Неточные совпадения
Уголовные теперь затихли, и большинство спало. Несмотря на то, что люди
в камерах
лежали и на нарах, и под нарами и
в проходах, они все не могли поместиться, и часть их
лежала на полу
в коридоре, положив головы на мешки и укрываясь сырыми халатами.
Елена встала и пошла по палубе, стараясь все время держаться руками за борта и за ручки дверей. Так она дошла до палубы третьего класса. Тут всюду
в проходах, на брезенте, покрывавшем люк, на ящиках и тюках, почти навалившись друг на друга,
лежали, спутавшись
в кучу, мужчины, женщины и дети.
На палубе было пусто, только
в проходах у стен рубок, куда не достигали брызги,
лежали спящие люди.
В проходе между столами
лежит маленький кружевной платок. Конечно, его потеряла дама, и она божественно красива — иначе не может быть, иначе нельзя думать
в этот тихий день, полный знойного лиризма, день, когда всё будничное и скучное становится невидимым, точно исчезает от солнца, стыдясь само себя.
Выпал первый снег. Он шел всю ночь, и на утро армия сторожей и рабочих разгребала лопатами
проходы к академическим зданиям.
В парке снег
лежал ровным пологом, прикрывая клумбы, каменные ступени лестниц, дорожки. Кое-где торчали стебли поздних осенних цветов, комья снега, точно хлопья ваты, покрывали головки иззябших астр.
— Я вам скажу, — проговорил я, — они женятся! Я видел! Та молодая женщина и ваш хозяин. Он был подвыпивши. Ей-богу! Поцеловал руку. Честь честью! Золотая цепь
лежит там, за стеной, сорок поворотов через сорок
проходов. Я видел. Я попал
в шкап и теперь судите, как хотите, но вам, Дюрок, я буду верен, и баста!
Впереди, милях
в двух,
лежал океан, сзади шел узкий
проход, стиснутый клиньями острова и материка.
И
в ту самую ночь, когда пароход шлепал колесами по спокойному морю, дробясь
в мрачной зыбучей глубине своими огнями, когда часовые, опершись на ружья, дремали
в проходах трюма и фонари, слегка вздрагивая от ударов никогда не засыпавшей машины, разливали свой тусклый, задумчивый свет
в железном коридоре и за решетками… когда на нарах рядами
лежали серые неподвижные фигуры спавших арестантов, — там, за этими решетками, совершалась безмолвная драма.
Однажды — не помню почему — спектакля не было. Стояла скверная погода.
В десять часов вечера я уже
лежал на моем диване и
в темноте прислушивался, как дождь барабанит
в деревянную крышу. Вдруг где-то за кулисами послышался шорох, шаги, потом грохот падающих стульев. Я засветил огарок, пошел навстречу и увидел пьяного Нелюбова-Ольгина, который беспомощно шарашился
в проходе между декорациями и стеной театра. Увидев меня, он не испугался, но спокойно удивился...
Тася с трудом поднялась с постели и начала одеваться. Боль во всем теле, утихшая было на время, пока она
лежала, возобновилась снова с удвоенной силой. С большим напряжением надела Тася короткие, обтяжные панталончики и туфли, приладила шапочку на своих стриженых кудрях и вышла
в темный
проход, ведущий на сцену.
Получили Георгия солдаты, раненные
в спину и
в зад во время бегства. Получили больше те, которые
лежали на виду, у
прохода. Лежавшие дальше к стенам остались ненагражденными. Впрочем, один из них нашелся; он уже поправлялся, и ему сказали, что на днях его выпишут
в часть. Солдат пробрался меж раненых к
проходу, вытянулся перед наместником и заявил...
Перед самым им
лежал почти поперек среднего
прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены
в скобку.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем
в большие окна,
в два ряда, головами к стенам и оставляя
проход по середине,
лежали больные и раненые.