Эта сцена настроила Самгина уныло. Неприятна была резкая команда Тагильского; его лицо, надутое, выпуклое, как полушарие большого резинового мяча, как будто окаменело, свиные, красные глазки сердито выкатились. Коротенькие, толстые ножки, бесшумно, как
лапы кота, пронесли его по мокрому булыжнику двора, по чугунным ступеням лестницы, истоптанным половицам коридора; войдя в круглую, как внутренность бочки, камеру башни, он быстро закрыл за собою дверь, точно спрятался.
Неточные совпадения
И вот будущий родоначальник, как осторожный
кот, покося только одним глазом вбок, не глядит ли откуда хозяин, хватает поспешно все, что к нему поближе: мыло ли стоит, свечи ли, сало, канарейка ли попалась под
лапу — словом, не пропускает ничего.
Помощь Вахрушки дала сейчас же самые благодетельные результаты. Он кричал на баб, ставивших столы во дворе, чуть не сшиб с ног два раза попадью, придавил
лапу поповскому
коту, обругал поповскую стряпуху, — одним словом, старался. Писаря и мельника он встречал с внутренним озлоблением, как непрошенных гостей.
Тогда, положив руки на конторку, точно
кот лапы, он испуганно упирается пустыми глазами в лицо мне и шипит...
Экое горе! Вот бы позвать, да никого нет в избе.
Кот один ходит прямо пред ним по припечку и
лапой с горшка какую-то холщовую покрышку тянет. Хорошо лапкой работает!
На мгновение вспыхнули две тусклые зеленые искорки — это открыл глаза
кот, обеспокоенный холодными жесткими
лапами соседки.
Каштанка отскочила, присела на все четыре
лапы и, протягивая к
коту морду, залилась громким, визгливым лаем; в это время гусь подошел сзади и больно долбанул ее клювом в спину.
Кот сипло замяукал под
лапами Тетки, но в это время шуба распахнулась, хозяин сказал «гоп!», и Федор Тимофеич с Теткою прыгнули на пол.
Кот еще сильнее выгнул спину, зашипел и ударил Каштанку
лапой по голове.
Тетке казалось, что и с нею случится то же самое, то есть что и она тоже вот так, неизвестно отчего, закроет глаза, протянет
лапы, оскалит рот, и все на нее будут смотреть с ужасом. По-видимому, такие же мысли бродили и в голове Федора Тимофеича. Никогда раньше старый
кот не был так угрюм и мрачен, как теперь.
Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре. Подойдя к
коту, он взял его за передние
лапы, поднял и спрятал его на груди под шубу, причем Федор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не потрудился открыть глаз. Для него, по-видимому, было решительно все равно: лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или покоиться на груди хозяина под шубой…
Так иногда лукавый
кот,
Жеманный баловень служанки,
За мышью крадется с лежанки:
Украдкой, медленно идет,
Полузажмурясь подступает,
Свернется в ком, хвостом играет,
Разинет когти хитрых
лапИ вдруг бедняжку цап-царап.
Завелось в одном доме много мышей.
Кот забрался в этот дом и стал ловить мышей. Увидали мыши, что дело плохо, и говорят: «Давайте, мыши, не будем больше сходить с потолка, а сюда к нам
коту не добраться!» Как перестали мыши сходить вниз,
кот и задумал, как бы их перехитрить. Уцепился он одной
лапой за потолок, свесился и притворился мертвым. Одна мышь выглянула на него, да и говорит: «Нет, брат! хоть мешком сделайся, и то не подойду».