друга.
Тения умолкла, но
оставалась при своем мнении, а Фалалей, почитая слова жены за пустое, продолжал все изыскивать новые способы для расширения своей торговли: он умножил свою флотилию даже до тридцати
кораблей и снял во всех портах всю торговлю сандалом, камфорой и мушкатным орехом.
Он, «как свойственно русскому человеку», глупости поверил и перестал хныкать, а датчане, за то, что он утих, принесли французской водки и пуншу, накормили Баранщикова кашею и напоили водкой и пуншем, и он пришел в такое расположение, что опять «добровольно захотел
остаться на
корабле».