— Сердит я ездить-то, — отвечал извозчик, потом, вскрикнув: «О вислоухие!» — неизвестно за что, дернул вожжу от
левой пристяжной, так что та замотала от боли головой.
Видя, что наши лошади подхватывают, я обеими руками схватился за вожжу
левой пристяжной; но тотчас же убедился, что усилия мои напрасны: лошадь, подобно остальной паре, мчала сани не постромкой, а вожжей.
— Умерла она странно. В один прекрасный день входит к ней муж и говорит, что недурно бы к весне продать старую коляску, а вместо нее купить что-нибудь поновее и легче, и что не мешало бы переменить
левую пристяжную, а Бобчинского (была у мужа такая лошадь) пустить в корень.
Извозчик вместо ответа подошел к
левой пристяжной, более других вспотевшей, и, проговорив: «Ну, запыхалась, проклятая!», схватил ее за морду и непременно заставил счихнуть, а потом, не выпуская трубки изо рта, стал раскладывать.
Неточные совпадения
Тарантас поехал, стуча по мостовинам; господа пошли сбоку его по
левую сторону, а Юстин Помада с неопределенным чувством одиночества, неумолчно вопиющим в человеке при виде людского счастия, безотчетно перешел на другую сторону моста и, крутя у себя перед носом сорванный стебелек подорожника, брел одиноко, смотря на мерную выступку усталой
пристяжной.
В черном квадрате двери внезапно появилось бледное лицо Пантелеймона. Миг, и с ним произошла метаморфоза. Глазки его засверкали победным блеском, он вытянулся, хлестнул правой рукой через
левую, как будто перекинул невидимую салфетку, сорвался с места и боком, косо, как
пристяжная, покатил по лестнице, округлив руки так, словно в них был поднос с чашками.
Правая
пристяжная, которую я невольно наблюдал, вместе с длинной ременной кисточкой шлеи, бившейся и подпрыгивающей с
полевой стороны, заметно спускала постромки, требовала кнутика, но, по привычке доброй, даже горячей лошади, как будто досадовала на свою слабость, сердито опускала и подымала голову, испрашивая повода.
— Ничего; пусть тебя палач плетью помилует, а ты оставляй
пристяжную, да и все тут: я уж два года на тебе сорок рублей жду, а ты всякий раз как приедешь — опять за свою привычку: по Москве медведя водить! Нет; иди, иди, запрягай пару, а
левую оставь; не велики твои господчики — парой их довезешь.
— Уж лошади ж были! — продолжал рассказ Балага. — Я тогда молодых
пристяжных к каурому запрег, — обратился он к Долохову, — так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла
левая только.