Неточные совпадения
«Хоть бы красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой судьбе минутам, сближениям, встречам, наводящим человека на роковую идею, на мучительное чувство, на преступное
желание, нужное зачем-то, для цели,
неведомой до поры до времени самому человеку, от которого только непреклонно требуется борьба.
Тосковать ему случалось часто и прежде, и не диво бы, что пришла она в такую минуту, когда он завтра же, порвав вдруг со всем, что его сюда привлекло, готовился вновь повернуть круто в сторону и вступить на новый, совершенно
неведомый путь, и опять совсем одиноким, как прежде, много надеясь, но не зная на что, многого, слишком многого ожидая от жизни, но ничего не умея сам определить ни в ожиданиях, ни даже в
желаниях своих.
Человек видел свои
желания и думы в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой прошлом, среди
неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру, видя в нем друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое решение неисчислимыми страданиями, пролили реки крови своей ради торжества жизни новой, светлой и радостной.
А послушать этих дам, так чего они не скажут! слова: судьба, симпатия, безотчетное влечение,
неведомая грусть, смутные
желания — так и толкают одно другое, а кончится все-таки вздохом, словом «нервы» и флакончиком со спиртом.
В нем рой
желаний заменят?
Зачем вдруг сумрачным ненастьем
Падет на душу тяжкий сон,
Каким
неведомым несчастьем
Ее смутит внезапно он…
Я раскрыл глаза сначала чуть на один волосок, потом несколько шире, и, наконец, уже не сам я, а
неведомый ужас растворил их, так что я почувствовал их совсем круглыми, и при этом имел только одно
желание: влипнуть в мою подушку, уйти в нее и провалиться…
Так, увидав в окне книжного магазина книгу, озаглавленную
неведомыми мне словами «Афоризмы и максимы», я воспылал
желанием прочитать ее и попросил студента духовной академии дать мне эту книгу.
Девичья кровь, действительно, как выражалась Фимка, разыгралась в Дарье Николаевне. Она переживала
неведомые для нее доселе ощущения. Образ Салтыкова не только в сновидениях прошедшей ночи, но и теперь стоял перед ее глазами, под сердцем сосало, и какое-то неопределенное беспокойство от не менее неопределенных
желаний наполняло все ее существо. Она, всегда с аппетитом кушавшая заказанные ею самой вкусные, сытные и по преимуществу жирные блюда, почти не притронулась к поданному обеду.
Со странным чувством открыл я эти залежавшиеся листки. До завтра, сказал я моему
неведомому читателю, не предполагая, что не одни сутки, а целых три года пройдет до той минуты, когда возобновлю я прерванную беседу. И только из
желания всегда доводить до конца то, что я начал, набрасываю я эти последние строки.
Оноприй Опанасович Перегуд почил великолепно и оставил по себе память в сумасшедшем доме. Отшел он отсюда в
неведомый путь, исполненный лет и доброго
желания совершить «всякое животное благоволение».