Неточные совпадения
В самом деле, мы входили в широкие
ворота гладкого бассейна, обставленного
крутыми, точно обрубленными берегами, поросшими непроницаемым для взгляда мелким лесом — сосен, берез, пихты, лиственницы.
Вместо ответа, Семеныч привлек к себе бойкую девушку и поцеловал прямо в губы. Марья вся дрожала, прижавшись к нему плечом. Это был первый мужской поцелуй, горячим лучом ожививший ее завядшее девичье сердце. Она, впрочем, сейчас же опомнилась, помогла спуститься дорогому гостю с
крутой лестницы и проводила до
ворот. Машинист, разлакомившись легкой победой, хотел еще раз обнять ее, но Марья кокетливо увернулась и только погрозила пальцем.
Кони несут среди сугробов, опасности нет: в сторону не бросятся, все лес, и снег им по брюхо — править не нужно. Скачем опять в гору извилистой тропой; вдруг
крутой поворот, и как будто неожиданно вломились смаху в притворенные
ворота при громе колокольчика. Не было силы остановить лошадей у крыльца, протащили мимо и засели в снегу нерасчищенного двора…
Издали эти две возвышенности походили на
ворота, в которые выливалась горная река Кукарка, чтобы дальше сделать колено под
крутой лесистой горой, оканчивавшейся утесистым пиком с воздушной часовенкой на самом верху.
На ней была надета белая мордовская кофта без
ворота, широкая и свободная. Тонкое полотно, прикрыв тело мягкими складками, дразнило воображение, соблазнительно очерчивая
крутые плечи и грудь.
Вход вел через
ворота, налево, по темной и
крутой лестнице.
Тропинка, протоптанная от
ворот, вела к задней части огорода, перескакивала через ручей, всползала на
кручу и, извиваясь между кустарником, выбегала на окраину пропасти.
К этому же дню, в ожидании приезда матери нашей в желтой карете шестериком, за два дня выгонялись крестьяне справлять довольно
крутой и длинный спуск по лесной дороге к речке Ядринке, за которою тотчас дорога подымалась по отлогому взлобку к
воротам усадьбы.
В то же время по
крутому спуску к реке Казанке, из Тайницких
ворот кремля, двинулось другое шествие.
По темной,
крутой лестнице я поднялся во второй этаж и позвонил. В маленькой комнатке сидел у стола бледный человек лет тридцати, в синей блузе с расстегнутым
воротом; его русые усы и бородка были в крови, около него на полу стоял большой глиняный таз; таз был полон алою водою, и в ней плавали черные сгустки крови. Молодая женщина, плача, колола кухонным ножом лед.
Но Капитолий стоял на
крутой горе: с одной стороны были стены и
ворота, а с другой был
крутой обрыв.
Шел он мимо пруда, куда задумчиво гляделись деревья красивых прибрежий, и поднялся по
крутой дороге сада. У входа, на скамье, сидели два старика. Никто его не остановил. Он знал, что сюда посторонних мужчин допускают, но женщин только раз в год, в какой-то праздник. Тихо было тут и приятно. Сразу стало ему легче. Отошла назад ризница и вся лавра, с тяжкой ходьбой по церквам, трапезой, шатаньем толпы, базарной сутолокой у
ворот и на торговой площади посада.
Становой жил в большой пятистенной избе, с подклетью, где прежде, должно быть, помещалась мастерская, и ход к нему был через крытый, совсем крестьянский двор, такой, как у Николая, только попросторнее… С угла сруба белелась вывеска. На крыльцо вела
крутая лестница.
Ворота стояли настежь отворенными.
За вторыми
воротами, справа, виднелось крылечко с
крутыми ступеньками и навесом на тонких железных прутьях.
Нечего сказать —
крутая каша, хоть топором руби. Махнул ротный рукой: «Убрать его, лахудру, пока что», — и сам за
ворота. Вся рота слыхала, не потушить, надо дело по всей форме разворачивать.