Неточные совпадения
Сын растерянно гладил руку
матери и молчал, не находя слов утешения, продолжая думать, что напрасно она говорит все это. А она действительно истерически посмеивалась, и
шепот ее был так жутко сух, как будто кожа тела ее трещала и рвалась.
И быстреньким
шепотом он поведал, что тетка его, ведьма, околдовала его, вогнав в живот ему червя чревака, для того чтобы он, Дронов, всю жизнь мучился неутолимым голодом. Он рассказал также, что родился в год, когда отец его воевал с турками, попал в плен, принял турецкую веру и теперь живет богато; что ведьма тетка, узнав об этом, выгнала из дома
мать и бабушку и что
мать очень хотела уйти в Турцию, но бабушка не пустила ее.
Клим сидел с другого бока ее, слышал этот
шепот и видел, что смерть бабушки никого не огорчила, а для него даже оказалась полезной:
мать отдала ему уютную бабушкину комнату с окном в сад и молочно-белой кафельной печкой в углу.
— Оставь, кажется, кто-то пришел, — услышал он сухой
шепот матери; чьи-то ноги тяжело шаркнули по полу, брякнула знакомым звуком медная дверца кафельной печки, и снова установилась тишина, подстрекая вслушаться в нее.
Шепот матери удивил Клима, она никому не говорила ты, кроме отца, а отец вчера уехал на лесопильный завод. Мальчик осторожно подвинулся к дверям столовой, навстречу ему вздохнули тихие, усталые слова...
Затем, оттянув дрожащей рукой ворот капота от шеи,
мать заговорила
шепотом...
Как таблица на каменной скрижали, была начертана открыто всем и каждому жизнь старого Штольца, и под ней больше подразумевать было нечего. Но
мать, своими песнями и нежным
шепотом, потом княжеский, разнохарактерный дом, далее университет, книги и свет — все это отводило Андрея от прямой, начертанной отцом колеи; русская жизнь рисовала свои невидимые узоры и из бесцветной таблицы делала яркую, широкую картину.
— Да, соловей, он пел, а мы росли: он нам все рассказал, и пока мы с Марфой Васильевной будем живы — мы забудем многое, все, но этого соловья, этого вечера,
шепота в саду и ее слез никогда не забудем. Это-то счастье и есть, первый и лучший шаг его — и я благодарю Бога за него и благодарю вас обеих, тебя,
мать, и вас, бабушка, что вы обе благословили нас… Вы это сами думаете, да только так, из упрямства, не хотите сознаться: это нечестно…
Я помню, что, когда уехали последние старшие дети, отъезд этот произвел на меня гнетущее впечатление. Дом вдруг словно помертвел. Прежде хоть плач слышался, а иногда и детская возня; мелькали детские лица, происходили судбища, расправы — и вдруг все разом опустело, замолчало и, что еще хуже, наполнилось какими-то таинственными
шепотами. Даже для обеда не раздвигали стола, потому что собиралось всего пять человек: отец,
мать, две тетки и я.
— Чай сбираются пить…
мать вареньем потчует! — едва доходил до нас через комнату его
шепот.
В одно из воскресений Федос исполнил свое обещание и забрался после обеда к нам, детям. И отец и
мать отдыхали в спальнях. Мы чуть слышно расхаживали по большой зале и говорили
шепотом, боясь разбудить гувернантку, которая сидела в углу в креслах и тоже дремала.
Бабушка говорит со мною
шепотом, а с
матерью — громче, но как-то осторожно, робко и очень мало. Мне кажется, что она боится
матери. Это понятно мне и очень сближает с бабушкой.
Говорила она тихо, почти
шепотом, спокойно и властно. Я выбежал в сени, — в передней половине дома мерно топали тяжелые шаги, а в комнате
матери прогудел ее голос...
Удивленная
мать с каким-то странным чувством слушала этот полусонный, жалобный
шепот… Ребенок говорил о своих сонных грезах с такою уверенностью, как будто это что-то реальное. Тем не менее
мать встала, наклонилась к мальчику, чтобы поцеловать его, и тихо вышла, решившись незаметно подойти к открытому окну со стороны сада.
— Прекрасно, сударыня, — начала Марфа Тимофеевна трепетным и прерывистым
шепотом, — прекрасно! У кого ты это только выучилась,
мать моя… Дай мне воды; я говорить не могу.
Взглянув на Аглаиду,
мать Енафа прибавила уже
шепотом на ухо Пульхерии...
Мать долго говорила вполголоса, иногда почти
шепотом, и я не мог расслушать в связи всех ее речей, хотя старался как можно вслушиваться.
Отец с
матерью также отдыхали, а мы с сестрицей
шепотом разговаривали.
Я не смел опустить стекла, которое поднял отец,
шепотом сказав мне, что сырость вредна для
матери; но и сквозь стекло я видел, что все деревья и оба моста были совершенно мокры, как будто от сильного дождя.
— Не трусят! — услыхала она
шепот Сизова, а с правой стороны тихо всхлипнула
мать Самойлова.
Мать положила руку на грудь ей и, тихонько толкая ее, говорила почти
шепотом и точно сама созерцая то, о чем говорит...
«Справедливо, а — не утешает!» — невольно вспомнила
мать слова Андрея и тяжело вздохнула. Она очень устала за день, ей хотелось есть. Однотонный влажный
шепот больного, наполняя комнату, беспомощно ползал по гладким стенам. Вершины лип за окном были подобны низко опустившимся тучам и удивляли своей печальной чернотой. Все странно замирало в сумрачной неподвижности, в унылом ожидании ночи.
Мать беспокойно повернулась на лавке, — прямо на нее в окно смотрела бездонная тьма, и в тишину настойчиво вползал едва слышный шорох, шелест. Она заговорила почти
шепотом и боязливо...
Как-то вечером Марья Корсунова постучала с улицы в окно, и, когда
мать открыла раму, она громким
шепотом заговорила...
Сухое, громкое рыдание перехватило ей горло, она поборола его и, приблизив к лицу
матери свое лицо, смягченное нежным, грустным чувством, помолодившим ее, продолжала быстрым
шепотом, рыдая без слез...
Людмила взяла
мать под руку и молча прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном устало вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье ног, стоны, унылый
шепот. Люди, неподвижно стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
Не шевелясь, не мигая глазами, без сил и мысли,
мать стояла точно в тяжелом сне, раздавленная страхом и жалостью. В голове у нее, как шмели, жужжали обиженные, угрюмые и злые крики людей, дрожал голос станового, шуршали чьи-то
шепоты…
Николай нахмурил брови и сомнительно покачал головой, мельком взглянув на
мать. Она поняла, что при ней им неловко говорить о ее сыне, и ушла в свою комнату, унося в груди тихую обиду на людей за то, что они отнеслись так невнимательно к ее желанию. Лежа в постели с открытыми глазами, она, под тихий
шепот голосов, отдалась во власть тревог.
Мать покачнулась на ногах, охваченная волнением, села на стул, спрашивая
шепотом...
Шепот матери иногда будил его, и он бормотал сонно...
— А и тебя тоже боязно — не маленький ты, — слышал он тихий, зовущий
шёпот. — Всё ближе ты да ближе! Вон что Савка-то пролаял! Да и Власьевна говорит — какая-де я тебе
мать?
Мать решила, что это прекрасно и, взяв с хозяина слово, что он в залу уже никого, кроме нас, не пустит, велела подать самовар. Последнее распоряжение матушки тотчас же вызвало со стороны Бориса осторожное,
шепотом выраженное замечание, что, мол, этак, не спросивши наперед цены, на постоялом дворе ничего спрашивать невозможно.
Когда приехали домой, Нина Федоровна сидела обложенная подушками, со свечой в руке. Лицо потемнело, и глаза были уже закрыты. В спальне стояли, столпившись у двери, няня, кухарка, горничная, мужик Прокофий и еще какие-то незнакомые простые люди. Няня что-то приказывала
шепотом, и ее не понимали. В глубине комнаты у окна стояла Лида, бледная, заспанная, и сурово глядела оттуда на
мать.
Она видела там, в темных домах, где боялись зажечь огонь, дабы не привлечь внимания врагов, на улицах, полных тьмы, запаха трупов, подавленного
шёпота людей, ожидающих смерти, — она видела всё и всех; знакомое и родное стояло близко пред нею, молча ожидая ее решения, и она чувствовала себя
матерью всем людям своего города.
И непременно наступит после этого пятиминутное молчание: словно испугалась мышь громкого голоса и притаилась… И снова вздохи и
шепот. Но самое страшное было то, когда
мать белым призраком вставала с постели и, став на колени, начинала молиться и говорила громко, точно теперь никто уже не может ее слышать: тут казалось, что Линочка сейчас потеряет рассудок или уже потеряла его.
С этого дня три в черном шелестом своих платьев будили тишину темных комнат, тихо ходили, еле слышно касаясь друг друга, говорили ласковыми словами. Мелькнет узкая рука, в озарении любви и душистого тепла колыхнется что-то нежное:
шепот ли, слившийся с шелестом платья, или заглушенная слеза:
мать — сестра — невеста.
Но Линочка и сама разделяет чувство
матери и, ласкаясь, смотрит на глупого гостя с явной насмешкой и страстно думает: «Вот дурак!» А потом, прощаясь с братом на ночь, шепчет ему громким на весь дом
шепотом...
…не внимая
Шепоту ближней толпы, развязала ремни у сандалий,
Пышных волос золотое руно до земли распустила;
Перевязь персей и пояс лилейной рукой разрешила;
Сбросила ризы с себя и, лицом повернувшись к народу,
Медленно, словно заря, погрузилась в лазурную воду.
Ахнули тысячи зрителей, смолкли свирель и пектида;
В страхе упав на колени, все жрицы воскликнули громко:
«Чудо свершается, граждане! Вот она,
матерь Киприда!».
— Володечка, а это кто же? — спросила
шепотом мать.
А через некоторое время был я в келейке
матери Февронии. Вижу: маленькая старушка, глаза без бровей, на лице во всех его морщинах добрая улыбка бессменно дрожит. Речь она ведёт тихо, почти
шёпотом и певуче.
Назаров вскочил, выглянул за дверь: Степан, поставив ногу на ступень и держась рукою за перила, слушал быстрый
шёпот матери и перебивал её возгласами...
Мать целый день не выходила из своей комнаты, няня говорила
шёпотом и всё вздыхала, тетка каждый день собиралась уехать, и чемоданы ее то вносили в переднюю, то уносили назад в комнату.
К
шепоту матери-природы недостает слов любви…
Поклонилась
мать Манефа паломнику и скорей, едва слышной поступью, пошла из горницы, а поравнявшись с Фленушкой, сказала ей
шепотом...
— Фальшивы деньги ковать… —
шепотом промолвила
мать Таифа.
Слышатся в них и глухой, перекатный шум родных лесов, и тихий всплеск родных волн, и веселые звуки весенних хороводов, и последний замирающий лепет родителя, дающего детям предсмертное благословение, и сладкий
шепот впервые любимой девушки, и нежный голос
матери, когда, бывало, погруженная в думу о судьбе своего младенца, заведет она тихую, унылую песенку над безмятежной его колыбелью…
— Можно ли, матушка, жениха-то поминать? Ведь он не нашего согласа, — наклонясь к игуменье,
шепотом спросила уставщица
мать Аркадия.
Наш брат, батюшка мой, — наставительно прибавил он почти
шепотом, — это тот же аскет: там, где дело идеи, там нет ни отца с
матерью, ни дома, ни любовницы, ни капитала — всем жертвуешь, все отвергаешь!
— А ведь она плачет. Помереть на этом месте плачет! Ей жаль Наташу! Вот те святая пятница, мать-пятидесятница — жаль! — затараторила
шепотом Паша Канарейкина, поспевая всюду со своей лисьей мордочкой и проворно снующим носом.
Вечером у моей постельки они собрались все трое — отец,
мать, деда и я, смеясь сквозь дымку дремоты, соединяла их большие руки в моих крошечных кулаках и заснула под тихий
шепот их ласкового говора…
Они обе переглянулись;
мать сломала печать и выговорила
шепотом...