Книги сделали меня неуязвимым для многого: зная, как любят и страдают, нельзя идти в публичный дом; копеечный развратишко возбуждал отвращение к нему и жалость к людям, которым он был сладок. Рокамболь учил меня быть стойким, но поддаваться силе обстоятельств, герои Дюма внушали желание отдать себя какому-то важному, великому делу.
Любимым героем моим был веселый король Генрих IV, мне казалось, что именно о нем говорит славная песня Беранже...
Неточные совпадения
Свой слог на важный лад настроя,
Бывало, пламенный творец
Являл нам своего
герояКак совершенства образец.
Он одарял предмет
любимый,
Всегда неправедно гонимый,
Душой чувствительной, умом
И привлекательным лицом.
Питая жар чистейшей страсти,
Всегда восторженный
геройГотов был жертвовать собой,
И при конце последней части
Всегда наказан был порок,
Добру достойный был венок.
Я обыкновенно читал с таким горячим сочувствием, воображение мое так живо воспроизводило лица
любимых моих
героев: Мстиславского, князя Курбского и Палецкого, что я как будто видел и знал их давно; я дорисовывал их образы, дополнял их жизнь и с увлечением описывал их наружность; я подробно рассказывал, что они делали перед сражением и после сражения, как советовался с ними царь, как благодарил их за храбрые подвиги, и прочая и прочая.
Мари и Вихров оба вспыхнули, и
герой мой в первый еще раз в жизни почувствовал, или даже понял возможность чувства ревности
любимой женщины к мужу. Он поспешил уехать, но в воображении его ему невольно стали представляться сцены, возмущающие его до глубины души и унижающие женщину бог знает до чего, а между тем весьма возможные и почти неотклонимые для бедной жертвы!
Я подумал… Нет, я ничего не подумал. Но это было странное появление, и, рассматривая неизвестных, я на один миг отлетел в
любимую страну битв,
героев, кладов, где проходят, как тени, гигантские паруса и слышен крик — песня — шепот: «Тайна — очарование! Тайна — очарование!» «Неужели началось?» — спрашивал я себя; мои колени дрожали.
Мы видели, какие печальные обстоятельства встретили Бешметева на родине, видели, как приняли родные его намерение уехать опять в Москву; мать плакала, тетка бранилась; видели потом, как Павел почти отказался от своего намерения, перервал свои тетради, хотел сжечь книги и как потом отложил это, в надежде, что мать со временем выздоровеет и отпустит его; но старуха не выздоравливала;
герой мой беспрестанно переходил от твердого намерения уехать к решению остаться, и вслед за тем тотчас же приходила ему в голову заветная мечта о профессорстве — он вспоминал
любимый свой труд и грядущую славу.
У него есть несколько
любимых типов, например, тип рано развившегося, болезненного, самолюбивого ребенка, — и вот он возвращается к нему и в Неточке, и в Маленьком
герое, и теперь в Нелли…
Герой. — Это был настоящий, самый несомненный
герой с георгиевским крестом. Был на турецкой войне, брал Плевну. Он к нам поступил дворником. Григорий. Строгое, надменное лицо, презрительные глаза. Говорил с нами, мальцами, как будто большую нам честь делал.
Любимое его присловье было...
Что она увлеклась
любимым писателем? Ничего тут нет ни дикого, ни постыдного. В жизни все так бывает. Много ли удачных влечений? И в нее влюблен был — тоже неудачно —
герой пьесы, молодой декадент.
«Отныне шум этот будет моею
любимою музыкой!» — сказал двадцатилетний
герой, и голубые глаза его воспламенились в первый раз огнем мужества, которое с того времени не потухало; лицо его вспыхнуло первым желанием победы и осенилось первою думою о способах побеждать.
Литературные опыты Александра Васильевича написаны в
любимой форме того времени, именно в виде разговоров в царстве мертвых. Беседуют Кортец с Монтесумой и Александр Македонский с Геростатом. Монтесума доказывает Кортецу, что благость и милосердие необходимы
героям. Во втором разговоре автор, сопоставляя подвиги Александра с поступком Герострата, старается показать разницу между истинною любовью к славе и тщеславной жаждой известности.
Удовлетворим, однако, понятное любопытство читателей и расскажем, каким образом наш
герой из Петербурга, где мы оставили его после невольного путешествия в Пинегу и обратно, пораженного страшной потерей, потерей
любимой им девушки, очутился на театре русско-турецкой войны.
Вот с застывшим выражением глубокой печали на челе, бесстрашно и бесстрастно распоряжается сестра Хвастунова, только что потерявшая
любимого мужа, павшего славной смертью
героя в битве под Вафангоу, вот сестра Тучкова, жена ротного полкового командира, достойная спутница жизни воина, вот и другие, мужественные, пренебрегающие опасностью, готовые на смерть для великого дела помощи раненым.