Неточные совпадения
В конце концов было весьма приятно сидеть за столом в маленькой, уютной комнате, в теплой, душистой
тишине и слушать
мягкий, густой голос красивой женщины. Она была бы еще красивей, если б лицо ее обладало большей подвижностью, если б темные глаза ее были
мягче. Руки у нее тоже красивые и очень ловкие пальцы.
— Подожди, — попросил Самгин, встал и подошел к окну. Было уже около полуночи, и обычно в этот час на улице, даже и днем тихой, укреплялась невозмутимая, провинциальная
тишина. Но в эту ночь двойные рамы окон почти непрерывно пропускали в комнату приглушенные,
мягкие звуки движения, шли группы людей, гудел автомобиль, проехала пожарная команда. Самгина заставил подойти к окну шум, необычно тяжелый, от него тонко заныли стекла в окнах и даже задребезжала посуда в буфете.
Самгин, протирая очки, осматривался: маленькая, без окон, комната, похожая на приемную дантиста, обставленная
мягкой мебелью в чехлах серой парусины, посредине — круглый стол, на столе — альбомы, на стенах — серые квадраты гравюр. Сквозь драпри цвета бордо на дверях в соседнее помещение в комнату втекает красноватый сумрак и запах духов, и где-то далеко, в
тишине звучит приглушенный голос Бердникова...
Уже не один раз Клим слышал в
тишине сочный голос,
мягкий смех Алины, но упрямо не хотел пойти к девицам.
— Я пойду прямо к делу: скажите мне, откуда вы берете это спокойствие, как удается вам сохранить
тишину, достоинство, эту свежесть в лице,
мягкую уверенность и скромность в каждом мерном движении вашей жизни? Как вы обходитесь без борьбы, без увлечений, без падений и без побед? Что вы делаете для этого?
Робкая, притаившаяся за окном
тишина, сменив шум, обнажала в селе что-то подавленное, запуганное, обостряла в груди ощущение одиночества, наполняя душу сумраком, серым и
мягким, как зола.
Тишина и сумрак становились гуще, голоса людей звучали
мягче. Софья и мать наблюдали за мужиками — все они двигались медленно, тяжело, с какой-то странной осторожностью, и тоже следили за женщинами.
И в этом
мягком воздухе, полном странных весенних ароматов, в этой
тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых звездах — чувствовалось тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие земли, растений, деревьев — целого мира.
Они замолчали. На небе дрожащими зелеными точечками загорались первые звезды. Справа едва-едва доносились голоса, смех и чье-то пение. Остальная часть рощи, погруженная в
мягкий мрак, была полна священной, задумчивой
тишиной. Костра отсюда не было видно, но изредка по вершинам ближайших дубов, точно отблеск дальней зарницы, мгновенно пробегал красный трепещущий свет. Шурочка тихо гладила голову и лицо Ромашова; когда же он находил губами ее руку, она сама прижимала ладонь к его рту.
Среди мертвой
тишины под окнами послышался скрип полозьев, и в комнату вошел бойкою и щеголеватою походкой новый путешественник. Это был высокий и стройный молодой человек в хорошей енотовой шубе, подпоясанной красным гарусным шарфом, и в франтовской круглой меховой шапочке из бобрового котика. Он подошел прямо к смотрителю и, вежливо положив ему на стол свернутую подорожную, проговорил очень
мягким и, как мне казалось, симпатическим голосом...
Купавина. Этому горю помочь очень легко. Мы с Васильем Иванычем пойдем писать письмо Мурзавецкой, а вы можете расположиться здесь как вам угодно. Эту комнату мой муж нарочно и устроил для послеобеденных отдыхов: окна на север, кругом зелень,
тишина,
мягкие диваны…
Было от чего сесть. Я сел на
мягкий, предупредительно пружинистый стул; перевел дыхание. Потикиванье часов вело многозначительный разговор с
тишиной.
Ликёр был клейкий, точно патока, и едкий, как нашатырный спирт. От него в голове стало легче, яснее, всё как-то сгустилось, и, пока в голове происходило это сгущение, на улице тоже стало тише, всё уплотнилось, образовался
мягкий шумок и поплыл куда-то далеко, оставляя за собою
тишину.
На улице — тихо и темно. По небу быстро летели обрывки туч, по мостовой и стенам домов ползли густые тени. Воздух был влажен, душен, пахло свежим листом, прелой землёй и тяжёлым запахом города. Пролетая над садами, ветер шелестел листвой деревьев — тихий и
мягкий шёпот носился в воздухе. Улица была узка, пустынна и подавлена этой задумчивой
тишиной, а глухой грохот пролётки, раздававшийся вдали, звучал оскорбительно-нахально.
Наступила уже ночь, а с ее
тишиной стало ощутительным то особенное явление, которое летом всегда замечается на Волге: вдруг, откуда-то с юга пахнет в лицо тебе струя теплого, сильно нагретого воздуха, обвеет всего тебя своим нежащим,
мягким дыханием, то вдруг вслед за тем, с северо-востока резким холодком потянет и опять, спустя некоторое время, теплая струя, и опять холодок, а в промежутках — ровная тишь и
мягкая ночная прохлада.
Мягкий таинственный полусвет, лившийся из окон, наполнял комнату. Серебристый узкий снопик лунного света захватил часть стены и уперся в углу. Кругом царила мертвая
тишина. Только маленькие ящерки тихо шуршали, разгуливая по потолку.
Поздним вечером возвращалась шумная компания русских офицеров на корвет. Ночь была восхитительная. На бархатном высоком куполе томно светилась луна, обливая своим
мягким, нежным светом и белые дома, и виллы маленького Фунчаля, и кудрявые леса гор. Город спал. Изредка встречались прохожие. Волшебная
тишина чудной ночи нарушалась по временам звуками фортепиано, доносившимися из-за опущенных жалюзи.
Помню мучительную дорогу, тряску вагона, ночные бреды и поты; помню, как в Москве, на Курском вокзале, в ожидании поезда, я сидел за буфетным столиком в зимней шубе в июньскую жару, и было мне холодно, и очень хотелось съесть кусок кровавого ростбифа с хреном, который я видел на буфетной стойке. В Туле мама по телеграмме встретила меня на вокзале.
Мягкая постель, белые простыни,
тишина. И на две недели — бред и полусознание.
Было очень хорошо,
мягкий морозец и
тишина. Борька Ширкунов отозвал меня в сторону и спросил, соглашусь ли я быть курсовым комсомольским организатором. Для приличия я помолчала, «подумала» и сказала, что ничего не имею против, а сердце колотилось от радости за доверие ко мне. Присоединилась к ребятам, снова пела, но по-другому, как-то звончее.
Несколько времени в кабинете царила
тишина.
Мягкий пушистый ковер, которым был покрыт пол кабинета Шувалова, заглушал шум шагов Свиридова и князя Лугового.
Стояла чудная теплая ночь. В городе царствовала какая-то торжественная
тишина, изредка прерываемая отдаленным стуком экипажа. На улицах было пусто — все были в церквах. Но чу… раздался звон колокола, сперва в одном месте, затем, как эхо, в нескольких других и, наконец, в воздухе повис, как бы шедший сверху, какой-то радостный, до сердца проникающий гул — это звонили к обедне… Сергей Прохорович, с удовольствием вдыхавший в себя
мягкую свежесть теплой ночи, перекрестился…
В знакомом нам доме князей Гариных, на набережной реки Фонтанки, царствовала могильная
тишина. Парадные комнаты были заперты, шторы на окнах, выходивших на улицу, спущены, лакеи в
мягкой обуви не слышно, как тени, ходили по дому, шепотом передавая полученные приказания. Вся мостовая перед домом была устлана толстым слоем соломы, делавшей неслышным стук проезжавших мимо экипажей. Все указывало, что в доме есть труднобольной.
Иногда я занимался в самой библиотеке Нордена, он и это позволил мне; и тут я чувствовал себя совсем как король:
мягкие диваны, большие столы, заваленные журналами, множество книг в дорогих переплетах,
тишина, как в Публичной библиотеке, — комната находилась во втором этаже, и никакой шум туда не проникал.
И вдруг все это затихло, потускнело, провалилось — и в
мягком полусвете, в глубочайшей
тишине представился один из залов картинной галереи, где вчера он на целых два часа нашел покой от сыщиков.
В открытое окно дышала теплая и
мягкая ночь, и где-то далеко, подчеркивая
тишину комнаты, гармонично стрекотали кузнечики. Около лампы бесшумно метались налетевшие в окно ночные бабочки, падали и снова кривыми болезненными движениями устремлялись к огню, то пропадая во тьме, то белея, как хлопья кружащегося снега. Умерла попадья.
А тут мертвая
тишина,
мягкие шаги молчаливых, не отвечающих на вопросы людей, звуки отпираемых, запираемых дверей, в обычные часы пища, посещение молчаливых людей и сквозь тусклые стекла свет от поднимающегося солнца, темнота и та же
тишина, те же
мягкие шаги, и одни и те же звуки.