Неточные совпадения
Старче всё тихонько богу плачется,
Просит у Бога людям помощи,
У Преславной Богородицы радости,
А Иван-от
Воин стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит — не высушит,
Гнус ему кровь точит — не выточит,
Волки, медведи — не трогают,
Вьюги да морозы — не для него,
Сам-от он не в силе с
места двинуться,
Ни руки поднять и ни слова сказать,
Это, вишь, ему в наказанье дано...
Сей почтенный
воин выбрал самое сухое
место, чтобы господам выйти и сесть в лодку, которая оказалась широчайшею, длиннейшею и даже крашеною.
— Он у нас, вашество, Аника-воин, долго на одном
месте не усидит! — отозвался старый меняло, — из похода, да и опять в поход… Вот и теперь фараоны зовут…
Ижорской, прицепя саблю, вышел в провожании адъютанта и казначея за ворота. Человек до пятисот
воинов с копьями, выстроенные в три шеренги, стояли вдоль улицы; все офицеры находились при своих
местах, а Буркин на лихом персидском жеребце рисовался перед фрунтом.
В 1677 году, созывая
воинов и посылая их в поход, Феодор Алексеевич писал: «Ведомо нам учинилось, что из вас многие сами, и люди ваши, идучи дорогою, в селах, и деревнях, и на полях, и на сенокосах уездных людей били и грабили, и что кому надобно, то у них отнималось безденежно, и во многих
местах луга лошадьми вытомчили и хлеб потравили».
— Ага! Забирает? Прекрасно,
воин, прекрасно… Атака с
места в карьер. Тра-там-та-та-та. Люблю, когда по-военному. — Потом он вдруг, точно от нажима пружинки, сразу перестал смеяться и прибавил: — Как вам сказать?.. На чей вкус… Уж очень она того… субтильна. Жидка больно…
И в одном
месте, на востоке, туманы стали светлее, точно
воины, одетые в золото.
Колесница остановилась на Великой площади… Граждане обнимали
воинов, слезы текли из глаз их. Марфа подала руку Михаилу с видом сердечного дружелюбия; он не мог идти: чиновники взнесли его на железные ступени Вадимова
места. Посадница открыла тело убитого Мирослава… На бледном лице его изображалось вечное спокойствие смерти… «Счастливый юноша!» — произнесла она тихим голосом и спешила внимать Храброму Михаилу. Ксения обливала слезами хладные уста своего друга, но сказала матери: «Будь покойна: я дочь твоя!»
Опытность, хладнокровие мужества и число благоприятствовали Иоанну; пылкая храбрость одушевляла новогородцев, удвояла силы их, заменяла опытность; юноши, самые отроки становились в ряды на
место убитых мужей, и
воины московские не чувствовали ослабления в ударах противников.
В то же время бесчисленные столы накрывались вокруг
места Вадимова: ударили в колокол, и граждане сели за них;
воины клали подле себя оружие и пировали.
От конца Славянского до
места Вадимова стояли
воины с блестящим оружием и с грозным видом; воеводы сидели на конях пред своими дружинами.
Глубокая ночь наступила. Никто не мыслил успокоиться в великом граде. Чиновники поставили стражу и заключились в доме Ярослава для совета с Марфою. Граждане толпились на стогнах и боялись войти в домы свои — боялись вопля жен и матерей отчаянных. Утомленные
воины не хотели отдохновения, стояли пред Вадимовым
местом, облокотись на щиты свои, и говорили: «Побежденные не отдыхают!» — Ксения молилась над телом Мирослава.
Пошел в праздник Аггей в церковь. Пришел он туда с женою своею в пышных одеждах: мантии на них были златотканые, пояса с дорогими каменьями, а над ними несли парчовый балдахин. И впереди их и сзади шли
воины с мечами и секирами и довели их до царского
места, откуда им слушать службу. Вокруг них стали начальники да чиновники. И слушал Аггей службу и думал по-своему, как ему казалось, верно или неверно говорится в Святом Писании.
Предки Иоанновы, воевавшие с новгородцами, бывали иногда побеждаемы неудобством перехода по топким дорогам, пролегающим к Новгороду, болотистым
местам и озерам, окружавшим его, но, несмотря на это, ни на позднюю осень, дружины Иоанна бодро пролагали себе путь, где прямо, где околицею. Порой снег заметал следы их, хрустел под копытами лошадей, а порой, при наступлении оттепели, трясины и болота давали себя знать, но неутомимые
воины преодолевали препятствия и шли далее форсированным маршем.
Дрожь проняла
воинов; казалось, и взглянуть боялись друг на друга, не только что подняться с
места, так перепугал их лесовик. Они сидели на лавках, словно омертвевшие.
Едва первый луч солнца блеснул в вершинах дубровных, как враги стремительно бросились к столице; сошлись войска, и солнце осветило страшную битву, где кровь иноплеменных мешалась с кровью христианской и трупы валялись кучами. Ожесточенный враг наступал сильно, но Десница Вышнего покрыла щитом своим и столицу, и войска, ополчила руки
воинов на врага строптивого и укрепила мышцы их: враг не коснулся
места освященного и, подобно Мамаю, со стыдом и злобою бессильною, отступил от столицы.
Предки Иоанновы, воевавшие с новгородцами, бывали иногда побуждаемы неудобством перехода по топким дорогам, пролегающим к Новгороду, болотистым
местам и озерам, окружавшим его, но несмотря на это, ни на позднюю осень, дружины Иоанна бодро пролагали себе путь, где прямо, где околицею. Порой снег заметал следы их, хрустя под копытами лошадей, а порой, при наступлении оттепели, трясины и болота давали себя знать, но неутомимые
воины преодолевали препятствия и шли далее форсированным маршем.
Так как никто не расточал особенных знаков внимания воину-философу, кроме тех, которых требует долг гостеприимства и светской вежливости, и не старался занять его своею беседой о новейших вопросах, он отвел своего оппонента на прежнее
место, с которого свело студента приглашение к пожертвованиям.
Страх никогда не находил
места в душе старого
воина, так что за свое будущее, готовый умереть каждую минуту, он не боялся.
Воспользовавшись бытностью их в Москве по делам, он призвал их к себе, долго беседовал с ними, одобрил высказанные ими мысли и данные советы и жалованными грамотами отдал в их владение все пустые
места, лежавшие вниз по Каме, от земли пермской до реки Силвы и берега Чусовой до ее устья, позволил им ставить там крепости в защиту от сибирских и ногайских хищников, иметь в своем иждивении огнестрельные снаряды, пушкарей,
воинов, принимать к себе всяких вольных, не тяглых и не беглых, людей, ведать и судить их независимо от пермских наместников и тиунов, не возить и не кормить послов, ездивших в Москву из Сибири или в Сибирь из Москвы, заводить селения, пашни и соляные вариницы и в течение двадцати лет торговать беспошлинно солью и рыбою, но с обязательством «не делать руд», а если найдут где серебряную, или медную, или оловянную, немедленно извещать о том казначеев государевых.
Привели
воины этого странника к
месту казни, пригвоздили его к доске и пустили в него стрелы, только все те стрелы от него отскочили.
А он ни разу и не вскрикнул, только воздохнул ко Господу и сказал
воинам: «Скажите, говорит, вашему царю злочестивому, что на мое
место, говорит, другие придут, из каждой, говорит, из капли моей крови по человеку вырастет, и станут те люди поучать народ любви и единодушию», — да так и испустил свою душеньку ко Господу.