Неточные совпадения
Вот послышались шаги папа на лестнице; выжлятник подогнал отрыскавших гончих; охотники с борзыми подозвали своих и стали садиться. Стремянный подвел лошадь к
крыльцу; собаки своры папа, которые прежде
лежали в разных живописных позах около нее, бросились к нему. Вслед за ним, в бисерном ошейнике, побрякивая железкой, весело выбежала Милка. Она, выходя, всегда здоровалась с псарными собаками: с одними поиграет, с другими понюхается и порычит, а
у некоторых поищет блох.
Подъезжая уже к самой мельнице, скитники заметили медленно расходившуюся толпу.
У крыльца дома стояла взмыленная пара, а сам Ермилыч
лежал на снегу, раскинув руки. Снег был утоптан и покрыт кровяными пятнами.
Вторая копия
у меня вышла лучше, только окно оказалось на двери
крыльца. Но мне не понравилось, что дом пустой, и я населил его разными жителями: в окнах сидели барыни с веерами в руках, кавалеры с папиросами, а один из них, некурящий, показывал всем длинный нос.
У крыльца стоял извозчик и
лежала собака.
В доме все было необъяснимо странно и смешно: ход из кухни в столовую
лежал через единственный в квартире маленький, узкий клозет; через него вносили в столовую самовары и кушанье, он был предметом веселых шуток и — часто — источником смешных недоразумений. На моей обязанности
лежало наливать воду в бак клозета, а спал я в кухне, против его двери и
у дверей на парадное
крыльцо: голове было жарко от кухонной печи, в ноги дуло с
крыльца; ложась спать, я собирал все половики и складывал их на ноги себе.
— Он-то? Он — конокрад… Три года прошло с той поры, как я видела его. Семнадцать лет тогда было мне… Его однажды поймали, избили и привезли к нам на двор. Он
лежал в телеге, скрученный верёвками, и молчал, глядя на меня… я стояла на
крыльце. Помню, утро было такое ясное — это было рано утром, и все
у нас ещё спали…
Подобные трудности встречались часто и преодолевались нелегко, и притом всею своею тягостью главным образом
лежали на городничем, который вперед всех выносился вскачь навстречу, первый принимал на себя начальственные взоры и взрывы и потом опять, стоя же, скакал впереди губернаторской кареты к собору, где
у крыльца ожидал протопоп во всем облачении с крестом и кропилом в чаше священной воды.
У крыльца, вдоль стены,
лежит кверху дном лодка, занесенная снегом. И почти каждый вечер перед прощанием фельдшер говорит...
С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход,
крыльцо; сама канава была комната, в которой
у счастливых, как
у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне,
лежала на кольях доска — это был стол.