Неточные совпадения
Из
газет (их и всего-то на целую Россию было три) получались только «
Московские ведомости», да и те не более как в трех или четырех домах.
Наконец в
газетах появился известный рескрипт генерал-губернатору Западного края. Полковник Гуслицын прислал Пустотелову номер «
Московских ведомостей», в котором был напечатан рескрипт, так что, по-настоящему, не оставалось и места для каких бы то ни было сомнений.
По уходе Ипата, дедушка принимается за «
Московские ведомости» и не покидает
газеты до самого обеда, читая ее подряд от доски до доски.
Постановив на сходке наказать «
Московские ведомости» «кошачьим концертом», толпы студентов неожиданно для полиции выросли на Нарышкинском сквере, перед окнами
газеты, и начался вой, писк, крики, ругань, и полетели в окна редактора разные пахучие предметы, вроде гнилых огурцов и тухлых яиц.
К десяти часам утра я был уже под сретенской каланчой, в кабинете пристава Ларепланда. Я с ним был хорошо знаком и не раз получал от него сведения для
газет. У него была одна слабость. Бывший кантонист, десятки лет прослужил в
московской полиции, дошел из городовых до участкового, получил чин коллежского асессора и был счастлив, когда его называли капитаном, хотя носил погоны гражданского ведомства.
Устав окончательно скрутил студенчество. Пошли петиции, были сходки, но все это не выходило из университетских стен. «
Московские ведомости», правительственная
газета, поддерживавшая реакцию, обрушились на студентов рядом статей в защиту нового устава, и первый выход студентов на улицу был вызван этой
газетой.
…В «
Московских ведомостях» меня так поразило крушение корабля «Лефорт», что, найдя то же самое в «Полицейской
газете», я вырезал для тебя.
Проси Дмитрия Ивановича, чтоб он подписался на «Морской сборник» и «Illustration» и велел выслать их Николаю Яковлевечу [Балакшину]. Я не хочу более получать «Journal de S.-Petersbourg», [«Иллюстрация» — франц. издание; «Петербургская
газета».] которым пользовался нынешний год. Все то же, что в «
Московских ведомостях», — и иногда даже позже. Стоит то же, что «Illustration», а там я надеюсь найти и портреты и местности, любопытные в нашем далеке. Деньги за эти издания он вычтет из генварской присылки.
За другим столом театральный критик, с шикарной бородой, в золотых очках, профессорского вида, Н.М. Городецкий писал рецензию о вчерашнем спектакле, а за средним столом кроил
газеты полный и розовый А.П. Лукин, фельетонист и заведующий
московским отделом, в помощники к которому я предназначался и от которого получил приглашение.
Через минуту два экземпляра манифеста были в кармане Николая Ивановича, а через час газетчики и мальчишки носились с особым приложением к «
Московскому листку» и продавали манифест на улицах за сутки до обнародования в других
газетах.
Эти отдельные эпизоды, вырванные из очень большой репортерской работы в «
Московском листке», могут, как мне думается, дать некоторое представление и о репортаже того времени, и о Н.И. Пастухове — создателе
газеты, которая читалась и в гостиных, и в кабинетах, и в трактирах, и на рынках, и в многочисленных торговых рядах и линиях.
Молодому ученому, подававшему большие надежды, пришлось искать заработка, и он перешел в журналистику, сделавшись постоянным сотрудником «
Московского телеграфа». Н.П. Ланин предложил ему организовать редакцию и быть фактическим редактором «Русского курьера»,
газеты без предварительной цензуры.
Действительно, Н.И. Пастухов знал всю подноготную, особенно торговой Москвы и
московской администрации. Знал, кто что думает и кто чего хочет. Людей малограмотных, никогда не державших в руках книгу и
газету, он приучил читать свой «Листок».
Если я позволил себе привести это прошлое
газеты, то только для того, чтобы показать, что «Русские ведомости» с самого рождения своего были идейной
газетой, а не случайным коммерческим или рекламным предприятием. Они являлись противовесом казенным правительственным «
Московским ведомостям».
Ее перепечатали провинциальные
газеты, а
московские промолчали…
У полуторастолетних «
Московских ведомостей», у
газеты политической, к которой прислушивалась Европа, в это время выходило четыре тысячи номеров, из которых больше половины обязательных подписчиков. «Русских ведомостей» в этот же год печаталось меньше десяти тысяч, а издавались они в Москве уже двадцать лет.
Да и негде было видеть сотрудников «
Московских ведомостей» — они как-то жили своей жизнью, не знались с сотрудниками других
газет, и только один из них, театральный рецензент С.В. Флеров (Васильев), изящный и скромный, являлся на всех премьерах театров, но он ни по наружности, ни по взглядам, ни по статьям не был похож на своих соратников по изданию, «птенцов гнезда Каткова» со Страстного бульвара.
В Москве шла только розница. Москвичам были интереснее фельетоны Збруева в «Современных известиях» и «
Московский листок» Н.И. Пастухова. Эти два издания начали глумиться над «Русским курьером», называя его не иначе, как «кислощейной
газетой», а самого Н.П. Ланина — липовым редактором.
— У кого печатаете? У бывшего кабатчика, безграмотного Пастухова, и у
московского цехового мещанина из евреев Липскерова? Уж если у них дело пошло, как же у вас не пойдет! Открывайте
газету, всех забьете!
Основал ее писатель Н.Ф. Павлов и начал печатать в своей типографии в доме Клевезаль, против Мясницкой части. Секретарем редакции был Н.С. Скворцов, к которому, после смерти Павлова, в 1864 году перешла
газета, — и сразу стала в оппозицию «
Московским ведомостям» М.Н. Каткова и П.М. Леонтьева.
— Я ведь только в двух
газетах печатаю объявления о продаже и покупке: в «
Московском листке» и «Новостях дня».
Вскоре Соколова и Валле де Барр перешли в «
Московский листок», и редактировать
газету стал А.П. Лансберг, редактор закрывшегося вскоре после его ухода «Голоса Москвы».
Благодаря ему мы не пропускали ни одного интересного события и обгоняли другие
газеты, кроме «
Московского листка», где Н.И. Пастухов имел другого такого чиновника, выше рангом, к которому попадали все рапорты раньше и уже из его рук к младшему, моему помощнику.
Популярность «
Московского листка» среди москвичей объяснялась не только характером и направленностью издания, но и личностью издателя, крепко державшего в руках всю
газету.
В
газете наряду со сценами из народного быта печатались исторические и бытовые романы, лирические и юмористические стихи, но главное внимание в ней уделялось фактам и событиям повседневной
московской жизни, что на газетном языке называлось репортажем.
Уже в первый год издания «
Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой день попадавших на страницы
газеты.
«
Московские ведомости» были правительственной
газетой, обеспеченной обязательными казенными объявлениями, которые давали огромный доход арендатору их, но расходились они около трех-четырех тысяч, и это было выгодно издателю, потому что каждый лишний подписчик является убытком: печать и бумага дороже стоили.
Частные лица редко сдавали сюда торговые объявления, и называлась эта
газета «Ведомости
московской городской полиции».
«
Московские ведомости» то и дело писали доносы на радикальную
газету, им вторило «Новое время» в Петербурге, и, наконец, уже после 1 марта 1881 года посыпались кары: то запретят розницу, то объявят предупреждение, а в следующем, 1882, году
газету закрыли административной властью на шесть месяцев — с апреля до ноября. Но И.И. Родзевич был неисправим: с ноября
газета стала выходить такой же, как и была, публика отозвалась, и подписка на 1883 год явилась блестящей.
Оглядываясь на свое прошлое теперь, через много лет, я ищу: какая самая яркая бытовая, чисто
московская фигура среди
московских редакторов
газет конца прошлого века? Редактор «
Московских ведомостей» М.Н. Катков? — Вечная тема для либеральных остряков, убежденный слуга правительства. Сменивший его С.А. Петровский? — О нем только говорили как о счастливом игроке на бирже.
Газеты эти — «Голос Москвы» Васильева и «Жизнь» Д.М. Погодина. Н.В. Васильев — передовик «
Московских ведомостей» — был редактором «Голоса Москвы», а издателем был И.И. Зарубин, более известный по Москве под кличкой «Хромой доктор».
«
Московский телеграф». Первого января 1881 года в Москве вышла самая большая по размеру и, безусловно, самая интересная по статьям и информации
газета «
Московский телеграф».
Кроме своей
газеты и «
Московского листка», благодаря старому знакомству с Н.И. Пастуховым, цензор С.И. Соколов все остальные
газеты считал вредными, а сотрудников их — врагами отечества.
Я в первый раз познакомился с этой
газетой, носившей громкое название «
Московские губернские ведомости», в начале 80-х годов, на охоте под Коломной, где в сельской лавочке в половину этой
газеты мне завернули фунт мятных пряников.
Во главе первых в Москве стояли «
Московский телеграф», «Зритель» Давыдова, «Свет и тени» Пушкарева, ежемесячная «Русская мысль», «Русские ведомости», которые со страхом печатали Щедрина, писавшего сказки и басни, как Эзоп, и корреспонденции из Берлина Иоллоса, описывавшего под видом заграничной жизни русскую, сюда еще можно было причислить «Русский курьер», когда он был под редакцией В.А. Гольцева, и впоследствии
газету «Курьер».
Газета давно уже прекратилась, ее в первый же год забил «
Московский листок», а все-таки мне вспоминается один факт, связанный со временем моего в ней кратковременного сотрудничества.
«
Московский листок». Немного сейчас — в двадцатые годы XX века — людей, которые знают, что это за
газета. А в восьмидесятые годы прошлого столетия «
Московский листок» и в особенности его создатель — Николай Иванович Пастухов были известны не только грамотным москвичам, но даже многим и неграмотным; одни с любопытством, другие со страхом спрашивали...
В кармане у меня были письма в редакцию
газеты «Одъек» и ее редакторам Пашичу и Протичу и к учителю М.М. Бойовичу от его сына литератора, студента
Московского университета.
Цензура ошалела и руками разводила, потому что, к великому ее удивлению, нагоняев пока из Петербурга не было, а ответа на цензорские донесения о прегрешениях
газеты Московским цензурным комитетом, во главе которого стоял драматург В.И. Родиславский, не получалось.
Издали виднее: через три года по выходе «
Московского листка» Н.И. Пастухов печатал сорок тысяч экземпляров
газеты.
Московские известия я давал в редакцию по междугородному телефону к часу ночи, и моим единственным помощником был сербский студент Милан Михайлович Бойович, одновременно редактировавший журнал «Искры», приложение к «Русскому слову», и сотрудничавший в радикальной сербской
газете «Одъек».
«Курьер» как-то неожиданно вырос на поле
московской журналистики. Подпись под
газетой была: издатель — А.Г. Алексеев, редактор — Я.А. Фейгин.
В начале моей литературной работы в Москве прочных старых
газет было только две. Это «
Московские ведомости» — казенный правительственный орган, и либеральные «Русские ведомости». Это были два полюса.
«
Московский листок» сразу приобрел себе такую репутацию, что именитое и образованное купечество стыдилось брать в руки эту
газету, никогда на нее не подписывалось, но через черный ход прислуга рано утром бегала к газетчику и потихоньку приносила «самому» номер, который он с опаской развертывал и смотрел главным образом рубрику «Советы и ответы».
В.Э. Миллер, знавший К.П. Цветкова как издателя детского журнала «Малютка» и сотрудника «
Московских ведомостей», согласился, и под
газетой, уже «без предварительной цензуры», появилась надпись: «Издатель — В.Э. Миллер, редактор — К.П. Цветков».
В 1881 году ему было разрешено издание
газеты, а первого августа этого года вышел первый номер «
Московского листка».
Эти строки единственные остались у меня в памяти из
газеты, которая мозолила мне глаза десятки лет в Москве во всех трактирах, ресторанах, конторах и магазинах. В доме Чебышева, на Большой Бронной, постоянном обиталище малоимущих студентов
Московского университета, действительно оказались двое студентов Андреевых, над которыми побалагурили товарищи, и этим все и окончилось.
Газету выписывали только учреждения и некоторые отставные сановники, а частных подписчиков у нее никогда почти не было, да и было тогда не модно, даже неприлично, читать «
Московские ведомости». На редактора
газеты М.Н. Каткова либеральные
газеты и петербургские юмористические журналы, где цензура была насчет его слабее, положительно «вешали собак» за его ретроградство.
В
газете появился В.М. Дорошевич со своими короткими строчками, начавший здесь свой путь к славе «короля фельетонистов». Здесь он был не долго. Вскоре его пригласил Н.И. Пастухов в «
Московский листок», а потом В.М. Дорошевич уехал в Одессу и в свое путешествие на Сахалин.
Ночные получали вдвое и приглашались даже во все
газеты, кроме «Русских ведомостей», «
Московского листка» и «Русского слова», где штат наборщиков был постоянный, полностью укомплектованный.