Неточные совпадения
Войдя в кабинет с записками в руке и с приготовленной речью в
голове, он намеревался красноречиво изложить перед папа все несправедливости, претерпенные им в нашем доме; но когда он
начал говорить тем же трогательным голосом и с теми же чувствительными интонациями, с которыми он обыкновенно диктовал нам, его красноречие подействовало сильнее всего
на него самого; так что, дойдя до того
места, в котором он говорил: «как ни грустно мне будет расстаться с детьми», он совсем сбился, голос его задрожал, и он принужден был достать из кармана клетчатый платок.
— Я тоже не могла уснуть, —
начала она рассказывать. — Я никогда не слышала такой мертвой тишины. Ночью по саду ходила женщина из флигеля, вся в белом, заломив руки за
голову. Потом вышла в сад Вера Петровна, тоже в белом, и они долго стояли
на одном
месте… как Парки.
В двери кабинета пролезает кучер Илья и безмолвно останавливается у порога; он нерешительно
начинает что-то искать своей монументальной рукой
на том
месте, где его толстая
голова срослась с широчайшими плечами.
— Плетет кружева, вяжет чулки… А как хорошо она относится к людям! Ведь это целое богатство — сохранить до глубокой старости такое теплое чувство и стать выше обстоятельств. Всякий другой
на ее
месте давно бы потерял
голову, озлобился,
начал бы жаловаться
на все и
на всех. Если бы эту женщину готовили не специально для богатой, праздной жизни, она принесла бы много пользы и себе и другим.
В стороне звонко куковала кукушка. Осторожная и пугливая, она не сидела
на месте, то и дело шныряла с ветки
на ветку и в такт кивала
головой, подымая хвост кверху. Не замечая опасности, кукушка бесшумно пролетела совсем близко от меня, села
на дерево и
начала было опять куковать, но вдруг испугалась, оборвала
на половине свое кукование и торопливо полетела обратно.
Такие лудевы ставятся всегда в горах
на кабарожьих тропах. В изгороди
местами оставляются проходы, а в них настораживаются веревочные петли. Попав
головой в петлю, испуганная кабарга
начинает метаться, и чем сильнее бьется, тем больше себя затягивает.
Остановив сани, скитники подошли к убитому, который еще хрипел. Вся
голова у него была залита кровью, а один глаз выскочил из орбиты. Картина была ужасная.
На крыльце дома показался кучер и
начал делать скитникам какие-то таинственные знаки. Начинавшая расходиться толпа опять повернула к
месту убийства.
Даже во время замерзков, когда земля
начинает покрываться первым пушистым снегом, вовсе неожиданно случалось мне находить в самой
голове родника гаршнепа, притаившегося
на мерзлой земле; изумляла меня крепкая стойка собаки
на таком
голом месте, где, казалось, ничто спрятаться не могло.
— Вот, Павел! Не в
голове, а в сердце —
начало! Это есть такое
место в душе человеческой,
на котором ничего другого не вырастет…
Убедившись в том, что товарищ его был убит, Михайлов так же пыхтя, присядая и придерживая рукой сбившуюся повязку и
голову, которая сильно
начинала болеть у него, потащился назад. Батальон уже был под горой
на месте и почти вне выстрелов, когда Михайлов догнал его. — Я говорю: почти вне выстрелов, потому что изредка залетали и сюда шальные бомбы (осколком одной в эту ночь убит один капитан, который сидел во время дела в матросской землянке).
Аггей Никитич в ответ
на это кивнул
головой и, напившись чаю, не замедлил уйти домой. Пани же Вибель, оставшись с мужем вдвоем, вдруг подошла к нему и, прогнав кота, вскочившего было
на колени к своему патрону, сама заняла его
место и
начала целовать своего старого Генрику.
Через несколько часов лес
начал редеть. Меж деревьями забелела каменная ограда, и
на расчищенной поляне показался монастырь. Он не стоял, подобно иным обителям,
на возвышенном
месте. Из узких решетчатых окон не видно было обширных монастырских угодий, и взор везде упирался лишь в
голые стволы и мрачную зелень сосен, опоясывавших тесным кругом ограду. Окрестность была глуха и печальна; монастырь, казалось, принадлежал к числу бедных.
— Оно останется неизвестным, — ответила Биче, садясь
на прежнее
место. Она подняла
голову и,
начав было краснеть, прикусила губу.
Чтобы поправить свою неловкость с первой рюмкой, я выпил залпом вторую и сразу почувствовал себя как-то необыкновенно легко и почувствовал, что люблю всю «академию» и что меня все любят. Главное, все такие хорошие… А машина продолжала играть, у меня
начинала сладко кружиться
голова, и я помню только полковника Фрея, который сидел с своей трубочкой
на одном
месте, точно бронзовый памятник.
Я подъехал ближе, остановился; драгун
начал опять трубить; звуки трубы сливались по-прежнему с воем ветра; а проклятый француз, как
на смех, не подымал
головы и, остановясь
на одном
месте, принялся чертить штыком по песку, вероятно, вензель какой-нибудь парижской красавицы.
Шакро сначала не понял, но потом вдруг сорвался с
места и,
голый,
начал танцевать дикий танец, мячиком перелетая через костёр, кружась
на одном
месте, топая ногами о землю, крича во всю мочь, размахивая руками. Это была уморительная картина.
Если бы мы не занимались браконьерством, а работали
на открытом, свободном
месте, то теперь мы
начали бы коладить или, вернее, шантажировать, то есть мы заставили бы шумом и плеском весел всю захваченную нашим полукругом рыбу кинуться в расставленные для нее сети, где она должна застрянуть
головами и жабрами в ячейках.
Итак, сделали жженку,
начали пить. Веретьев сидел
на самом видном
месте; веселый и разгульный, он первенствовал в собраньях молодежи. Он сбросил сюртук и галстух. Его попросили петь, он взял гитару и спел несколько песен.
Головы понемногу разгорячились; молодежь принялась провозглашать тосты. Стельчинский вскочил вдруг, весь красный,
на стол и, высоко подняв над
головою стакан, воскликнул громко...
Фельдшер уже
начинает говорить грубости. У него вырываются слова вроде: ерунда, глупость, чушь, чепуха. В разговоре он откидывает назад
голову, отчего волосы разлетаются в стороны, и то и дело тычет резко и прямо перед собою вытянутой рукой. Учитель же говорит жалобно, дрожащим обиженным голоском, и ребром ладони, робко выставленной из-под мышки, точно рубит воздух
на одном
месте.
Андрей. Однако никого нет. Я, кажется, мешаться в уме
начинаю помаленьку… потому песня какая-то лезет в
голову совсем не к
месту! (Подходит к окну). Вон Илья сидит
на козлах, кулек шампанского держит; вон Серый что-то вздрагивает, ушами поводит. Эх, Серый, куда-то ты помчишь меня отсюда!
Вы хотите поправить подушку, поднять раму, — незнакомец предупреждает малейшее ваше желание; после того, он
начинает ласково мигать, вертится
на месте, крутит
головою и вдруг, с неописанною нежностию во взоре, к вам обращается...
Вспомни, как после крепкого сна просыпаешься поутру, как сначала не узнаешь
места, где ты, не понимаешь, кто стоит подле тебя, кто будит тебя, и тебе не хочется вставать, кажется, что сил нет. Но вот понемногу опоминаешься,
начинаешь понимать, кто ты и где ты, разгуливаешься,
начинают в
голове ходить мысли, встаешь и берешься за дела. То же самое или совсем похожее
на это бывает с человеком, когда он рождается и понемногу вступает в жизнь, входит в силу и разум и
начинает работать.
Второго куплета не успели
начать. Ворвавшийся в каюту рассыльный прокричал: «Свистали всех наверх с дрейхвы сниматься!», и все юные моряки, нахлобучивши
на свои
головы фуражки, как полоумные, бросились наверх и разбежались по своим
местам.
На вопросы, не пора ли в путь, они отрицательно качали
головами. Я уже хотел было готовиться ко второй ночевке, как вдруг оба ороча сорвались с
места и побежали к лодкам. Они велели стрелкам спускать их
на воду и торопили скорее садиться. Такой переход от мысли к делу весьма обычен у орочей: то они откладывают работу
на неопределенный срок, то
начинают беспричинно торопиться.
Снимают лампу и лезут под стол искать копейку. Хватают руками плевки, ореховую скорлупу, стукаются
головами, но копейки не находят.
Начинают искать снова и ищут до тех пор, пока Вася не вырывает из рук Гриши лампу и не ставит ее
на место. Гриша продолжает искать в потемках.
Петя утирает рукавом глаза, садится со вздохом
на прежнее
место и
начинает вырезывать даму. Зайкин идет к себе в кабинет. Он растягивается
на диване и, подложив руки под
голову, задумывается. Недавние слезы мальчика смягчили его гнев, и от печени мало-помалу отлегло. Чувствуются только утомление и голод.
— Как ты не понимаешь? Ты думаешь, он так
на одном
месте и остановится? Он будет идти все дальше и дальше, — в руки, в ноги, в
голову. Порежешь руку, и из нее потечет понос;
начнешь сморкаться, — в носовом платке понос.
Года через два, в
начале сентября, мне снова пришлось быть в этих
местах. Я ехал в телеге с одним дернопольским парнем, Николаем. Небо было в тучах,
на полях рыли картошку, заросшие полынью межи тянулись через бурые,
голые жнивья.
На Беревской горе мы нагнали высокого, худого и лохматого старика. Он медленно шел по дороге, опираясь
на длинную палку-посох. Заслышав телегу, старик посторонился и обратил к нам худое, продолговатое лицо.
Господин фельдмаршал подвигался с отрядом нашим к Эррастферу; но, услышав, что в авангарде
начинал завязываться бой, поручил мне вместе с Мурзою привести, как можно поспешнее,
на место сражения артиллерию, которая за снегом и нагорными дорогами отстала от
головы войска; сам же, отделив от нас почти всю кавалерию, кроме полка моего и татар, поскакал с нею вперед.
Помня обещание, данное редактору одного из еженедельных изданий — написать святочный рассказ «пострашнее и поэффектнее», Павел Сергеич сел за свой письменный стол и в раздумье поднял глаза к потолку. В его
голове бродило несколько подходящих тем. Потерев себе лоб и подумав, он остановился
на одной из них, а именно
на теме об убийстве, имевшем
место лет десять тому назад в городе, где он родился и учился. Обмокнув перо, он вздохнул и
начал писать.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном
месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной
головой. Но после выхода вчерашний флигель-адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию. Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как
начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что́ сказать, и покраснел.