— Ваше высокоблагородие,
народ беспокоится… — заговорил Лошадин, улыбаясь наивно, во всё лицо, и видимо довольный, что наконец увидел тех, кого так долго ждал. — Народ очень беспокоится, ребята плачут… Думали, ваше благородие, что вы опять в город уехали. Явите божескую милость, благодетели наши…
Неточные совпадения
Город
беспокоился, готовясь к выборам в Думу, по улицам ходили и ездили озабоченные, нахмуренные люди, на заборах пестрели партийные воззвания, члены «Союза русского
народа» срывали их, заклеивали своими.
О
народе усердно
беспокоились, все спрашивали его: «Ты проснешься ль, исполненный сил?» И вот он проснулся, как мы того желали, и нанес государству огромнейшие убытки, вдребезг, в прах и пепел разорив культурнейшие помещичьи хозяйства.
Очень жаль, что русский
народ, ленивый, грязный и глюпий, не понимает этого правила, но не
беспокойтесь, я вас научу к вашей же пользе.
— Два месяца и одиннадцать дней. Видел там хохла — он кланяется вам, и Павла, который — тоже кланяется, просит вас не
беспокоиться и сказать вам, что на пути его местом отдыха человеку всегда служит тюрьма — так уж установлено заботливым начальством нашим. Затем, мамаша, я приступлю к делу. Вы знаете, сколько
народу схватили здесь вчера?
— Известно,
народ бестолковый. Необразованность. Не извольте
беспокоиться. Я уж знаю, как сказать.
— Денег предлагал Спирька? Не
беспокойся, не даст… Этот фокус он проделывает с каждым новичком, чтобы пофорсить. Вот по части выпивки — другое дело. Хоть обливайся… А денег не даст. Продувная бестия, а впрочем, человек добрый. Выбился в люди из офеней-книгонош, а теперь имеет лавчонку с книгами, делает издания для
народа и состоит при собственном капитале. А сейчас он явился, чтобы воспользоваться приостановкой газеты и устроить дешевку… Ему нужны какие-нибудь книжонки.
Не
беспокойся, Наполеон умен; поверь, он знает, что мы
народ непросвещенный, северные варвары и терпеть не можем незваных гостей.
— Еще бы! Едем верхами! Коли нужно — сбить
народ в Заводном. Иван Захарыч, вашими лошадьми я распоряжусь… А вас не приглашаю… Александра Ивановна, прощайте! — Он подбежал к ней и пожал ей только руку. — Не
беспокойтесь! Может, там и ночевать придется.
— Уж такое горе, — заговорил сотский, — такое горе, чистое наказание.
Народ очень
беспокоится, ваше высокоблагородие, уж третью ночь не спят. Ребята плачут. Надо коров доить, а бабы в хлев не идут, боятся… Как бы в потемках барин не примерещился. Известно, глупые женщины, но которые и мужики тоже боятся. Как вечер, мимо избы не ходят в одиночку, а так, всё табуном. И понятые тоже…
К заводским калиткам уж начинают сходиться работницы, хотя пустят на завод только еще через двадцать минут. У одной из калиток девчата с ударного конвейера. С каждой минутой их подбирается все больше. Взволнованно глядят, кого еще нету. Очень
беспокоятся. Первый пункт их обязательства — спустить опоздания и прогулы до нуля. А многие живут в городе, трамвай № 20 ходит редко,
народу едет масса. Если не слишком нахален, ни за что не вскочишь.
— У графа был ячмень, — сказал адъютант улыбаясь, — и он очень
беспокоился, когда я ему сказал, что приходил
народ спрашивать, чтó с ним. А чтò, граф? — сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру: — мы слышали, что у вас семейные тревоги, что будто графиня, ваша супруга…