Неточные совпадения
Уже пред
выходом из-за стола, когда все закурили, камердинер Вронского подошел к нему с письмом
на подносе.
— Ведь вот, — говорил Катавасов, по привычке, приобретенной
на кафедре, растягивая свои слова, — какой был способный малый наш приятель Константин Дмитрич. Я говорю про отсутствующих, потому что его уж нет. И науку любил тогда, по
выходе из университета, и интересы имел человеческие; теперь же одна половина его способностей направлена
на то, чтоб обманывать себя, и другая — чтоб оправдывать этот обман.
— Счастье можно различно понимать. Но положим, что я
на всё согласен, я ничего не хочу. Какой же
выход из нашего положения?
— C’est devenu tellement commun les écoles, [Школы стали слишком обычным делом,] — сказал Вронский. — Вы понимаете, не от этого, но так, я увлекся. Так сюда надо в больницу, — обратился он к Дарье Александровне, указывая
на боковой
выход из аллеи.
На выходе из беседки Алексей Александрович, так же как всегда, говорил со встречавшимися, и Анна должна была, как и всегда, отвечать и говорить; но она была сама не своя и как во сне шла под-руку с мужем.
— Штука в том: я задал себе один раз такой вопрос: что, если бы, например,
на моем месте случился Наполеон и не было бы у него, чтобы карьеру начать, ни Тулона, ни Египта, ни перехода через Монблан, а была бы вместо всех этих красивых и монументальных вещей просто-запросто одна какая-нибудь смешная старушонка, легистраторша, которую еще вдобавок надо убить, чтоб
из сундука у ней деньги стащить (для карьеры-то, понимаешь?), ну, так решился ли бы он
на это, если бы другого
выхода не было?
У Фамусова в доме парадные сени; большая лестница
из второго жилья, к которой примыкают многие побочные
из антресолей; внизу справа (от действующих лиц)
выход на крыльцо и швейцарская ложа; слева,
на одном же плане, комната Молчалина.
— Послушай, Вера, есть еще
выход из моего положения, — заговорил он горячо, — я боялся намекнуть
на него — ты так строга: дай мне страсть! ты можешь это сделать.
Китайское море. — Шквалы. —
Выход в Тихий океан. — Ураган. — Штили и жары. — Остров Пиль, порт Ллойд. — Корвет «Оливуца» и транспорт Американской компании «Князь Меншиков». — Курьеры
из России. — Поселенцы. — Прогулка, обед и вечер
на берегу.
Место видели: говорят, хорошо. С К. Н. Посьетом ездили: В. А. Римский-Корсаков, И. В. Фуругельм и К. И. Лосев. Место отведено
на левом мысу, при
выходе из пролива
на внутренний рейд. Сегодня говорили баниосам, что надо фрегату подтянуться к берегу, чтоб недалеко было ездить туда. Опять затруднения, совещания и наконец всегдашний ответ: «Спросим губернатора».
Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы увидели, что
из деревни бросилось бежать множество женщин и детей к горам, со всеми признаками боязни. При
выходе на берег мужчины толпой старались не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.
У
выхода из Фальсбея мы простились с Корсаковым надолго и пересели
на шлюпку. Фосфорный блеск был так силен в воде, что весла черпали как будто растопленное серебро, в воздухе разливался запах морской влажности. Небо сквозь редкие облака слабо теплилось звездами, затмеваемыми лунным блеском.
Что нам известно о хлебопашестве в этом углу Сибири, который причислен, кажется, так,
из снихождения, к жилым местам, к Якутской области? что оно не удается, невозможно; а между тем
на самых свежих и новых поселениях,
на реке Мае, при
выходе нашем
из лодки
на станции, нам первые бросались в глаза огороды и снопы хлеба,
на первый раз ячменя и конопли.
Мы посмотрели опять
на бегущую все еще вдали старуху и повернули к
выходу, как вдруг
из домика торопливо вышел заспанный старик и отпер нам калитку, низко кланяясь и прося войти.
В двери главного
выхода отворилась калитка, и, переступив через порог калитки
на двор, солдаты с арестанткой вышли
из ограды и пошли городом посередине мощеных улиц.
В тот день, когда
на выходе с этапа произошло столкновение конвойного офицера с арестантами из-за ребенка, Нехлюдов, ночевавший
на постоялом дворе, проснулся поздно и еще засиделся за письмами, которые он готовил к губернскому городу, так что выехал с постоялого двора позднее обыкновенного и не обогнал партию дорогой, как это бывало прежде, а приехал в село, возле которого был полуэтап, уже сумерками.
При
выходе из первой комнаты,
на другом конце ее, надзиратель проговорил что-то.
И
на Западе гуманизм исчерпал, изжил себя, пришел к кризису,
из которого мучительно ищет западное человечество
выхода.
Экстаз, который считают характерным для некоторых форм мистики, есть
выход из разделения
на субъект и объект, есть приобщение не к общему и объективированному миру, а к первореальности духовного мира.
И с этими словами вдруг вышел
из кухни. А Феня
выхода этого испугалась чуть не больше еще, чем когда он давеча вбежал и бросился
на нее.
В ожидании
выхода старца мамаша сидела
на стуле, подле кресел дочери, а в двух шагах от нее стоял старик монах, не
из здешнего монастыря, а захожий
из одной дальней северной малоизвестной обители.
По
выходе из гор течение реки Квандагоу становится тихим и спокойным. Река блуждает от одного края долины к другому, рано начинает разбиваться
на пороги и соединяется с рекой Амагу почти у самого моря.
Мы все расхохотались. Сразу сказался взгляд бродячего туземца. Лучший
выход из этого положения, по его мнению, — сделать лодку и перекочевать
на другое место.
Горы
на левой стороне ее крутые,
на правой — пологие и состоят
из полевошпатового порфира. Около устья, у подножия речных террас, можно наблюдать
выходы мелкозернистого гранита, который в обнажениях превращался в дресвяник. Тропа идет сначала с правой стороны реки, потом около скалы Янтун-Лаза переходит
на левый берег и отсюда взбирается
на перевал высотой в 160 м.
Мне не трудно было найти двух смельчаков, решившихся
на это путешествие. Один
из них — беспаспортный водопроводчик Федя, пробавлявшийся поденной работой, а другой — бывший дворник, солидный и обстоятельный.
На его обязанности было опустить лестницу, спустить нас в клоаку между Самотекой и Трубной площадью и затем встретить нас у соседнего пролета и опустить лестницу для нашего
выхода. Обязанность Феди — сопутствовать мне в подземелье и светить.
А то представитель конкурса, узнав об отлучке должника
из долгового отделения, разыскивает его дома, врывается, иногда ночью, в семейную обстановку и
на глазах жены и детей вместе с полицией сам везет его в долговое отделение. Ловили должников
на улицах, в трактирах, в гостях, даже при
выходе из церкви!
Выли и «вечные ляпинцы». Были три художника — Л., Б. и X., которые по десять — пятнадцать лет жили в «Ляпинке» и оставались в ней долгое время уже по
выходе из училища. Обжились тут, обленились. Существовали разными способами: писали картинки для Сухаревки, малярничали, когда трезвые… Ляпины это знали, но не гнали: пускай живут, а то пропадут
на Хитровке.
Устав окончательно скрутил студенчество. Пошли петиции, были сходки, но все это не выходило
из университетских стен. «Московские ведомости», правительственная газета, поддерживавшая реакцию, обрушились
на студентов рядом статей в защиту нового устава, и первый
выход студентов
на улицу был вызван этой газетой.
Нищенствуя, детям приходилось снимать зимой обувь и отдавать ее караульщику за углом, а самим босиком метаться по снегу около
выходов из трактиров и ресторанов. Приходилось добывать деньги всеми способами, чтобы дома, вернувшись без двугривенного, не быть избитым. Мальчишки, кроме того, стояли «
на стреме», когда взрослые воровали, и в то же время сами подучивались у взрослых «работе».
Еще в семи — и восьмидесятых годах он был таким же, как и прежде, а то, пожалуй, и хуже, потому что за двадцать лет грязь еще больше пропитала пол и стены, а газовые рожки за это время насквозь прокоптили потолки, значительно осевшие и потрескавшиеся, особенно в подземном ходе
из общего огромного зала от входа с Цветного бульвара до
выхода на Грачевку.
В это время
на противоположной стороне
из директорского дома показалась фигура Антоновича. Поклонившись провожавшему его до
выхода директору, он перешел через улицу и пошел несколько впереди нас.
— Вот хоть бы взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка тоже спета, то есть в настоящем его виде. Вот у вас горит керосиновая лампа — вот где смерть салу. Теперь керосин все:
из него будут добывать все смазочные масла; остатки пойдут
на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. И все-таки есть
выход… Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством разных химических продуктов, маргариновый завод. И всего-то будет стоить около миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю?
Высшая точка христианской истории — аскетический подвиг святых Церкви Христовой, подвиг самоотречения и победы над природой, лишь
на поверхности противоречит идее истории, в подвиге этом — лишь кажущийся
выход из процесса истории.
Выход в море сторожат три острова, или, вернее, рифа, придающие бухте своеобразную красоту; один
из них назван Устричным: очень крупные и жирные устрицы водятся
на его подводной части.
Затем, плывя дальше
на север вдоль западного берега, он рассчитывал, что найдет
выход из Северо-Японского моря в Охотское и тем значительно сократит свой путь в Камчатку; но чем выше подвигался он, тем пролив становился всё мельче и мельче.
Она отучает его мало-помалу от домовитости, то есть того самого качества, которое нужно беречь в каторжном больше всего, так как по
выходе из тюрьмы он становится самостоятельным членом колонии, где с первого же дня требуют от него,
на основании закона и под угрозой наказания, чтобы он был хорошим хозяином и добрым семьянином.
Почувствовав во внутренности своей полноту и тяжесть от множества в разное время оплодотворенных семян, сделавшихся крошечными желтками,
из коих некоторые значительно увеличились, а крупнейшие даже облеклись влагою белка и обтянулись мягкою, но крепкою кожицей, — утка приготовляет себе гнездо в каком-нибудь скрытном месте и потом, послышав, что одно
из яиц уже отвердело и приближается к
выходу, утка всегда близ удобного к побегу места, всего чаще
на луже или озере, присядет
на бережок, заложит голову под крыло и притворится спящею.
В примере Торцова можно отчасти видеть и
выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить
на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто
из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Островский, так верно я полно изобразивши нам «темное царство», показавши нам все разнообразие его обитателей и давши нам заглянуть в их душу, где мы успели разглядеть некоторые человеческие черты, должен был дать нам указание и
на возможность
выхода на вольный свет
из этого темного омута…
На другой или
на третий день после переезда Епанчиных, с утренним поездом
из Москвы прибыл и князь Лев Николаевич Мышкин. Его никто не встретил в воксале; но при
выходе из вагона князю вдруг померещился странный, горячий взгляд чьих-то двух глаз, в толпе, осадившей прибывших с поездом. Поглядев внимательнее, он уже ничего более не различил. Конечно, только померещилось; но впечатление осталось неприятное. К тому же князь и без того был грустен и задумчив и чем-то казался озабоченным.
Советовал тоже, в опасении большого прилива жаждущих, по
выходе из церкви, пожарную трубу
на дворе приготовить; но Лебедев воспротивился: „Дом, говорит,
на щепки разнесут, в случае пожарной-то трубы“.
Наша компания уселась
на стульях несколько в стороне, близ самого левого
выхода из воксала.
Родион Потапыч проводил нового начальника до
выхода из корпуса и долго стоял
на пороге, провожая глазами знакомую пару раскормленных господских лошадей.
После
выхода Розанова
из Лизиной комнаты общество сидело молча несколько минут; наконец Белоярцев поставил
на окно статуэтку Гарибальди и, потянув носом, сказал...
И потому они медлили и топтались
на тротуаре, около
выхода из трактирного подземелья, мешая движению редких прохожих.
Ночь была совершенно темная, а дорога страшная — гололедица. По выезде
из города сейчас же надобно было ехать проселком. Телега
на каждом шагу готова была свернуться набок. Вихров почти желал, чтобы она кувырнулась и сломала бы руку или ногу стряпчему, который начал становиться невыносим ему своим усердием к службе. В селении, отстоящем от города верстах в пяти, они, наконец, остановились. Солдаты неторопливо разместились у
выходов хорошо знакомого им дома Ивана Кононова.
Священник проворно поднялся
на ноги и загородил собой
выход из моленной.
Вы скажите матери, что я не больше пяти лет буду ей в тягость и что, по
выходе из академии, не только не обращусь к ней за помощью, но, пожалуй, даже возвращу все ее траты
на меня.
С каким злорадством доказывал он мне, что я ничего
из Чемезова не извлеку и что нет для меня другого
выхода, кроме как прибегнуть к нему, Дерунову, и порешить это дело
на всей его воле!
Но какая же может пойти
на ум работа, если этот ум подавлен призраками, если он вращается в какой-то нескончаемой пустоте,
из которой нет другого
выхода, кроме отчаяния?