Неточные совпадения
Сверху черная, безграничная бездна, прорезываемая молниями; кругом воздух, наполненный крутящимися атомами пыли, —
все это представляло неизобразимый хаос, на грозном фоне которого выступал не
менее грозный силуэт пожара.
Благодаря этому обстоятельству ночь минула благополучно для
всех, кроме злосчастного приезжего чиновника, которого, для вернейшего испытания, посадили в темную и тесную каморку, исстари носившую название «большого блошиного завода» в отличие от малого завода, в котором испытывались преступники
менее опасные.
Тем не
менее из
всех этих рассказов никакого ясного результата не выходило.
Как нарочно, это случилось в ту самую пору, когда страсть к законодательству приняла в нашем отечестве размеры чуть-чуть не опасные; канцелярии кипели уставами, как никогда не кипели сказочные реки млеком и медом, и каждый устав
весил отнюдь не
менее фунта.
Но что весьма достойно примечания: как ни ужасны пытки и мучения, в изобилии по
всей картине рассеянные, и как ни удручают душу кривлянья и судороги злодеев, для коих те муки приуготовлены, но каждому зрителю непременно сдается, что даже и сии страдания
менее мучительны, нежели страдания сего подлинного изверга, который до того всякое естество в себе победил, что и на сии неслыханные истязания хладным и непонятливым оком взирать может".
— Но он видит это и знает. И разве ты думаешь, что он не
менее тебя тяготится этим? Ты мучишься, он мучится, и что же может выйти из этого? Тогда как развод развязывает
всё, — не без усилия высказал Степан Аркадьич главную мысль и значительно посмотрел на нее.
Но, несмотря на то, что его любовь была известна
всему городу —
все более или
менее верно догадывались об его отношениях к Карениной, — большинство молодых людей завидовали ему именно в том, что было самое тяжелое в его любви, — в высоком положении Каренина и потому в выставленности этой связи для света.
— Так вы нынче ждете Степана Аркадьича? — сказал Сергей Иванович, очевидно не желая продолжать разговор о Вареньке. — Трудно найти двух свояков,
менее похожих друг на друга, — сказал он с тонкою улыбкой. — Один подвижной, живущий только в обществе, как рыба в воде; другой, наш Костя, живой, быстрый, чуткий на
всё, но, как только в обществе, так или замрет или бьется бестолково, как рыба на земле.
В конце мая, когда уже
всё более или
менее устроилось, она получила ответ мужа на свои жалобы о деревенских неустройствах. Он писал ей, прося прощения в том, что не обдумал
всего, и обещал приехать при первой возможности. Возможность эта не представилась, и до начала июня Дарья Александровна жила одна в деревне.
Он нисколько не интересовался тем, что он сам говорил, еще
менее тем, что они говорили, и только желал одного — чтоб им и
всем было хорошо и приятно.
Ему и в голову не приходило подумать, чтобы разобрать
все подробности состояния больного, подумать о том, как лежало там, под одеялом, это тело, как, сгибаясь, уложены были эти исхудалые голени, кострецы, спина и нельзя ли как-нибудь лучше уложить их, сделать что-нибудь, чтобы было хоть не лучше, но
менее дурно.
Нынче
менее, чем когда-нибудь, обратил он внимание на знакомую, привычную обстановку, на сцену, на этот шум, на
всё это знакомое, неинтересное, пестрое стадо зрителей в битком набитом театре.
«Я, воспитанный в понятии Бога, христианином, наполнив
всю свою жизнь теми духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный
весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я живу. А как только наступает важная минута жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще
менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».
Князь же, напротив, находил за границей
всё скверным, тяготился европейской жизнью, держался своих русских привычек и нарочно старался выказывать себя за границей
менее Европейцем, чем он был в действительности.
Левин чувствовал
всё более и более, что
все его мысли о женитьбе, его мечты о том, как он устроит свою жизнь, что
всё это было ребячество и что это что-то такое, чего он не понимал до сих пор и теперь еще
менее понимает, хотя это и совершается над ним; в груди его
всё выше и выше поднимались содрогания, и непокорные слезы выступали ему на глаза.
Ей показалось, что и она и
все они притворяются, и ей стало так скучно и неловко в этом обществе, что она сколько возможно
менее ездила к графине Лидии Ивановне.
Анна одна, ожидая его возвращения с холостого обеда, на который он поехал, ходила взад и вперед по его кабинету (комната, где
менее был слышен шум мостовой) и во
всех подробностях передумывала выражения вчерашней ссоры.
Коцебу, в которой Ролла играл г. Поплёвин, Кору — девица Зяблова, прочие лица были и того
менее замечательны; однако же он прочел их
всех, добрался даже до цены партера и узнал, что афиша была напечатана в типографии губернского правления, потом переворотил на другую сторону: узнать, нет ли там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер глаза, свернул опрятно и положил в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать
все, что ни попадалось.
Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не
менее сильной степени другое чувство — страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много ценил в других преимущества красоты, или, что вернее
всего, потому, что это есть непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви.
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль,
все смолкли,
все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не
менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.
Он прожил немного
менее сорока восьми часов, призывая на Лонгрена
все бедствия, возможные на земле и в воображении.
Сам он тоже не посещал никого; таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки —
менее независима от дел деревни, ему пришлось бы ощутительнее испытать на себе последствия таких отношений. Товары и съестные припасы он закупал в городе — Меннерс не мог бы похвастаться даже коробком спичек, купленным у него Лонгреном. Он делал также сам
всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки.
— Нет, не брежу… — Раскольников встал с дивана. Подымаясь к Разумихину, он не подумал о том, что с ним, стало быть, лицом к лицу сойтись должен. Теперь же, в одно мгновение, догадался он, уже на опыте, что
всего менее расположен, в эту минуту, сходиться лицом к лицу с кем бы то ни было в целом свете.
Вся желчь поднялась в нем. Он чуть не захлебнулся от злобы на себя самого, только что переступил порог Разумихина.
Одним словом, я вывожу, что и
все, не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, быть непременно преступниками, — более или
менее, разумеется.
Окончательным своим решением он продолжал
всего менее верить, и когда пробил час,
все вышло совсем не так, а как-то нечаянно, даже почти неожиданно.
— Я
все слышал и
все видел, — сказал он, особенно упирая на последнее слово. — Это благородно, то есть я хотел сказать, гуманно! Вы желали избегнуть благодарности, я видел! И хотя, признаюсь вам, я не могу сочувствовать, по принципу, частной благотворительности, потому что она не только не искореняет зла радикально, но даже питает его еще более, тем не
менее не могу не признаться, что смотрел на ваш поступок с удовольствием, — да, да, мне это нравится.
Как бы только самим собой не быть, как бы
всего менее на себя походить!
Хоть я и настаивал давеча, что в присутствии вашего брата не желаю и не могу изъяснить
всего, с чем пришел, тем не
менее я теперь же намерен обратиться к многоуважаемой вашей мамаше для необходимого объяснения по одному весьма капитальному и для меня обидному пункту.
Ты до того себя разнежил, что, признаюсь, я
всего менее понимаю, как ты можешь быть при
всем этом хорошим и даже самоотверженным лекарем.
Почему же он
всего менее их ожидал и
всего менее о них думал, несмотря на повторившееся даже сегодня известие, что они выезжают, едут, сейчас прибудут?
Все люди более или
менее глупы, хвастуны, и каждый стремится хоть чем-нибудь подчеркнуть себя.
Бердников
все время пил, подливая в шампанское коньяк, но не пьянел, только голос у него понизился, стал более тусклым, точно отсырев, да вздыхал толстяк
все чаще, тяжелей. Он продолжал показывать пестроту словесного своего оперения, но уже
менее весело и слишком явно стараясь рассмешить.
Она и Варавка становились
все менее видимы Климу, казалось, что они и друг с другом играют в прятки; несколько раз в день Клим слышал вопросы, обращенные к нему или к Малаше, горничной...
Доктор, схватив шляпу, бросился вниз, Самгин пошел за ним, но так как Любомудров не повторил ему приглашения ехать с ним, Самгин прошел в сад, в беседку. Он вдруг подумал, что день Девятого января, несмотря на
весь его ужас, может быть
менее значителен по смыслу, чем сегодняшняя драка, что вот этот серый день более глубоко задевает лично его.
Он говорил
все охотнее и
менее хрипло.
Уроки Томилина становились
все более скучны,
менее понятны, а сам учитель как-то неестественно разросся в ширину и осел к земле. Он переоделся в белую рубаху с вышитым воротом, на его голых, медного цвета ногах блестели туфли зеленого сафьяна. Когда Клим, не понимая чего-нибудь, заявлял об этом ему, Томилин, не сердясь, но с явным удивлением, останавливался среди комнаты и говорил почти всегда одно и то же...
Наблюдая за его действиями, Самгин подумал, что раньше
все это показалось бы ему смешным и не достойным человека, которому, вероятно, не
менее пятидесяти лет, а теперь вот, вспомнив полковника Васильева, он невольно и сочувственно улыбнулся дяде Мише.
— Этому вопросу нет места, Иван. Это — неизбежное столкновение двух привычек мыслить о мире. Привычки эти издревле с нами и совершенно непримиримы, они всегда будут разделять людей на идеалистов и материалистов. Кто прав? Материализм — проще, практичнее и оптимистичней, идеализм — красив, но бесплоден. Он — аристократичен, требовательней к человеку. Во
всех системах мышления о мире скрыты, более или
менее искусно, элементы пессимизма; в идеализме их больше, чем в системе, противостоящей ему.
Он сознавал, что Марина занимает первое место в его жизни, что интерес к ней растет, становится настойчивей, глубже, а она —
все менее понятна.
Он считал, что эта репутация стоит ему недорого, его отношение к людям принимало характер
все менее лестный для них, а роль покровителя выдумкам и заблуждениям людей очень увлекала Самгина.
Макаров вел себя с Томилиным
все менее почтительно; а однажды, спускаясь по лестнице от него, сказал как будто нарочно громко...
Самгин ушел, удовлетворенный ее равнодушием к истории с кружком Пермякова. Эти маленькие волнения ненадолго и неглубоко волновали его; поток, в котором он плыл, становился
все уже, но — спокойнее, события принимали
все более однообразный характер, действительность устала поражать неожиданностями, становилась
менее трагичной, туземная жизнь текла так ровно, как будто ничто и никогда не возмущало ее.
Все думалось о Маргарите, но эти думы, медленно теряя остроту, хотя и становились
менее обидными, но
все более непонятны.
— Да, — тут многое от церкви, по вопросу об отношении полов
все вообще мужчины мыслят более или
менее церковно. Автор — умный враг и — прав, когда он говорит о «не тяжелом, но губительном господстве женщины». Я думаю, у нас он первый так решительно и верно указал, что женщина бессознательно чувствует свое господство, свое центральное место в мире. Но сказать, что именно она является первопричиной и возбудителем культуры, он, конечно, не мог.
Рассказывая, она крепко сжимала пальцы рук в кулачок и, покачиваясь, размеренно пристукивала кулачком по коленям своим. Голос ее звучал
все тише,
все менее оживленно, наконец она говорила как бы сквозь дрему и вызывала этим у Клима грустное чувство.
Кошмарное знакомство становилось
все теснее и тяжелей. Поручик Петров сидел плечо в плечо с Климом Самгиным, хлопал его ладонью по колену, толкал его локтем, плечом, радовался чему-то, и Самгин убеждался, что рядом с ним — человек ненормальный, невменяемый. Его узенькие, монгольские глаза как-то неестественно прыгали в глазницах и сверкали, точно рыбья чешуя. Самгин вспомнил поручика Трифонова, тот был
менее опасен, простодушнее этого.
— Вы очень много посвящаете сил и времени абстракциям, — говорил Крэйтон и чистил ногти затейливой щеточкой. —
Все, что мы знаем, покоится на том, чего мы никогда не будем знать. Нужно остановиться на одной абстракции. Допустите, что это — бог, и предоставьте цветным расам, дикарям тратить воображение на различные, более или
менее наивные толкования его внешности, качеств и намерений. Нам пора привыкнуть к мысли, что мы — христиане, и мы действительно христиане, даже тогда, когда атеисты.
Они
все более или
менее похожи на Кутузова, но без его смешного, мужицкого снисхождения к людям, понять которых он не может или не хочет.
Он стал относиться к ней более настороженно, недоверчиво вслушивался в ее спокойные, насмешливые речи, тщательнее взвешивал их и
менее сочувственно принимал иронию ее суждений о текущей действительности; сами по себе ее суждения далеко не всегда вызывали его сочувствие, чаще
всего они удивляли.
Все, что говорил Прейс, было более или
менее знакомо из книг, доводы и выводы которых хотя и были убедительны, но — не нужны Самгину.