Неточные совпадения
Вся Малиновка, слобода и дом Райских, и город были поражены ужасом. В народе, как всегда в таких случаях, возникли слухи, что самоубийца, весь в белом, блуждает по лесу, взбирается иногда
на обрыв, смотрит
на жилые
места и исчезает.
От суеверного
страха ту часть сада, которая шла с обрыва по горе и отделялась плетнем
от ельника и кустов шиповника, забросили.
Мы с уважением и
страхом сторонились
от одного быка, который бы занял не последнее
место на какой-нибудь английской хозяйственной выставке.
Эта охота очень добычлива;
на иной небольшой островок набежит зайцев множество, и они, взбуженные [То есть вспутанные, поднятые с
места, отсюда взбудный след] охотниками, бегают как угорелые взад и вперед, подобно испуганному, рассеянному стаду овец; некоторые
от страха бросаются в воду и переплывают иногда немалое пространство.
Наступила тяжелая минута общего молчания. Всем было неловко. Казачок Тишка стоял у стены, опустив глаза, и только побелевшие губы у него тряслись
от страха: ловко скрутил Кирилл Самойлу Евтихыча… Один Илюшка посматривал
на всех с скрытою во взгляде улыбкой: он был чужой здесь и понимал только одну смешную сторону в унижении Груздева. Заболотский инок посмотрел кругом удивленными глазами, расслабленно опустился
на свое
место и, закрыв лицо руками, заплакал с какими-то детскими всхлипываниями.
Господи Великий! только Ты один слышал и знаешь те простые, но жаркие и отчаянные мольбы неведения, смутного раскаяния и страдания, которые восходили к Тебе из этого страшного
места смерти,
от генерала, за секунду перед этим думавшего о завтраке и Георгии
на шею, но с
страхом чующего близость Твою, до измученного, голодного, вшивого солдата, повалившегося
на голом полу Николаевской батареи и просящего Тебя скорее дать ему Там бессознательно предчувствуемую им награду за все незаслуженные страдания!
В то, что Шатов донесет, наши все поверили; но в то, что Петр Степанович играет ими как пешками, — тоже верили. А затем все знали, что завтра все-таки явятся в комплекте
на место, и судьба Шатова решена. Чувствовали, что вдруг как мухи попали в паутину к огромному пауку; злились, но тряслись
от страху.
Избранники сии пошли отыскивать труп и, по тайному предчувствию, вошли
на одну гору, где и хотели отдохнуть, но когда прилегли
на землю, то почувствовали, что она была очень рыхла; заподозрив, что это была именно могила Адонирама, они воткнули в это
место для памяти ветку акации и возвратились к прочим мастерам, с которыми
на общем совещании было положено: заменить слово Иегова тем словом, какое кто-либо скажет из них, когда тело Адонирама будет найдено; оно действительно было отыскано там, где предполагалось, и когда один из мастеров взял труп за руку, то мясо сползло с костей, и он в
страхе воскликнул: макбенак, что по-еврейски значит: «плоть отделяется
от костей».
Сусанна Николаевна, услышав это, одновременно обрадовалась и обмерла
от страха, и когда потом возник вопрос о времени отправления Лябьевых в назначенное им
место жительства, то она, с своей стороны, подала голос за скорейший отъезд их, потому что там они будут жить все-таки
на свежем воздухе, а не в тюрьме.
Не помня себя
от страху, переметываясь со стороны
на сторону, натыкаясь
на загорожи и людей, она мчалась
на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном
месте.
От этих неожиданных слов Кудимыч и Григорьевна едва усидели
на лавке; их
страх удвоился, когда вошедший дружка объявил, что не нашел красен в показанном
месте.
Дрожа и замирая
от страха, они приложили бледные лица к щелкам ворот; но сколько ни следили они за движениями грозного старика, ожидая с минуты
на минуту, что он тут же,
на месте, пришибет Гришку, ожидания их не оправдались.
На этот раз, впрочем, было из чего суетиться. Вчуже забирал
страх при виде живых людей, которые, можно сказать,
на ниточке висели
от смерти:
местами вода, успевшая уже затопить во время дня половину реки, доходила им до колен;
местами приводилось им обходить проруби или перескакивать через широкие трещины, поминутно преграждавшие путь. Дороги нечего было искать: ее вовсе не было видно; следовало идти
на авось: где лед держит пока ногу, туда и ступай.
— Вон отсюда! — крикнул он так, что жидовка
от страха присела
на месте.
Мутные и огромные волны хлестали через нас и окачивали с головой; по несчастью, Борисов, идя впереди, сбился с того броду, по которому прошел два раза, и попал
на более глубокое
место; вдруг он нырнул в воду, лошадь моя поплыла, и Евсеич отстал
от меня; тут-то я почувствовал такой
страх близкой смерти, которого я не забыл до сих пор; каждую минуту я готов был лишиться чувств и едва не захлебнулся; по счастью, глубина продолжалась не более двух или трех сажен.
И, вероятно,
от этого вечного
страха, который угнетал ее, она не оставила Сашу в корпусе, когда генерал умер
от паралича сердца, немедленно взяла его; подумав же недолго, распродала часть имущества и мебели и уехала
на жительство в свой тихий губернский город Н., дорогой ей по воспоминаниям: первые три года замужества она провела здесь, в
месте тогдашнего служения Погодина.
Борис Петрович знал это
место, ибо раза два из любопытства, будучи
на охоте, он подъезжал к нему, хотя ни разу не осмелился проникнуть в внутренность мрачных переходов: когда он опомнился
от страха, то Чортово логовище, несмотря
на это адское прозвание, представилось его мысли как единственное безопасное убежище… ибо остаться здесь, в старом овине, так близко
от спящих палачей своих, было бы безрассудно… но как туда пробраться?
Мутно текут потоки горя по всем дорогам земли, и с великим ужасом вижу я, что нет
места богу в этом хаосе разобщения всех со всеми; негде проявиться силе его, не
на что опереться стопам, — изъеденная червями горя и
страха, злобы и отчаяния, жадности и бесстыдства — рассыпается жизнь во прах, разрушаются люди, отъединённые друг
от друга и обессиленные одиночеством.
Послушай — у тебя был брат.
Он старше был тебя… судьбою чудной,
Бежа
от инквизиции, отец твой
С покойной матерью его оставили
На месте том, где ночевали;
Страх помешал им вспомнить это…
Быть может, думали они, что я
Его держала
на руках… с тех пор
Его мы почитали все умершим
И для того тебе об нем не говорили!
А может быть он жив — как знать!
Ведь божья воля неисповедима!
— Ведь если я пойду в пустыню и крикну зверям: звери, вы слышали, во сколько оценили люди своего Иисуса, что сделают звери? Они вылезут из логовищ, они завоют
от гнева, они забудут свой
страх перед человеком и все придут сюда, чтобы сожрать вас! Если я скажу морю: море, ты знаешь, во сколько люди оценили своего Иисуса? Если я скажу горам: горы, вы знаете, во сколько люди оценили Иисуса? И море и горы оставят свои
места, определенные извека, и придут сюда, и упадут
на головы ваши!
Каждый в отдельности, невольно поддаваясь в душе чувству
страха за возможность неблагоприятного ареста, хотел бы как-нибудь увильнуть
от него и потому стремился исчезнуть куда ни
на есть из коммуны, укрыться где-нибудь
на стороне, в
месте укромном, глухом и безопасном, и каждый в то же самое время ясно провидел в другом подобное же эгоистическое стремление; но Малгоржану, например, не хотелось, чтобы Анцыфров избежал ареста, тогда как сам он, оставаясь в коммуне, подвергнется ему; равно и Анцыфрову не хотелось, чтобы и Малгоржан укрылся, если ему, Анцыфрову, предлежит сия печальная участь.
Я сидел за кустом и не смел шевельнуться. Иногда мне казалось, что я вижу какую-то тень
на реке. Мне становилось страшно, я терял самообладание, но не
от страха и не
от холода, а
от нервного напряжения. Наконец, стало совсем темно, и нельзя уже было видеть того
места, где лежала мертвая собака. Я поднял ружье и попробовал прицелиться, но мушки не было видно.
Холодный пот выступил у меня
на лбу. Я чуть дышала
от страха… Княжна между тем встала со своего
места и прямо направилась к белому призраку.
От двери, оставшись один, посылает Екатерине Ивановне воздушный поцелуй. Екатерина Ивановна одна. Быстро встает, снимает шляпу и странно, как актриса, перегибается перед зеркалом. Заглядывает вниз —
на улицу — и быстро со
страхом отходит. Садится
на прежнее
место в позе отчаяния и безысходности, но при входе Коромыслова меняет ее
на более спокойную. Коромыслов останавливается в нескольких шагах.
На обратном пути
от Капитона объял меня
страх: не узнал ли кто, что я получил деньги
от гордого коринфянина, и не пришел ли без меня и не украл ли моих денег из того
места, где я их зарыл у себя под постелью?.. Побежал я домой шибко, в тревоге, какой ранее никогда еще не знал, а прибежав, сейчас же прилег
на землю, раскопал свою похоронку и пересчитал деньги: все двести тридцать златниц, которые бросил мне гордый Ор коринфянин, были целы, и я взял и опять их зарыл и сам лег
на них, как собака.
Многие женщины
от страха разбежались по комнатам; другие, боясь попасть навстречу баронессе, следственно, из огня в полымя, остались
на своих
местах.
Иногда профессор истории, среди красноречивого повествования о победах Александра Великого,
от которых передвигался с
места на место парик ученого, густые брови его колебались, подобно Юпитеровым бровям в
страх земнородным, и кафедра трещала под молотом его могущей длани, — иногда, говорю я, великий педагог умильно обращался к Адольфу со следующим возгласом...
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел
на своем
месте, и выкатившимися
от худобы глазами вопросительно смотрел
на не обращавших
на него внимания товарищей и не громко и равномерно стонал. Видимо не столько страдания — он был болен кровавым поносом — сколько
страх и горе оставаться одному, заставляли его стонать.