Неточные совпадения
Он спустился в шлюп, где ждал минут десять. Летика, проворный, жуликоватый парень, загремев о борт веслами, подал их Грэю; затем спустился сам, наладил уключины и сунул мешок с провизией в
корму шлюпа. Грэй сел
к рулю.
Она села
к столу, на котором Лонгрен мастерил игрушки, и попыталась приклеить руль
к корме; смотря на эти предметы, невольно увидела она их большими, настоящими; все, что случилось утром, снова поднялось в ней дрожью волнения, и золотое кольцо, величиной с солнце, упало через море
к ее ногам.
Николай Петрович определил было денежный штраф за потраву, но дело обыкновенно кончалось тем, что, постояв день или два на господском
корме, лошади возвращались
к своим владельцам.
Люба выпачкала юбку, рассердилась и прошла по бревнам на лодку, привязанную
к ним, села на
корму, Клим последовал за нею.
Вскоре у бабушки в спальне поднялась штора, зашипел в сенях самовар, голуби и воробьи начали слетаться
к тому месту, где привыкли получать от Марфеньки
корм. Захлопали двери, пошли по двору кучера, лакеи, а занавеска все не шевелилась.
— Нет, нет, постой, ангел, не улетай! — остановил он Марфеньку, когда та направилась было
к двери, — не надо от итальянца, не в коня
корм! не проймет, не почувствую: что мадера от итальянца, что вода — все одно! Она десять рублей стоит: не
к роже! Удостой, матушка, от Ватрухина, от Ватрухина — в два с полтиной медью!
Мы сели, и обе женщины, ухватясь за единственное весло, прикрепленное
к корме, начали живо поворачивать им направо и налево.
Мы стали смотреть в ночную трубу, но все потухло; видим только: плывут две лодки; они подплыли
к корме, и вдруг раздалось мелодическое пение…
Та
к как туземцы их не кормят, то они вынуждены сами добывать себе
корм на полях.
Утром спать нам долго не пришлось. На рассвете появилось много мошкары: воздух буквально кишел ею. Мулы оставили
корм и жались
к биваку. На скорую руку мы напились чаю, собрали палатки и тронулись в путь.
Обладая более твердым шагом, они хорошо ходят в горах и невзыскательны
к корму, но зато вязнут в болотах.
Через несколько минут мы подошли
к реке и на другом ее берегу увидели Кокшаровку. Старообрядцы подали нам лодки и перевезли на них седла и вьюки. Понукать лошадей не приходилось. Умные животные отлично понимали, что на той стороне их ждет обильный
корм. Они сами вошли в воду и переплыли на другую сторону реки.
Не найдя
корма в лесу, лошади подошли
к биваку и, опустив головы, погрузились в дремоту.
Если
корма достаточно, тигр не трогает домашний скот; только крайняя нужда заставляет его приближаться
к селениям и нападать на человека.
К сумеркам мы дошли до водораздела. Люди сильно проголодались, лошади тоже нуждались в отдыхе. Целый день они шли без
корма и без привалов. Поблизости бивака нигде травы не было. Кони так устали, что, когда с них сняли вьюки, они легли на землю. Никто не узнал бы в них тех откормленных и крепких лошадей, с которыми мы вышли со станции Шмаковка. Теперь это были исхудалые животные, измученные бескормицей и гнусом.
Я полагал было остановиться на привал, но лошади отказывались от
корма и жались
к дымокурам.
На другой день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши лошади, не найдя
корма на корейских пашнях, ушли
к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои работы. В 8 часов утра мы выступили в путь.
Каковы бы ни были цифры, но пока несомненно только, что далеко не всякий хозяин знает весною, где он будет косить летом, и что сена не хватает и
к концу зимы скот тощает от недостатка
корма.
В августе
к обыкновенному их
корму прибавляется самая питательная и лакомая пища — хлеб.
Корм их состоит из всяких древесных и травяных семян, всего более любят они хлебные зерна, но как во время выкармливания ранних детей хлеба еще не поспели, да и семена трав большею частию еще не вызрели, то молодые питаются преимущественно всякими насекомыми, которых ловят отец и мать и
к ним приносят.
Обыкновенным образом стрелять журавлей очень трудно и мало убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться
к ним из-за кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться, где проводят полдень, где ночуют и чрез какие места пролетают на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать в нем журавлей на перелете, на
корму или на ночевке; ночевку журавли выбирают на местах открытых, даже иногда близ проезжей дороги; обыкновенно все спят стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись в один или два ряда и выставив по краям одного или двух сторожей, которые только дремлют, не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
Наступает суровая осень, голодно и холодно становится в степи на подножном
корме, и жеребец сам пригоняет вверенный ему косяк жеребых маток на двор
к своему хозяину.
Выбрав такое место, берут пару куропаток, самца и самку, сажают их под лукошко,
к которому привязана длинная бечевка; кругом, в нескольких местах, насыпают для
корма разного ухвостья и, отошед подальше, осторожно, потихоньку поднимают лукошко посредством бечевки, перекинутой чрез него.
Грачи, губители высоких старых дерев, красоты садов и парков, прилетели первые и заняли свои обыкновенные летние квартиры, самые лучшие березовые и осиновые рощи, поблизости
к селению лежащие, для удобного доставания хлебного
корма.
Следовательно, приучив сначала молодую собаку
к себе,
к подаванью поноски,
к твердой стойке даже над
кормом, одним словом,
к совершенному послушанию и исполнению своих приказаний, отдаваемых на каком угодно языке, для чего в России прежде ломали немецкий, а теперь коверкают французский язык, — охотник может идти с своею ученицей в поле или болото, и она, не дрессированная на парфорсе, будет находить дичь, стоять над ней, не гоняться за живою и бережно подавать убитую или раненую; все это будет делать она сначала неловко, непроворно, неискусно, но в течение года совершенно привыкнет.
Когда журавль серьезен и важно расхаживает по полям, подбирая попадающийся ему
корм всякого рода, в нем ничего нет смешного; но как скоро он начнет бегать, играть, приседать и потом подпрыгивать вверх с распущенными крыльями или вздумает приласкаться
к своей дружке, то нельзя без смеха смотреть на его проделки: до такой степени нейдет
к нему всякое живое и резвое движение!
Куропатки иногда так привыкают
к житью своему на гумнах, особенно в деревнях степных, около которых нет удобных мест для ночевки и полдневного отдыха, что вовсе не улетают с гумен и, завидя людей, прячутся в отдаленные вороха соломы, в господские большие гуменники, всегда отдельно и даже не близко стоящие
к ригам, и вообще в какие-нибудь укромные места; прячутся даже в большие сугробы снега, которые наметет буран
к заборам и околице, поделают в снегу небольшие норы и преспокойно спят в них по ночам или отдыхают в свободное время от приискиванья
корма.
Для того чтоб они могли скорее увидеть, где насыпан для них
корм, проводятся, в разные стороны от привады, дорожки из хлебной мякины в виде расходящихся лучей; как только нападет на одну из них куропатка, то сейчас побежит по ней и закудахчет; на ее голос свалится вся стая и прямо по мякине, из которой мимоходом на бегу выклюет все зерна, отправится
к приваде.
Голуби имеют замечательную способность, в которой превосходят они всех других птиц: набивать себе полон зоб всякого рода
кормом и потом, прилетев домой, то есть
к своему гнезду, извергать всю эту пищу назад и кормить ею детей.
Почти до темной ночи изволят они продолжать свой долгий ужин; но вот раздается громкое призывное гоготанье стариков; молодые, которые, жадно глотая сытный
корм, разбрелись во все стороны по хлебам, торопливо собираются в кучу, переваливаясь передами от тяжести набитых не в меру зобов, перекликаются между собой, и вся стая с зычным криком тяжело поднимается, летит тихо и низко, всегда по одному направлению,
к тому озеру, или берегу реки, или верховью уединенного пруда, на котором она обыкновенно ночует.
Журавль очень прожорлив и за недостатком
корма, приготовляемого для него человеческими руками, жадно глотает все что ни попало: семена разных трав, ягоды всякого рода, мелких насекомых и земляных червей, наконец ящериц, лягушек, мышей, маленьких сусликов и карбышей, не оперившихся мелких птичек и всяких змей;
к последним журавль имеет особенный аппетит.
Хотя снега в открытых степях и по скатам гор бывают мелки, потому что ветер, гуляя на просторе, сдирает снег с гладкой поверхности земли и набивает им глубокие овраги, долины и лесные опушки, но тем не менее от такого скудного
корма несчастные лошади
к весне превращаются в лошадиные остовы, едва передвигающие ноги, и многие колеют; если же пред выпаденьем снега случится гололедица и земля покроется ледяною корою, которая под снегом не отойдет (как то иногда бывает) и которую разбивать копытами будет не возможно, то все конские табуны гибнут от голода на тюбеневке.
Он держит жен своих в строгом повиновении: если которая-нибудь отобьется в сторону — он заворачивает ее в табун; он переводит их с одного пастбища на другое, на лучший
корм; гоняет на водопой и загоняет на ночлег, одним словом, строго пасет свой косяк, никого не подпуская
к нему близко ни днем, ни ночью.
Я слыхал также от достоверных людей, что перепелок нахаживали случайно зимою, именно под наклоном густой, высокой травы, растущей по межам и даже в сурочьих норах, изнутри всегда плотно затыкаемых самими сурками не близко
к выходу; перепелки были живы, но находились в каком-то полусонном состоянии; будучи внесены в теплое жилье и посажены в клетку, они скоро принимались за
корм и совсем оправлялись.
Если мне случалось как-нибудь нечаянно подойти
к их станичке близко, так, что они меня не видели и продолжали беззаботно бегать, доставать из грязи
корм, а иногда отдыхать, стоя на одном месте, то я подолгу любовался ими, даже не один раз уходил прочь, не выстрелив из ружья…
Охотник скачет
к ним во весь опор, чтоб напасть на голодных и еще не собравшихся в одну большую стаю, ибо большая стая летает иногда за
кормом очень далеко в хлебные поля, куда повадилась она летать с осени.
[Некоторые охотники утверждают, что свиязь и чирки летают в хлебные поля]
К этому надобно присовокупить, что все они, не говорю уже о нырках, чаще пахнут рыбой. предположить, что, не питаясь хлебным
кормом и не будучи так сыты, как бывают кряковные, шилохвость и серые утки, они ловят мелкую рыбешку, которая именно
к осени расплодится, подрастет и бесчисленными станицами, мелкая, как овес, начнет плавать везде, по всяким водам.
Я сознавал, что надо людей подбодрить как-нибудь. Стрелки и казаки сидели на веслах лицом
к корме. Я воспользовался этим и, собрав все силы легких, крикнул...
В селение Акур-Дата мы прибыли засветло. Почти все орочи были дома. Недостаток собачьего
корма привязал их
к месту. Туземцы промышляли пушнину в ближайших
к селению окрестностях по радиусу, определяемому тем количеством груза, который каждый из них мог унести на себе лично.
Отец приказал сделать мне голубятню или огромную клетку, приставленную
к задней стене конюшни, и обтянуть ее старой сетью; клетка находилась близехонько от переднего крыльца, и я беспрестанно
к ней бегал, чтоб посмотреть — довольно ли
корму у моих голубей и есть ли вода в корытце, чтобы взглянуть на них и послушать их воркованье.
Один из гребцов соскочил в воду, подвел лодку за носовую веревку
к пристани и крепко привязал
к причалу; другой гребец сделал то же с
кормою, и мы все преспокойно вышли на пристань.
Гребцы работали с необыкновенным усилием, лодка летела; но едва мы, достигнув середины Волги, вышли из-под защиты горы, подул сильный ветер, страшные волны встретили нас, и лодка начала то подыматься носом кверху, то опускаться
кормою вниз; я вскрикнул, бросился
к матери, прижался
к ней и зажмурил глаза.
Симонов стал веслом направлять лодку
к другому месту. На
корме между тем происходило неумолкаемое шептание.
— Раменка околела-с. Вчерашний день, Иван пришел и говорит: «Дай, говорит, мне лошадь самолучшую; барин велел мне ехать проворней в Перцово!» Я ему дал-с; он, видно, без рассудку гнал-с ее, верст сорок в какие-нибудь часа три сделал; приехал тоже — слова не сказал, прямо поставил ее
к корму; она наелась, а сегодня и околела.
— Архипушка, ты бы замесил жеребеночку мешанинки, — проговорил он, обращаясь
к дворнику. — Да тележку-то смазать надо, а то заднее левое колесо все поскрипывает… Ох, ничего вы не смотрите, погляжу я, все скажи да все укажи!.. Курочкам-то, курочкам-то задали ли
корму даве, как я уехал?
Корпус «Интеграла» почти готов: изящный удлиненный эллипсоид из нашего стекла — вечного, как золото, гибкого, как сталь. Я видел: изнутри крепили
к стеклянному телу поперечные ребра — шпангоуты, продольные — стрингера; в
корме ставили фундамент для гигантского ракетного двигателя. Каждые 3 секунды могучий хвост «Интеграла» будет низвергать пламя и газы в мировое пространство — и будет нестись, нестись — огненный Тамерлан счастья…
Выйдя из дому, они взяли извозчика и поехали на конец города,
к реке. Там, на одной стороне плотины, стояла еврейская турбинная мукомольня — огромное красное здание, а на другой — были расположены купальни, и там же отдавались напрокат лодки. Ромашов сел на весла, а Назанский полулег на
корме, прикрывшись шинелью.
Скотину он тоже закармливает с осени. Осенью она и сена с сырцой поест, да и тело скорее нагуляет. Как нагуляет тело, она уж зимой не много
корму запросит, а
к весне, когда
кормы у всех
к концу подойдут, подкинешь ей соломенной резки — и на том бог простит. Все-таки она до новой травы выдержит, с целыми ногами в поле выйдет.
К половине сентября начинает сводить священник полевые счеты и только вздрагивает от боли. Оказывается, что ежели отложить на семена, то останется ржи четвертей десять — двенадцать, да овса четвертей двадцать. Тут — и на собственное продовольствие, и на
корм скоту, и на продажу.
Старый, маленький, красноносый боцман прилаживал
к правому борту
кормы какой-то медный цилиндрический инструмент с циферблатом и стрелкой. В левой руке у него был бунт из белого плотного шнура, свернутого Старый, маленький, красноносый боцман прилаживал
к правому борту
кормы какой-то медный цилиндрический инструмент с циферблатом и стрелкой. В левой руке у него был бунт из белого плотного шнура, свернутого правильными спиралями и оканчивавшегося медной гирькой с лопастями по бокам.