Неточные совпадения
Вдохновляясь, поспешно нанизывая слово на слово, размахивая руками, он долго и непонятно объяснял различие между смыслом и причиной, — острые глазки его неуловимо быстро
меняли выражение, поблескивая жалобно и сердито, ласково и хитро. Седобородый, наморщив переносье, открывал и закрывал рот, желая что-то сказать, но ему мешала оса, летая пред его широким
лицом. Третий мужик, отломив от ступени большую гнилушку, внимательно рассматривал ее.
На их маленьких
лицах, с немного заплывшими глазками, выгнутым татарским лбом и висками, было много сметливости и плутовства; они живо бегали,
меняли тарелки, подавали хлеб, воду и еще коверкали и без того исковерканный английский язык.
— Слава богу, как всегда; он вам кланяется… Родственник, не
меняя нисколько
лица, одними зрачками телеграфировал мне упрек, совет, предостережение; зрачки его, косясь, заставили меня обернуться — истопник клал дрова в печь; когда он затопил ее, причем сам отправлял должность раздувальных мехов, и сделал на полу лужу снегом, оттаявшим с его сапог, он взял кочергу длиною с казацкую пику и вышел.
Провинившихся она собственноручно бьет, бьет жестоко, холодно и расчетливо, не
меняя спокойного выражения
лица.
Ночь тяжело и сыро пахнула мне в разгоряченное
лицо; казалось, готовилась гроза; черные тучи росли и ползли по небу, видимо
меняя свои дымные очертания. Ветерок беспокойно содрогался в темных деревьях, и где-то далеко за небосклоном, словно про себя, ворчал гром сердито и глухо.
Молодая, с приличною томностью в
лице, пила каждое утро шоколад и
меняла потом, раза два и три, свой туалет.
Около стола, молча и бесшумно ступая ногами, хлопотали двое молодых
менял, очевидно, прихваченных из лавки, с испитыми, бледными и безбородыми
лицами.
Служанка позвала зачем-то Коковкину. Она вышла. Саша тоскливо посмотрел за нею. Его глаза померкли, призакрылись ресницами — и казалось, что эти ресницы, слишком длинные, бросают тень на все его
лицо, смуглое и вдруг побледневшее. Ему неловко было при этом угрюмом человеке. Передонов сел рядом с ним, неловко обнял его рукою и, не
меняя неподвижного выражения на
лице, спросил...
То была работа Сизифа, потому что приходилось по десяти раз переделывать каждую главу,
менять план, вводить новых
лиц, вставлять новые описания и т. д.
У лавки
менялы собралась большая толпа, в ней сновали полицейские, озабоченно покрикивая, тут же был и тот, бородатый, с которым разговаривал Илья. Он стоял у двери, не пуская людей в лавку, смотрел на всех испуганными глазами и всё гладил рукой свою левую щёку, теперь ещё более красную, чем правая. Илья встал на виду у него и прислушивался к говору толпы. Рядом с ним стоял высокий чернобородый купец со строгим
лицом и, нахмурив брови, слушал оживлённый рассказ седенького старичка в лисьей шубе.
Он оттолкнулся от дерева, — фуражка с головы его упала. Наклоняясь, чтоб поднять её, он не мог отвести глаз с памятника
меняле и приёмщику краденого. Ему было душно, нехорошо,
лицо налилось кровью, глаза болели от напряжения. С большим усилием он оторвал их от камня, подошёл к самой ограде, схватился руками за прутья и, вздрогнув от ненависти, плюнул на могилу… Уходя прочь от неё, он так крепко ударял в землю ногами, точно хотел сделать больно ей!..
Илья взмахнул рукой, и крепкий кулак его ударил по виску старика.
Меняла отлетел к стене, стукнулся об неё головой, но тотчас же бросился грудью на конторку и, схватившись за неё руками, вытянул тонкую шею к Илье. Лунёв видел, как на маленьком, тёмном
лице сверкали глаза, шевелились губы, слышал громкий, хриплый шёпот...
И он несколько раз издал свои странные звуки и взялся за чай. Чай был страшно крепкий, не было воды, чтобы его разбавить. Я чувствовал, что меня волновали особенно выпитые мною два стакана. Должно быть, и на него действовал чай, потому что он становился всё возбужденнее и возбужденнее. Голос его становился всё более и более певучим и выразительным. Он беспрестанно
менял позы, то снимал шапку, то надевал ее, и
лицо его странно изменялось в той полутьме, в которой мы сидели.
И опять с моими глазами сделалось что-то, как утром, когда я смотрел на Тита. Фигура Бел_и_чки то приближалась, то удалялась, странно расплываясь и
меняя очертания… Довольное, упитанное
лицо, с «жировыми отложениями и пигментацией…» Одно только это
лицо, плавающее в сочных звуках собственного голоса… Еще минута, и передо мной плавал вместо
лица благополучный пузырь, ведущий «идеальное» существование… И вдруг это созерцание прервалось железным скрежетом, холодящим душу и вызывающим содрогание.
Татьяна Васильевна, не
меняя грустного выражения
лица, пододвинула к нему свою тетрадь.
Такие же глаза были и у Саши, а смуглостью своей он удивлял даже и мать:
лицо еще терпимо, а начнет
менять рубашку — смотреть смешно и странно, точно и не сын, а совсем чужой и далекий человек.
Фустов слушал меня, не
меняя выражения
лица, и с тем же изумлением посматривал кругом.
Оттого что окно было заперто ставнями, а лампа едва горела, в комнате было темно. Ее
лицо, лежавшее совсем близко от его головы, причудливо и изменчиво выделялось на смутной белизне подушки. Оно уже стало не похоже на прежнее
лицо, простое и красивое, круглое, русское, сероглазое
лицо, — теперь оно сделалось точно худее и, ежеминутно и странно
меняя выражение, казалось нежным, милым, загадочным и напоминало Рыбникову чье-то бесконечно знакомое, давно любимое, обаятельное, прекрасное
лицо.
Рассказывал он уже не так вычурно, но очень подробно, приводя наизусть целые описания и разговоры; действующие
лица романа восхищали его, и, характеризуя их, он становился в позы,
менял выражение
лица и голос, как настоящий актер.
Свет ускользал,
менял краски, двигал тенями, и чудилось, что
лицо неизвестной девушки бегло
меняет выражение, улыбаясь Аяну.
Помню я, как его желчное и темное
лицо, с неулыбавшимися глазами, то показывалось, то скрывалось, медленно оборачиваясь и не
меняя своего строгого выражения.
Ольга Михайловна говорила без умолку. Она по опыту знала, что, занимая гостей, гораздо легче и удобнее говорить, чем слушать. Когда говоришь, нет надобности напрягать внимание, придумывать ответы на вопросы и
менять выражение
лица. Но она нечаянно задала какой-то серьезный вопрос, студент стал говорить длинно, и ей поневоле пришлось слушать. Студент знал, что она когда-то была на курсах, а потому, обращаясь к ней, старался казаться серьезным.
Он безус, почти еще мальчик; полное, белое
лицо его с широкими скулами детски задумчиво, глаза глядят не как у взрослых, а грустно и покорно, но весь он широк, крепок, тяжел и груб так же, как старик; он не шевелится и не
меняет своей позы, точно ему не под силу приводить в движение свое крупное тело.
Он лезет в карман, достает оттуда десятирублевку и без предисловий, не
меняя ни тона голоса, ни выражения
лица, а с уверенностью и прямотою, с какими дают и берут взятки, вероятно, одни только русские люди, подает бумажку обер-кондуктору.
Всю долгую ночь добрая тетя Леля ухаживала за больною,
меняя лед на ее головке, вливая ей в запекшийся от жара ротик лекарство. А наутро с желтым осунувшимся
лицом с синими кольцами вокруг глаз, но все такая же бодрая, сильная духом, жившим в этом худеньком теле, спешила она к своим маленьким стрижкам «пасти» свое «стадо милых ягняток», как говорила она в шутку, тянуть долгий, утомительный, полный хлопот и забот приютский день.
Она молча устремила на него свои глаза и, казалось, желала помочь ему высказываться, но Жозеф ощущал в этом некоторое затруднение: ему казалось, что его голос упал и не слышен среди шума движения, да и притом вагон, покачивая их на своих рессорах, постоянно
меняет положение их
лиц: они трясутся, вздрагивают и точно куда-то уносятся, как Каин и его тень.
Еще раз прошелся он по ней из одного угла до другого. К нему наискось от амвона медленно двигалась старушка, скорее барыня, чем простого звания, в шляпе и мантилье, с желтым
лицом, собранным в комочек. Шла она, — точно впала в благочестивую думу или собиралась класть земные поклоны, — к нему боком, и как только поравнялась — беззвучно и ловко повернулась всем
лицом и, не
меняя ущемленной дворянской мины, проговорила сдержанно и вполголоса...
Магистрант не
менял выражения
лица, только краснел и часто мигал.
— Вот, Таичка, деньги за пенсионную книжку, — сказала Елена Дмитриевна и с некоторой гордостью подала дочери деньги, — это были единственные минуты за месяц, когда она чувствовала себя полковницей, у которой полон двор послушной и влюбленной челяди. И до сих пор Таисия каждый раз благодарила и даже целовала руку, хотя и сухо, по привычке; но теперь — все так же молча, не
меняя выражения каменного
лица, взяла и бросила деньги на пол.
На реке и кое-где на лугу поднимался туман. Высокие, узкие клочья тумана, густые и белые, как молоко, бродили над рекой, заслоняя отражения звезд и цепляясь за ивы. Они каждую минуту
меняли свой вид и казалось, что одни обнимались, другие кланялись, третьи поднимали к небу свои руки с широкими поповскими рукавами, как будто молились… Вероятно, они навели Дмитрия Петровича на мысль о привидениях и покойниках, потому что он обернулся ко мне
лицом и спросил, грустно улыбаясь...
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза
лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц — Диммлер с барыней — Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая
лица и
меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.