Неточные совпадения
Но человек сделал это на свою погибель, он — враг свободной игры
мировых сил, схематизатор; его ненавистью к свободе созданы
религии, философии, науки, государства и вся мерзость жизни.
Католическое обличье легенды мне представлялось второстепенным. «Великий Инквизитор» —
мировое начало, принимающее самые разнообразные формы, по видимости самые противоположные — католичества и авторитарной
религии вообще, коммунизма и тоталитарного государства.
Религия Христа зовет нас к борьбе за жизнь, к
мировой победе над смертью, к завоеванию воскресения историей и творчеством.
Христианству чуждо отвлеченно-спиритуалистическое понимание бессмертия: это
религия воскресения плоти, и
мировая плоть для веры этой имеет абсолютное значение.
Он никогда не задумывается о социальной стороне той католической
религии, которую принимает, никогда не думает о связи католичества с
мировой историей.
В язычестве было подлинное откровение Божества, точнее, откровение
мировой души, но открывалась там лишь бесконечная божественная мощь; смысл оставался еще закрытым, и
религия любви еще не явилась в мир.
В
религии Христа был дан Богочеловек и открылась правда о личном небесном спасении, но не было еще дано богочеловечество и не была еще целиком открыта правда о соборном спасении мира, о пути осуществления духа Христова в
мировом космосе.
— Такая же, как между всякой философией и
религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а
религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности
мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
Однако я слышу обычное в таких случаях возражение: возможна и существует атеистическая
религия [Термин Э. Геккеля, употребленный им в его популярной книге «
Мировые загадки».], утверждающая своей основой не Бога, но небытие, ничто, и
религия эта имеет
мировое значение, считает сотни миллионов последователей: это — буддизм.
Впрочем, если осознанная потребность искупления и спасения, как и
мировая скорбь, психологически располагает к
религии, однако сама по себе она еще не является ею, как поставленный вопрос, хотя уже предполагает возможность разрешения, все же сам не становится еще ответом.
Практическое устремление
религии Abgeschiedenheit есть буддийская нирвана, не только акосмизм, но и антикосмизм: вырваться из мира, который возникает чрез раздвоение твари и Бога, в изначальное божественное ничто. Очевидно, это воззрение не дает места идее истории,
мирового процесса,
мирового свершения: идеал восстановления первоначального состояния, апокатастасйс, есть здесь голое отрицание мира.
Поэтому одновременно с
мировым бытием возникает и «страдающий бог» [Таким «страдающим богом» в Древней Греции был Дионис, которому посвятил специальное исследование В. И. Иванов («Эллинская
религия страдающего бога»
Новый путь. 1904.
Так, проекция
мировой гармонии в будущее, которую мы видим в
религии прогресса, есть иллюзия сознания.
Поэтому второе решение вопроса о
мировой гармонии, предлагаемое
религией прогресса, Достоевский радикально отвергает и восстает против него.
В бунте подпольного человека и Ивана Карамазова против грядущей
мировой гармонии, против
религии прогресса Достоевский видит положительную правду, она на их стороне, он сам бунтует.
И поразительны эти попытки современного сознания превратить
религию Христа,
религию мировой мистерии искупления, в христианскую мораль.
Атеизм «Эвклидова ума» должен отвергнуть и мир, должен восстать и против грядущей
мировой гармонии, должен отбросить последнюю
религию,
религию прогресса.
Ницше стоит на
мировом перевале к религиозной эпохе творчества, но не в силах осознать неразрывной связи
религии творчества с
религией искупления и
религией закона, не знает он, что
религия едина и что в творчестве человека раскрывается тот же Бог, Единый и Троичный, что и в законе и в искуплении.