Неточные совпадения
— То есть как тебе сказать… Стой, стой в углу! — обратилась она к Маше, которая, увидав чуть заметную улыбку на лице
матери, повернулась было. — Светское
мнение было бы то, что он ведет себя, как ведут себя все молодые люди. Il fait lа сour à une jeune et jolie femme, [Он ухаживает зa молодой и красивой женщиной,] a муж светский должен быть только польщен этим.
Признаюсь тебе, я и сам сильно был наклонен поддерживать это
мнение, во-первых, судя по твоим глупым и отчасти гнусным поступкам (ничем не объяснимым), а во-вторых, по твоему недавнему поведению с
матерью и сестрой.
Он произнес это даже с озлоблением, что редко позволял себе. Татьяна Павловна притихла.
Мать как-то грустно потупила глаза: Версилов знал, что она одобряет
мнение Татьяны Павловны.
Не говоря о домашних отношениях, в особенности при смерти его отца, панихидах по нем, и о том, что
мать его желала, чтобы он говел, и что это отчасти требовалось общественным
мнением, — по службе приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии, избежать которых нельзя было.
Словом, Сторешников с каждым днем все тверже думал жениться, и через неделю, когда Марья Алексевна, в воскресенье, вернувшись от поздней обедни, сидела и обдумывала, как ловить его, он сам явился с предложением. Верочка не выходила из своей комнаты, он мог говорить только с Марьею Алексевною. Марья Алексевна, конечно, сказала, что она с своей стороны считает себе за большую честь, но, как любящая
мать, должна узнать
мнение дочери и просит пожаловать за ответом завтра поутру.
— Сделайте одолжение, скажите ему, что вы сегодня виделись со мной и что я самого дурного
мнения о нем, но что с тем вместе никак не думаю, чтоб за это было справедливо обокрасть его
мать.
В ту же осень Эвелина объявила старикам Яскульским свое неизменное решение выйти за слепого «из усадьбы». Старушка
мать заплакала, а отец, помолившись перед иконами, объявил, что, по его
мнению, именно такова воля божия относительно данного случая.
—
Мать ваша равного со мною была
мнения о ничтожности должностей наших, от рождения проистекающих.
Все служебное время года он читал дела, обрабатывал свои «
мнения» да исподтишка любовался сыном Сержем, только что перешедшим во второй курс университета, а летом подбивал дорожки в саду своей подмосковной, лечил гомеопатиею баб и мужиков да прививал оспу ребяткам, опять издали любуясь сыном, поставленным
матерью в положение совершенно независимое от семейства.
Марья Корсунова в разговоре с
матерью сказала ей, отражая в своих словах
мнение полиции, с которою она жила дружно, как со всеми людьми...
Разговор стал общим, оживленным. Каждый торопился сказать свое
мнение о жизни, но все говорили вполголоса, и во всех
мать чувствовала что-то чужое ей. Дома говорили иначе, понятнее, проще и громче.
— А я,
мать моя, светского
мнения не так боюсь, как иные; это вы, под видом гордости, пред
мнением света трепещете. А что тут свои люди, так для вас же лучше, чем если бы чужие слышали.
Только сижу я это назавтра вечером за чаем у мать-игуменьи (княжеского рода она у нас), сидит у ней какая-то тоже барыня заезжая, большая мечтательница, и сидит один захожий монашек афонский, довольно смешной человек, по моему
мнению.
Но я
мать, а вы человек посторонний, значит, способны, при вашем уме, составить более независимое
мнение.
Подумав, Егор Егорыч предположил сказать сначала Музе, так как он знал, что все-таки она меньше привязана к
матери, чем Сусанна; но прежде, однако, пожелал узнать
мнение об этом Антипа Ильича.
После этого я ему сказал откровенно мое
мнение о том, что Шамиль ни в каком случае не выдаст ему семейства, что он, может быть, прямо объявит ему это, обещает ему полное прощение и прежние должности, погрозит, если он не вернется, погубить его
мать, жену и шестерых детей.
Александра Степановна поспешила пригласить Елисавету Степановну в Багрово, чтобы сообщить
матери и сестрам, разумеется с приличными украшениями, все полученные ею сведения о похождениях своего братца; все поверили ей безусловно, и вот какое
мнение составилось о Софье Николавне.
Зная упорность
мнений старика, ни Володя, ни
мать его не возражали, но женевец не вытерпел и сказал...
Глеб знал, что
мать и дети ничего не таят друг от дружки: выпытывая
мнение жены —
мнение, до которого ему не было никакой нужды, он думал найти в нем прямой отголосок мыслей Петра; но, не успев в этом, он тотчас же перешел к другому предмету.
Во всяком случае, гораздо лучше, по нашему
мнению, разобрать басню и сказать: «Вот какая мораль в ней содержится, и эта мораль кажется нам хороша или дурна, и вот почему», — нежели решить с самого начала: в этой басне должна быть такая-то мораль (например, почтение к родителям), и вот как должна она быть выражена (например, в виде птенца, ослушавшегося
матери и выпавшего из гнезда); но эти условия не соблюдены, мораль не та (например, небрежность родителей о детях) или высказана не так (например, в примере кукушки, оставляющей свои яйца в чужих гнездах), — значит, басня не годится.
Начав замечать, что точно так же всем этим тяготятся и другие, молоденькая княжна мало-помалу утверждалась в мысли, что она права, потому что ее
мнение о
матери находится в согласии со всеобщим
мнением о княгине.
Пользуясь правом жениха, Рославлев сидел за столом подле своей невесты; он мог говорить с нею свободно, не опасаясь нескромного любопытства соседей, потому что с одной стороны подле них сидел Сурской, а с другой Оленька. В то время как все, или почти все, заняты были едою, этим важным и едва ли ни главнейшим делом большей части деревенских помещиков, Рославлев спросил Полину: согласна ли она с
мнением своей
матери, что он не должен ни в каком случае вступать снова в военную службу?
Мать ее считала добронравной, благоразумной девушкой, называла ее в шутку: mon honnête homme de fille, [мой честный малый — дочка (фр.).] но не была слишком высокого
мнения об ее умственных способностях.
Мой отец безусловно соглашался с этим
мнением, а
мать, пораженная мыслию разлуки с своим сокровищем, побледнела и встревоженным голосом возражала, что я еще мал, слаб здоровьем (отчасти это была правда) и так привязан к ней, что она не может вдруг на это решиться.
Но Бенис, предварительно уверенный в их согласии с своим
мнением, спокойно дожидался развязки; его уверенность успокоила несколько мою
мать, которая в свою очередь старалась успокоить и меня.
Даже добрейший Упадышевский упрашивал о том же, утверждая, что в таком положении я не могу хорошо учиться и что учителя получат обо мне дурное
мнение… и
мать моя согласилась уехать на другой же день.
Наконец, Бенис посоветовал ей просить директора, чтоб он приказал при себе освидетельствовать меня гимназическому доктору, вместе с другими посторонними докторами, и чтобы согласился с их
мнением, — и
мать моя поехала просить директора.
По
мнению физиологов, он даже не чувствует ни боли, ни голода; он берёт грудь
матери, но совершенно бессознательно, механически, просто вследствие известного физиологического процесса в его нервах.
Мать смеялась и сама удивлялась, что не предупредила меня об этом; но она думала, что пятнадцатилетнее пребывание в Петербурге на таком важном, по ее
мнению, месте заставило Рубановских, несмотря на природное упрямство, бросить свой странный костюм и свои архангелогородские обычаи.
— Послушай, Григорий, ты знаешь, я без предрассудков; но, извини за откровенность, по моему
мнению, вы оба поступили эгоистически. Конечно, я этого не скажу Зине, это ее огорчит, но ты должен знать:
мать страдает до такой степени, что описать трудно.
Мать Виринея утверждала, что это об орехах говорится, а Василий Борисыч того
мнения держался, что черепокожные — морские плоды, и сослался на одну древлеписьменную книгу, где в самом деле такое объясненье нашлось.
В предстоящую осень их решено было поместить в учительскую школу-интернат. Предложена была и Дорушке, как лучшей из воспитанниц приюта, та же почетная доля, но Дорушка категорически отказалась от своего «счастья», имея важнейшую, по ее
мнению, цель впереди: помочь
матери в деле устройства мастерской и этой помощью отстранить лишние хлопоты и невзгоды с пути начинавшей уже заметно стариться Аксиньи.
С этим профессор простился, оставив матушку примиренною с его
мнением, а меня с открытием, что и он и
мать моя в душе республиканцы, и притом гораздо большие, чем Пенькновский, но совсем не такие, как он и его заговорщики.
С другой стороны, матушка, презирая ничтожный польский характер, отразившийся между прочим в поступках старого Пенькновского, всегда считала обязанностью относиться к полякам с бесконечною снисходительностию, «как к жалкому народу, потерявшему национальную самостоятельность», что, по ее
мнению, влекло за собою и потерю лучших духовных доблестей; но чуть только Альтанский, питавший те же самые чувства, но скрывавший их, дал волю своему великодушию и с состраданием пожал руку молодому Пенькновскому, который кичился позором своего отца, —
матери это стало противно, и она не могла скрывать своего презрения к молодому Кошуту.
Приводя себе на память впечатление, какое производила моя
мать на людей, которые ее видели в первый раз, я всегда припоминаю
мнение Сократа, что «познание есть только воспоминание того, что мы некогда знали».
— Да, — отвечала матушка, — бог один, и христианство полно и совершенно в учении всех церквей, — по крайней мере я имею такое
мнение об этом предмете, — но я нашла, что
матери все-таки гораздо удобнее исповедовать ту веру, в учении которой она должна воспитать своих детей.
Однажды, когда он зазвал меня к себе в субботу на коньячок, я, разгорячившись и подвыпивши, сказал пламенную речь об угнетенном положении женщины, о мерзавцах, которые унижаются до того, что, пользуясь своей силой, бьют женщину,
мать их детей! Александра Ивановна укорительно поглядывала на Александра Евдокимовича, а он был в полном восторге и утверждал, что сам всегда был этих самых
мнений и что обязательно нужно, чтобы было «равноправенство» женщин.
— Ах,
мать моя… Пора тебе свое
мнение иметь.
Сразу высказанное Елизаветой Петровной
мнение, что Дмитрий Павлович Сиротинин — жертва несчастья, интриг негодяев, и что в скором времени все это обнаружится, и его честное имя явится перед обществом в еще большем блеске, окруженным ореолом мученичества, конечно, приятно подействовало на сердце любящей
матери, но, как мы знаем, не тотчас же оказало свое действие.
Она рассыпалась перед графом Стоцким в благодарностях за рекомендацию клиентов и в особенности за дочь, которая, по ее
мнению, была близка к осуществлению возлагаемых на нее любящею
матерью надежд.
Убитого Ушакова хоронил весь город с музыкой и венками. Общественное
мнение было возбуждено против убийцы до такой степени, что народ толпами ходил к тюрьме, чтобы поглядеть на стены, за которыми томился Винкель, и уже через два-три дня после похорон на могиле убитого стоял крест с мстительною надписью: „Погиб от руки убийцы“. Но ни на кого так не подействовала смерть Ушакова, как на его
мать. Несчастная старуха, узнав о смерти своего единственного сына, едва не сошла с ума…»
— Ваша воля, — пожала плечами Селезнева, — но вы будете одни при этом
мнении. Впрочем, вероятно, то же
мнение высказывает и
мать, укрывавшая сына и покупавшая на свое имя дачи.
— Все это очень может быть, но это все-таки мало противоречит моему
мнению, — возразил агент. — Ваш сын признает, что он сам несколько раз отдавал Сиротинину ключ от кассы. А что всего важнее, это то, что после первого же получения ключа он купил себе дачу в Лесном на имя своей
матери… Откуда у него деньги?
Не столкни ее судьба с Гиршфельдом, быть может она, утомленная и разбитая, и обратила бы свой взор на него, сказала бы это слово, стала бы женой и
матерью у тихого семейного очага — любимая мечта молодого идеалиста, но здесь, по ее
мнению, открывались ей более широкие горизонты.
Так же, по
мнению Сурминой, и в портрете Тони живописец погрешил. Андрей Иванович называл ее хорошенькой, миленькой, а
мать нашла, что она более чем хорошенькая и привлекательна в высшей степени. Но и в этом случае нашлось для него извинение. Он писал к ней во время своего страстного поклонения другой очаровательной девушке, перед ослепительной красотой которой все, ее окружавшее, представлялось ему в тени, на заднем плане.
Он знал хорошо свою
мать, знал ее родовую гордость, непреклонность в вопросах этикета, почти панический страх перед
мнением того общества, в котором она вращалась.
Проводив накануне сына за границу, удалив его от опасности, оградив от неизбежного, по ее
мнению, падения и позора, словом — исполнив долг
матери, княгиня поехала к обедне, дабы сосредоточиться в молитве и достигнуть забвения происшедшего и найти силы для хладнокровного, беспристрастного осуждения виновной; но в благоговейной обстановке храма ее не покидало воспоминание ряда безобразных картин пережитого.
Первый был вне себя и грозил стереть Зыбина, погубившего его сестру, с лица земли. Петр Валерьянович любил Мери, как называл он сестру, но поступок ее с
матерью был, по его
мнению, таков, что он, по приезде в Москву, не решился сказать за нее даже слова защиты, хотя часто думал о ней, но полагал, что она счастлива с любимым человеком, которого его
мать пристрастно описывает мрачными красками.
— Полно, полно, успокойся… Услышит
мать, начнет допрашивать… Я высказала свое
мнение, но слишком резко. За последнее извини…
Марья Валерьяновна, конечно, не высказала своей
матери своего
мнения о Зыбине и своего желания, чтобы он бывал в их доме, но после того, как он не был принят, сделав визит, вдруг сделалась скучна и задумчива.