Неточные совпадения
При них собачки белые,
Мохнатые, с султанчиком,
На крохотных ногах…
Вошла — и все я вспомнила:
Свечами воску ярого
Обставлен, среди горенки
Дубовый стол стоял,
На нем гробочек
крохотныйПрикрыт камчатной скатертью,
Икона в головах…
(
На малом шляпа круглая,
С значком, жилетка красная,
С десятком светлых пуговиц,
Посконные штаны
И лапти: малый смахивал
На дерево, с которого
Кору подпасок
крохотныйВсю снизу ободрал,
А выше — ни царапины,
В вершине не побрезгует
Ворона свить гнездо...
Я в тебя только
крохотное семечко веры брошу, а из него вырастет дуб — да еще такой дуб, что ты, сидя
на дубе-то, в «отцы пустынники и в жены непорочны» пожелаешь вступить; ибо тебе оченно, оченно того втайне хочется, акриды кушать будешь, спасаться в пустыню потащишься!
Скажи мне сам прямо, я зову тебя — отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только
крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и
на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором
на этих условиях, скажи и не лги!
Она уходит в спальню и садится к окну. Ей предстоит целых полчаса праздных, но
на этот раз ее выручает кот Васька. Он тихо-тихо подкрадывается по двору за какой-то добычей и затем в один прыжок настигает ее. В зубах у него замерла
крохотная птица.
Аннушка, в свою очередь, скрывалась за печку, где ей было отведено
крохотное пространство, буквально столько, чтобы постелить войлок,
на котором она спала.
На другой день около обеда Валентин Осипович перевез жену в другие номера. Новые номера находились в центре города,
на Тверской, и были достаточно чисты; зато за две
крохотных комнатки приходилось платить втрое дороже, чем у Сухаревой. Обед, по условию с хозяйкой, был готов.
Первое низвело дворовых
на степень вечно вожделеющих зверей; второе лишило их своего угла и возможности распоряжаться в том
крохотном собственномхозяйстве, которым они пользовались при прежних порядках.
Лучший табак, бывший в моде, назывался «Розовый». Его делал пономарь, живший во дворе церкви Троицы-Листы, умерший столетним стариком. Табак этот продавался через окошечко в одной из
крохотных лавочек, осевших глубоко в землю под церковным строением
на Сретенке. После его смерти осталось несколько бутылок табаку и рецепт, который настолько своеобразен, что нельзя его не привести целиком.
Между тем
крохотная женщина, чувствовавшая себя, по-видимому, совсем как дома, отправилась навстречу подходившему к ним
на своих костылях Максиму и, протянув ему руку, сказала тоном снисходительного одобрения...
— Я сейчас, — продолжал нараспев Калистратов, — раз, два, рукою за дверцу, а она ко мне
на руки.
Крохотная такая и вся разодетая, как херувимчик. «Вы, говорит, мой спаситель; я вам жизнью обязана. Примите, говорит, от меня это
на память». Видишь там ее портрет?
При взгляде
на эту
крохотную грустную фигурку мне стало ясно, что в словах Тыбурция, — хотя я и не понимал их значения, — заключается горькая правда.
— То-то что могу! вот вы одну какую-нибудь
крохотную блошинку изловите, да и кричите что мочи есть, что вот, дескать, одной блошицей меньше, а того и не видите, что
на то самое место сотни других блох из нечистоты выскакивают… такое уж, батюшка, удобное для этой твари место…
Усадьба некрасивая, в захолустье; дом — похожий
на крохотную казарму; службы ветшают; о «заведениях», парке, реке и в помине нет.
Через короткое время Ольга Васильевна, однако ж, заметила, что матушка-попадья имеет
на нее какое-то неудовольствие. Оказалось, что так как женской школы
на селе не было, то матушка, за
крохотное вознаграждение, набирала учениц и учила их у себя
на дому. Затея «барышни», разумеется, представляла для нее очень опасную конкуренцию.
В фельетонцах он утверждал, что катанье
на тройках есть признак наступления зимы; что есть блины с икрой — все равно, что в море купаться; что открытие «Аркадии» и «Ливадии» знаменует наступление весны. Вопросцы он разрабатывал
крохотные, но дразнящие, оставляя, однако ж, в запасе лазейку, которая давала бы возможность отпереться. Вообще принял себе за правило писать бойко и хлестко; ненавидел принципы и убеждения и о писателях этой категории отзывался, что они напускают
на публику уныние и скучищу.
На Тверской, например, существовало множество
крохотных калачных, из которых с утра до ночи валил хлебный пар; множество полпивных ("полпиво" — кто нынче помнит об этом прекрасном, легком напитке?), из которых сидельцы с чистым сердцем выплескивали
на тротуар всякого рода остатки.
Утро было тихое, теплое, серое. Иногда казалось, что вот-вот пойдет дождь; но протянутая рука ничего не ощущала, и только глядя
на рукав платья, можно было заметить следы
крохотных, как мельчайший бисер, капель; но и те скоро прекратились. Ветра — точно
на свете никогда не бывало. Каждый звук не летел, а разливался кругом; в отдалении чуть сгущался беловатый пар, в воздухе пахло резедой и цветами белых акаций.
Иногда приходилось нам получать и наличными, но всегда одним и тем же способом, памятуя одиннадцатую заповедь: не зевай! По крайней мере, так было, когда
крохотная редакция и такая же контора помещались при квартире А.Я. Липскерова,
на углу Тверской и Газетного переулка, в старинном доме Шаблыкина, в нижнем этаже, имея общий вход с улицы рядом с каким-то портным, изобразившим вместо вывески огромные жестяные ножницы.
Как буря, влетает в
крохотную редакцию Гиляй — В.А. Гиляровский, — схватывает стул,
на котором сидит сотрудник, поднимает его выше головы и относит в другой угол.
Мошка представлял совершеннейший контраст Праздникову. Это был совсем мизерный человечек,
крохотный, худенький, узкоплечий, с колючими глазками и бледным, старчески измятым личиком. Видом своим он напоминал припущенного к выводку цыпленка, которого наседка-мачеха исклевала насквозь. И голос у него был отчасти детский, отчасти птичий. При первом же взгляде
на него являлось убеждение, что он голоден, но что, как его ни корми, никакая пища не пойдет ему впрок. Праздников уверял, что у него внутри гнездо.
Разноцветов перекусил третью баранку, опрокинул чашку, положил
на дно
крохотный огрызок сахара и грузно снялся со скамейки.
Однако ж дело кое-как устроилось. Поймали разом двух куриц, выпросили у протопопа кастрюлю и, вместо плиты, под навесом
на кирпичиках сварили суп. Мало того: хозяин добыл где-то связку окаменелых баранок и
крохотный засушенный лимон к чаю. Мы опасались, что вся Корчева сойдется смотреть, как имущие классы суп из курицы едят, и, чего доброго, произойдет еще революция; однако бог миловал. Поевши, все ободрились и почувствовали прилив любознательности.
Послали за батюшкой, но, прежде нежели он успел прийти, Евпраксеюшка, в терзаниях и муках, уж разрешилась. Порфирий Владимирыч мог догадаться по беготне и хлопанью дверьми, которые вдруг поднялись в стороне девичьей, что случилось что-нибудь решительное. И действительно, через несколько минут в коридоре вновь послышались торопливые шаги, и вслед за тем в кабинет
на всех парусах влетела Улитушка, держа в руках
крохотное существо, завернутое в белье.
Она была, как все говорили в Вологде, нигилистка, ходила стриженая и дружила с нигилистами. «Светелки» —
крохотное именьице в домшинских непроходимых лесах, тянущихся чуть ли не до Белого моря, стояло
на берегу лесной речки Тошни, за которой ютились раскольничьи скиты, куда добраться можно только было по затесам, меткам
на деревьях.
Не с тем туда приходят, чтоб подчинить темные силы заветной идее, а с тем, чтобы подчинить идею темным силам и потом исподволь вызвать у последних благосклонное согласие хоть
на какую-нибудь
крохотную сделку.
Самое помещение занимало темную и
крохотную трехугольную впадину в капитальной стене;
на полу этой впадины был брошен набитый соломой тюфяк, около которого была поставлена деревянная табуретка.
Бревенчатые стены штольни и потолок стали теряться, контуры стушевались, и мы оказались снова в темноте. Мне показалось, что свеча моего проводника потухла, — но я ошибался. Он обернулся ко мне, и я увидел
крохотное пламя, лениво обвивавшее фитиль. Справа и слева
на пространстве немного более двух протянутых рук частым палисадом стояли бревна, подпиравшие верхние балки потолка. Между ними сквозили острые камни стенки туннеля. Они были покрыты какой-то липкой слизью.
И тоже отмеривает
крохотную частицу
на мизинце, и тоже улыбается загадочною блаженно-злорадною улыбкой…
Сестрица отмеривает
на мизинце самую
крохотную частицу и как-то так загадочно улыбается, что нельзя даже определить, что в этой улыбке играет главную роль: блаженство или злорадство.
Крошечной, грациозной пташечкой она носилась возле сильной фигуры Истомина, совсем лежа
на его руке и едва касаясь пола своими
крохотными, вовсе не немецкими ножками.
Среди шума, гвалта и толкотни в толпе мелькала маленькая седая голова
крохотного старичка, который плавал по зале, как легкий поплавок среди тяжелых листов водяного папоротника. Он
на секунду приостанавливался у какой-нибудь кучки и опять плыл далее и так обтекал залу.
— Ну да, — повторила за ним Элеонора Карповна, — гипо… Ну, вот это. Только мне очень, очень жалко, опять-таки скажу… — И ее топорное лицо понемножку перекосилось, брови приподнялись треугольником, и
крохотная слезинка скатилась
на круглую, точно налакированную, как у куклы, щеку… — Мне очень жалко, что такой молодой человек, которому только бы следовало жить и пользоваться всем… всем… И этакое вдруг отчаяние!
Мы завернули
на двор, огороженный тыном; прямо против ворот возвышался ветхий-ветхий флигелек с соломенной крышей и крылечком
на столбиках; в стороне стоял другой, поновей и с
крохотным мезонином — но тоже
на курьих ножках.
Когда старик
на сивой лошади выехал со двора, Фатевна несколько времени ходила по двору, ругаясь в пространство и подбирая какие-то щепы, которыми был завален целый угол; в это время показалась из
крохотного флигелька высокая сгорбленная женщина, лет сорока пяти, с такой маленькой головкой, точно это была совсем детская.
Главная выгода их привольного положения в моих глазах состояла в том, что они не имели
на себе ни обуви, ни белья, так как рубашонки их были сняты и ворот их рукавами связаны. В таком приспособлении рубашки получали вид небольших мешков, и ребятишки, ставя их против течения, налавливали туда
крохотную серебристую рыбешку. Она так мала, что ее нельзя чистить, и это признавалось достаточным основанием к тому, чтобы ее варить и есть нечищеною.
Приметно было
на батенькином лице сердечное удовольствие, и они нацедили
крохотную рюмочку вишневки и подвинули к инспектору, сказав с принужденным равнодушием:"Пей, домине!"Домине Галушкинский встал, почтительно выпил и, отблагодарив за честь, утерся с наслаждением и, сев попрежнему, сказал Павлусю:"Домине Павлуся!
Крохотная девочка в ватном пальтеце и капюшоне, из-под которого только и видны были розовые щечки и носик, хотела подойти к совсем уже
крохотной собачонке
на тонких ножках, с тоненькой мордочкой и трусливо зажатым между ногами хвостом.
Черногорцев я себе, конечно, представляла совершенно черными: неграми — представляла, Пушкиными — представляла, и горы,
на которых живет это племя злое, — совершенно черные: черные люди в черных горах:
на каждом зубце горы — по
крохотному злому черному черногорчику (просто — чертику). А Бонапарте, наверное, красный. И страшный. И один
на одной горе. (Что Бонапарте — тот же Наполеон, который в воздухе носится, я и не подозревала, потому что мать, потрясенная возможностью такого вопроса, ответить — забыла).
С сосущим чувством: обману-ул! — стою, упершись лбом в первый низкий квадрат окна, жгу себе глаза удерживаемыми слезами, и опустив, наконец, глаза, чтобы отпустить, наконец, слезы… —
на ватном дне окна, между двумя рамами, в зеленоватом стекле, как в спирту! — целая россыпь
крохотных серых скачущих, страшно-веселых, вербных, с рожками-с-ножками, все окно превративших в вербную чертикову бутыль.
Укомпрессованная до бездыханности — но дыхания всегда хватит
на любовь — лежу с ним
на груди. Он, конечно,
крохотный, и скорей смешной, и не серый, а черный, и совсем не похож
на того, но все-таки — имя — одно? (в делах любви, я это потом проверила, важно сознание и название.)
Кузьма Васильевич вслед за ней переступил порог и очутился в
крохотной комнатке без окон, обитой по стенам и по полу толстыми коврами из верблюжьей шерсти. Сильный запах мускуса так и обдал его. Две желтые восковые свечи горели
на круглом столике перед низким турецким диванчиком. В углу стояла кроватка под кисейным пологом с шелковыми полосками, и длинные янтарные четки, с красною кистью
на конце, висели близ изголовья.
Не мертвый, как зимой, а живой был весенний воздух; каждая частица его была пропитана солнечным светом, каждая частица его жила и двигалась, и казалось Меркулову, что по старому, обожженному лицу его осторожно и ласково бегают
крохотные детские пальчики, шевелят тонкие волоски
на бороде и в резвом порыве веселья отделяют
на голове прядь волос и раскачивают ее.
На солнечной стороне под забором уже слегка зеленела трава, и по ней, без призора, катался
крохотный круглый мальчишка, едва начавший ходить.
Слегка тронутые солнцем громады домов, церкви и башни гордо смотрят с высоты
на тысячи разнообразных судов от
крохотного ботника до полуверстных коноводок и барж, густо столпившихся у городских пристаней и по всему плёсу [Плёс, или плесо, — колено реки между двух изгибов, также часть ее от одного изгиба до другого, видимая с одного места часть реки.].
Душа его жила нарушениями порядка, а
на этой
крохотной станции никто не нарушал порядка, и каждый раз, когда отходил без всяких приключений пассажирский поезд,
на лице жандарма выражались расстройство и досада обманутого человека.
Вот мировое пространство. В нем мириады пылинок-солнц. Вокруг каждого солнца свои миры. Их больше, чем песчинок в пустыне. Века, как миги. То
на той, то
на другой песчинке жизнь вспыхнет, подержится миг-вечность и бесследно замрет.
На одной
крохотной такой песчинке движение. Что это там? Какая-то кипит борьба. Из-за чего? Вечность-миг, — и движение прекратилось, и планета-песчинка замерзла. Не все ли равно, за что шла борьба!
По крутой лесенке из сенец они поднялись наверх. В
крохотной комнатке было жарко от железной крыши и душно, как в бане. Книги и статистические листки валялись
на полу,
на стульях,
на кровати.
На столе лежала черная юбка. Таня поспешно повесила ее
на гвоздь.
Старик оглядел пролетку и молча пошел отпирать. Они въехали
на заросший муравкою двор. В его углу, около садовой калитки, стоял
крохотный флигелек.
На крыльцо вышли два студента.